Читать книгу "Новгородская сага. Книга 5. Воевода заморских земель - Андрей Посняков"

— Ладно, с мячом разобрались. Теперь о темалакатле.

— Это такая круглая каменная плита, недавно доставленная из Койокана по приказу правителя. К центру ее привязывается веревка, другой ее конец — к поясу кого-либо из вас. Оружие — длинная палка с цветами. У противников — их обычно несколько — макуавитли. Победить их очень трудно, почти невозможно. Это великая честь.

— Угу… — задумчиво промычал Олег Иваныч и поинтересовался, от чего зависит исход игры в мяч — от милости богов или от прихоти жрецов.

— У нас это по большей части одно и то же, — потупив глаза, признался молодой жрец. Снаружи послышалась чья-то громкая речь. Майотлак вздрогнул, вскочив со скамьи:

— Мне пора, — приложив руку к сердцу, низко поклонился он. — Я и так слишком задержался у вас. Знайте же: мы будем бороться за влияние на Ашаякатля. Если победим мы — судьба ваша изменится к лучшему, если же нет — у вас выбор между игрой в мяч и темалакатлем. Прощайте же, и не думайте, что все жители Теночтитлана кровожадные дикари!

Майотлак ушел, чтобы больше никогда не вернуться. Уже вечером его вырванное из груди сердце упало в Золотой Сосуд Ягуара. Коварный жрец Асотль, его помощник Таштетль и военачальник Тисок торжествовали победу. Многие друзья Майотлака закончили свой жизненный путь так же как и молодой тлакуил. Лишь управитель двора Тлакаелель уцелел — уж слишком он был стар и авторитетен. Однако влияние его упало.

Уже на следующее утро пленникам был предложен выбор: мяч или темалакатль.

— Темалакатль! — тут же заявил Олег Иваныч пришедшему с этим объявлением Тускату.

— Там я хоть могу на что-то рассчитывать, — пояснил он Гришане. — А исход игры в мяч — бабушка надвое сказала.

Тускат улыбнулся. Ему все больше нравились эти белые люди. И все меньше — жрецы и аристократы, впрочем, последние ему никогда не нравились.

За восточными отрогами гор поднималось солнце. Длинные тени скал протянулись далеко на запад, к маленьким городкам Коатлинчан и Уэшотла, что располагались почти у самого озера Тескоко. Вырвавшиеся на лазурный простор неба лучи окрасили золотом вершины величественных пирамид, осветили широкие улицы и каналы, щедрой рукой плеснули свет садам, цветникам и плавучим огородам, во множестве окружавшим гордую столицу ацтеков. Улицы Теночтитлана — часто называемого также — Мехико, в честь бога войны Мехиатля — несмотря на ранний час, были полны народу. Рыночные торговцы и почтенные негоцианты-почтека, общинники-масеуалли и старосты городских общин кальпуллеки, воины и жрецы — все, кто смог, кому хватило места, собрались сейчас на площади перед храмом Кецалькоатля, рядом с длинным строением для священной игры в мяч. Именно там, в сотне шагов, располагался знаменитый темалакатль — круглая каменная плита, недавно доставленная из Койокана. Сотни рабов-тлакотлей едва смогли установить этот огромный камень на вершину небольшой пирамидки. По приказу правителя Ашаякатля искуснейшие ремесленники начали вырезать на нем рельефные изображение пяти богов: бога солнца Тонатиу в центре — владыки текущего космического цикла — и еще четырех богов, владык прежних эпох: Тескатлипока, Кецалькоатля, Тлалока и Чальчиуитликуэ. Однако не работа художников — еще не вполне законченная — и не сам камень привлекали сегодня внимание собравшейся толпы. В середину камня было вделано медное кольцо с привязанной к нему прочной веревкой, другой конец которой крепился к специальному кожаному поясу, застегнутому на талии великого белого касика — почетного пленника тлатоани. Сам белый касик — светловолосый, бородатый, красивый, с глазами, серыми, как дождливое небо — стоял в центре темалакатля, опираясь на плоский макуавитль без режущих обсидиановых вставок, и безмятежно улыбался. Следившие за порядком стражники поглядывали на него с почтением — не каждый бы вот так улыбался в предвкушении боя с отборными воинами. Вот появились и они — пара воинов-«орлов» в стеганых ватных панцирях и высоких деревянных шлемах, украшенных разноцветными перьями. С противоположной стороны, от храма Сиуакоатля, двигались воины-«ягуары» в пятнистых шкурах, с высокими прическами, несколько напоминающими знаменитые хохлы запорожских казаков — полголовы бритая, а на макушке — длинный чуб, украшенный зелеными перьями. И те, и другие были вооружены боевыми макуавитлями и палицами.

