Читать книгу "Я выбираю тебя - Рона Шерон"

Все это послужило Изабель печальным напоминанием о том, почему много лет назад Эшби так ее очаровал. Помимо красоты он обладал умом, искренностью и чувством юмора. А вот злоба в нем напрочь отсутствовала. Даже мать стала в его присутствии невероятно милой, и не только потому, что видела в нем потенциального зятя. Казалось, его невероятное обаяние заставляло всех радоваться и забывать о враждебности. Таким же был Уилл.

Странно, но Изабель не замечала этого прежде.

После ужина Чарли увел Эшби в библиотеку, где они оставались в течение часа, угощаясь виски и сигарами. Женщины отправились спать. Встревоженная и сердитая Изабель прокралась в полутемный коридор к дверям библиотеки. Когда же брат перестанет болтать и отправится в постель? Изабель непременно хотела высказать Парису все, что думает. Изабель осторожно заглянула внутрь. Чарли сидел спиной к ней, и она просунула голову еще дальше, чтобы попасться на глаза Парису. Наконец он ее заметил. Эшби встал с кресла и стал прощаться.

— Благодарю, Чарлз, и поздравляю с грядущим прибавлением семейства. — Он любовно похлопал брата Изабель по плечу. — Если родится наследник-виконт, приезжай в Эшби-Парк. У меня в конюшне немало чистокровных скакунов. Выбирай любого.

— Чертовски любезно с твоей стороны, Эш! — Стилгоу встал. — Будем рады видеть тебя снова. Здорово, что ты приехал поужинать. Сам знаешь, приглашение тебе не нужно — двери нашего дома всегда для тебя открыты.

Прежде чем Стилгоу подошел к двери, Изабель тихонько кашлянула. Парис не избежит заслуженного нагоняя. Судя по всему, он ее услышал.

— Не провожай, Чарли, — сказал он. — Ступай к своей очаровательной жене.

Наконец-то. Изабель спряталась за столом, на котором стола большая ваза с цветами, и, едва заметив упавшую на пол длинную тень, прошипела:

— Сюда.

Оглядевшись, Парис подошел к ней. Схватив его за руку, Изабель потащила его в прилегающую к коридору комнату. Лампа, зажженная ею заранее, отбрасывала на стены мягкие тени.

— Я в твоем распоряжении, — тихо произнес Парис, подходя ближе. На этот раз его глаза не смеялись.

Изабель набрала полную грудь воздуха.

— Я хочу, чтобы ноги твоей больше не было в этом доме, — твердо произнесла она.

— Неужели это единственное, что ты можешь мне сказать? Включи фантазию, Изабель. Скажи, что тебе больно видеть меня с другой женщиной. Скажи, что не можешь перестать думать обо мне. Скажи… — Парис подошел совсем близко, но Изабель не касался. — Скажи, что хочешь меня вернуть.

Изабель надрывно засмеялась.

— Я бы сказала, что ты стал жертвой собственного разыгравшегося воображения.

Эшби навис над ней, и Изабель увидела, как в его зеленых глазах разгорается огонь.

— Почему бы тебе не перестать играть со мной в кошки-мышки и не сказать правду?

— Какую правду? — Изабель отпрянула. Она совсем не так представляла себе их беседу. Это ее дом, и она устанавливает здесь правила.

— Что ты передумала. — Эшби мягко улыбнулся. — Ты ведь передумала?

— Перестань встречаться с Софи, тогда я подумаю, — с вызовом бросила Изабель.

— Я не стану болтаться на веревочке среди множества твоих марионеток, моя дорогая. Если ты меня хочешь, скажи это. — Он наклонил голову. — Ты меня хочешь?

«Да!» — кричало ее сердце.

В коридоре раздались шаги.

— Норрис, — раздался голос ее брата, — ты вновь оставил зажженной лампу в моем кабинете. Ты что, хочешь спалить дом?

— Прошу прощения, милорд. Я немедленно погашу ее.

— Я сам погашу, дырявая башка, — пробормотал себе под нос Чарли, направляясь к двери.

Схватив Эшби, Изабель прижала его к стене, после чего распахнула дверь, спрятав тем самым их обоих. В темноте она встретила взгляд Эшби и только теперь поняла, какую глупость совершила. Она оказалась в довольно щекотливом положении. Не так страшно, если бы их увидели беседующих наедине в комнате. Но теперь они с Эшби прятались за дверью, тесно прижавшись друг к другу.

— Посвяти завтрашний день мне, — очень тихо произнес Парис.

— Нет, — ответила Изабель одними губами. Эшби вытянул шею.

— Чар… — Изабель закрыла ему рот ладонью. Эшби схватил ее за запястье и потянул. — Да или нет? — прошептал он. — Целый день.

Стилгоу вошел в комнату.

— Да, — прошипела в ответ Изабель.

Свет погас, и она ощутила на своих губах теплые, пахнущие виски губы Париса.

— Будь готова к одиннадцати часам и надень амазонку, — тихо произнес он непривычно хриплым голосом.

А потом он ушел.

Глава 28

— Ты рано! — воскликнула Изабель, сбегая по лестнице. Одной рукой она придерживала венчавшую голову симпатичную шляпку, а другой — подол кремовой амазонки. Это платье нельзя было назвать практичным, но оно обладало V-образным вырезом, подчеркивающим прелести Изабель, а его солнечный цвет радовал глаз.

— Не торопись, у нас еще уйма времени, — сказал Эшби, стоявший у подножия лестницы.

Он взял ее за руку.

— Доброе утро, — тихо произнес он, целуя пальцы Изабель и не сводя с нее своих изумрудно-зеленых глаз. — Ты выглядишь… восхитительно.

— Перестань, — пробормотала Изабель, бросив взгляд на брата, наблюдавшего за ней.

— Я ожидаю от тебя большего, когда мы останемся наедине, — тихо произнес Эшби, заставив Изабель задрожать, а потом обернулся. — Я верну твою сестру к обеду.

— Ну, если ты так настаиваешь, — весело ответил Стилгоу, чем заработал гневный взгляд сестры.

Взяв Изабель под руку, Парис направился к двери. Внезапно она остановилась.

— Но нам нужен сопровождающий.

— Я взял сопровождающего с собой, — успокоил ее Парис. — Не волнуйся. Я стал цивилизованным человеком.

Изабель было крайне неприятно думать о том, что на эти перемены его воодушевил кто-то другой, потому что еще две недели назад Парис принадлежал только ей одной. «О Господи, ну и кто из нас собственник?»

Норрис открыл дверь, и они вышли на залитую солнцем улицу. Изабель впервые заметила, что волосы у Париса вовсе не черные, а глубокого каштанового оттенка — точь-в-точь как его редингот. На его правой щеке виднелась ямочка, а от уголков глаз лучами разбегались морщинки — ведь он несколько лет провел под жарким солнцем Испании. Он был так гладко выбрит, что не оставлял щетине шанса превратиться в густую бороду. Только теперь Изабель заметила, что его шрамы немного светлее кожи, а сам он гораздо красивее при дневном свете, нежели в полумраке погреба.

Аполло перебирал ногами и фыркал, заставляя стоящую рядом с ним гнедую лошадь нервно ржать. Грум, одетый в ливрею — их сопровождающий, — держал в руках поводья.