Читать книгу "Эпоха Тьмы - Аарон Дембски-Боуден"

Устало оглядывая сооружение, Дантиох не мог не признать, насколько метким оказалось сравнение Железного Палатина. В промозглом мраке исполинской пещеры яркие огни прожекторов и слабые светящиеся точки амбразур были похожи на созвездия в темном ночном небе. Это впечатление еще больше усиливали фосфоресцирующие колонии бактерий, пирующих на выходах полевого шпата на своде пещеры, и тусклые отблески отражений на лоснящейся, черной как смоль поверхности прометия внизу: они создавали впечатление далеких звезд и галактик.

— У тебя есть новости? — осведомился Дантиох у Тарраша.

— Да, Кузнец Войны, — ответил Железный Палатин. Космодесантник был в полном боевом доспехе в цветах легиона, за исключением латных перчаток и шлема, которые он держал в руке. Бдительность (или паранойя, как считали в некоторых других легионах) Железных Воинов была общеизвестна. Шаденхольд и его гарнизон находились в состоянии постоянной боевой готовности. Тарраш провел ладонью по лысой голове. Его темные глаза и кожа были в точности такими же, как у самого примарха, — отцовское благословление сыновьям. Когда Дантиох повернулся к нему и в прорези железной маски проник свет, Тарраш мельком заметил пожелтевшие, налитые кровью глаза и морщинистую кожу, выцветшую от времени.

— И?

— Флагманский корабль «Бентос» приветствует нас, милорд.

— Значит, Пятьдесят первая экспедиция возвращается, — проскрипел Дантиох. — Мы уже давно видим их на экранах слежения. Почему они приближаются так медленно и не выходят на связь?

— Они сообщают, что у них были проблемы при пересечении поля обломков, — доложил Железный Палатин.

— И они приветствуют нас только сейчас? — раздраженно парировал Дантиох.

— «Бентос» случайно зацепил одну из наших орбитальных мин, — сообщил Тарраш своему господину. Дантиох почувствовал, как его губы, скрытые под решетчатой лицевой пластиной, сложились в некое подобие улыбки.

— Неважное начало для визита, — сказал Кузнец Войны.

— На время ремонта они останутся на месте, — добавил Железный Палатин. — И запрашивают координаты для скоростного спуска к поверхности.

— Кто запрашивает?

— Кузнец Войны Крендл, милорд.

— Кузнец Войны Крендл?

Тарраш кивнул.

— Похоже на то.

— Значит, Идрисс Крендл теперь командует Четырнадцатой Великой ротой.

— Даже под вашей командой, — заметил Тарраш, — он был не более чем клубком амбиций в полированном керамите.

— Возможно, ты все-таки получишь свое звездное небо, мой Железный Палатин.

— Полагаете, мы сможем присоединиться к легиону, сэр?

Дантиох очень долго молчал — Кузнец Войны погрузился в воспоминания и размышления.

— От всей души надеюсь, что нет, — ответил он наконец.

Похоже, ответ не понравился Железному Палатину. Дантиох положил руку в перчатке на плечо Тарраша.

— Пошли «Бентосу» координаты Орфических Врат и отправь две «Грозовые птицы» ожидать у поверхности, чтобы сопровождать наших гостей.

— Орфических Врат, сэр? Наверняка…

— Давай устроим новому Кузнецу Войны прогулку по самым эффектным безднам и системам пещер, — сказал Дантиох. — Живописный маршрут, если угодно.

— Как пожелаете, милорд!

— А тем временем пригласи капеллана Жнева, полковника Круйшанка, достопочтенного Вастополя и адепта с Большого Дамантина на встречу в Большом Реклюзиаме. Там мы примем наших гостей и услышим из уст олимпийцев, чем занимались братья в наше отсутствие.