Восхищенный вздох пронесся вдруг в толпе, и все пали ниц, приветствуя владыку Ашаякатля, появившегося в паланкине, отделанном полированным золотом. Великий тлатоани теночков был одет в изумительной красоты плащ цвета бирюзового неба, украшенный по периметру мозаикой из блестящих перьев — желтых и синих. Высокую прическу правителя украшали зеленые перья кецаля, на груди сияла золотая пектораль, выполненная искуснейшими ювелирами Теночтитлана. Вслед за правителем шли его родственники, в том числе и молодой вельможа Ауисотль, и жрецы — Олег Иваныч узнал мерзкие рожи Асотля и его помощника Таштетля, за ними — военачальники, средь которых Тисок — вождь воинов-«ягуаров». Все это скопище знати сверкало золотом и плащами всевозможных расцветок, кроме бирюзового — это был цвет тлатоани.

Усевшись в принесенное слугами кресло, так же обильно украшенное золотом и драгоценными камнями, как и носилки, Ашаякатль взмахнул рукой. Воины-«орлы» и воины-«ягуары», поклонившись правителю, медленно направились к темалакатлю, поигрывая дубинами и мечами. Четверо против одного. Гриша, под зорким присмотром стражников находившийся среди знати, тяжело вздохнул. И на что же надеялся Олег Иваныч? Четверо — это слишком много, а боевые макуавитли и палицы — страшное оружие, против которого, может быть, и можно отбиться стальным мечом, но вовсе не простой деревяшкой, пусть даже прочной и длинной.

Они напали сразу, все четверо. Поднялись и опустились палицы, послушался треск — с макуавитлей воинов-«орлов», больно раня ближайших зрителей, полетел во все стороны искрошившийся от ударов обсидиан. Олег Иваныч волчком крутанулся на камне. Он по-прежнему улыбался, и улыбка эта была, пожалуй, не слишком понятна Грише. Чему радоваться-то? Один Олег Иваныч знал — чему. Воины-«орлы» и воины-«ягуары». Королевские мушкетеры и гвардейцы кардинала. Соперники…

Вот они отошли на миг в стороны, закружили, словно коршуны, вокруг камня. Олег Иваныч не стал дожидаться атаки — сам напал первым, достав длинным выпадом физиономию воина-«ягуара». Эх, был бы меч — было б больше не о чем говорить, по крайней мере, в отношении одного. А так… Из разбитого концом деревяшки носа обильно потекла кровь, но воин не обратил на это внимание, однако — Олег Иваныч это хорошо видел — глаза его загорелись злобой. Что и было нужно. А ну-ка, еще раз…

Быстрым — в доли секунды — ударом выбив из руки воина макуавитль, адмирал-воевода резко отпрыгнул влево — и вовремя: мощный удар одного из воинов-«орлов» просвистел мимо его уха. Олег Иваныч хорошо понимал — чем быстрее он будет двигаться, тем больше у него шансов. Учитывал и соперничество между воинами — вряд ли воины-«орлы» позволят своим конкурентам нанести решающий удар. Вот и сейчас они подошли к нему слишком близко и не столько наносили удары, сколько мешали друг другу. Особенно неистовствовал тот, с расквашенным носом, он размахивал теперь палицей, заменив ею валяющийся под ногами макуавитль. Олег Иваныч, уйдя в подвижную оборону, ждал удара — и дождался. Издав громкий устрашающий вопль — спасибо за предупреждение! — обиженный воин-«ягуар» с силой метнул палицу… Ой, дурак! Ой, дурак! Кто ж тебя просил метать-то? Уж явно не твой конкурент, повалившийся сейчас навзничь — пущенная со страшной силой палица вдребезги разнесла деревянный шлем воина-«орла» и раскроила череп. Минус один…