Большой Реклюзиам гудел от надсадного кашля Кузнеца Войны и ударов молота его капеллана. Зал легко вмещал весь гарнизон Шаденхольда в количестве тридцати Железных Воинов для отправления ими своих культовых церемоний и ритуалов. В действительности из-за того, что крепость постоянно находилась в состоянии повышенной боевой готовности, на службе редко бывало больше десяти Легионес Астартес одновременно.

Дантиох и его капеллан не допустили, чтобы подобные ограничения повлияли на изначальный замысел и великолепие зала. Железных Воинов на Малом Дамантине было немного, но они были велики душой, и их сердца переполняла возвышенная вера и преданность своему Императору. Исходя из этого, Большой Реклюзиам являлся самым большим помещением в крепости, способным служить духовным нуждам десятикратно большего числа воинов. Со сводчатого каменного потолка свисал черный лес железных прутьев, раскачивающихся в воздухе над проходом к центральному алтарю. Они усиливали звуки культовых обрядов, молитвенных и хоральных песнопений маленького гарнизона до величавого гула. Все это поддерживалось ревом церемониального горна на возвышении в передней части зала и ритмичным стуком молота по железу, возлежащему на алтаре-наковальне.

Приделы по обе стороны от центра украшала скульптурная композиция, протянувшаяся во всю длину Большого Реклюзиама, взбираясь по алтарным ступеням и заканчиваясь у дальней стены. Возвышаясь над прихожанами, ее скульптуры из чистейшего железа изображали многолюдную, сложную батальную сцену: герои — Железные Воины — штурмуют позиции варваров, находящиеся на возвышенности. Первобытные гиганты были титанами, олицетворявшими собой все старое: бастионы вымыслов и суеверий, рушащиеся под натиском силы оружия Четвертого легиона, и силы технологии и разума. Композиция не только служила вдохновляющей диорамой, но и порождала иллюзию, что собравшиеся находятся в гуще сражения — а именно там люди Дантиоха желали оказаться больше всего.

Позади скульптур каменные стены помещения по обе стороны были облицованы листами полированного железа, на которых выгравированные схемы и чертежи накладывались друг на друга, образуя фреску с изображением Императора, горделиво глядевшего с запада, и примарха Пертурабо на востоке.

— Милорд, они приближаются, — возвестил Тарраш, и Кузнец Войны, почтительно преклонивший колено, с трудом поднялся. Под главной аркой входа в Реклюзиам зазвучали уверенные шаги. Железный Палатин развернулся и встал подле своего Кузнеца Войны, пока полковник Круйшанк из Девятого Ангелойского охранного полка адамантифрактов в полном парадном обмундировании нерешительно топтался неподалеку. Завершив ритуальные удары, капеллан Жнев отсоединил молот-реликвию от гибкого бионического протеза своей правой руки и плеча. Он передал крепления от святыни громадному рабу, чьей обязанностью было поддерживать огонь в церемониальном горне. Жнев торжественно прошествовал по ступеням вниз, кивая единственному из присутствующих, кто не был членом гарнизона Шаденхольда, — клирику в диковинном сине-золотом одеянии с капюшоном.

— Явились, — пробормотал Жнев, когда делегация строем вошла в его Реклюзиам и двинулась по длинному проходу к ступеням алтаря.

Впереди всех шагал Идрисс Крендл, новый Кузнец Войны из Четырнадцатой Великой роты. Суровое выражение лица олимпийца сильно портили шрамы. Следом шел адепт в темно-красных одеждах — Адептус Механикус, чье лицо терялось в тени капюшона. Три бионических окуляра, вращающиеся, словно объективы микроскопа, испускали болезненный желтоватый свет. Рядом с ним был Сын Хоруса. Глаза на наплечнике и на груди отличного светло-зеленого доспеха с черной, как ночь, отделкой ни с чем нельзя было спутать. Его смуглое, бровастое, неулыбчивое лицо было хмурым, словно от постоянных раздумий. По бокам от них шагал в ногу почетный караул Крендла: эскорт из четырех ветеранов Легионес Астартес в сверкающих серых доспехах четвертой модели «Максимус», с кричащей золотой отделкой.