Читать книгу "Князь Святослав. "Иду на вы!" - Виктор Поротников"

* * *

На другой день с утра равнина под Аркадиополем опять запестрела знаменами и воинскими значками на длинных древках, яркими эмблемами на разноцветных щитах; засверкали на солнце длинные ряды копий и шлемов. Русские полки, угры и печенеги выстроились сплошной линией напротив войска ромеев, численность которого заметно увеличилась.

Магистр Склир расположил свою тяжелую пехоту двумя отдельными фалангами. В центре и на флангах застыли конные отряды катафрактариев.

Пехота долго стояла в бездействии, поскольку битва началась стремительным столкновением конных полков. С одного фланга на ромеев обрушилась конница печенегов, с другого – наступали конные угры. В центре конная дружина Святослава сошлась лоб в лоб с отборными всадниками магистра Склира.

Святослав врубился во вражеские порядки одним из первых. Всегда привыкший побеждать везде и всюду, Святослав был ошеломлен и рассержен таким стойким отпором со стороны ромеев. Железнобокие и неповоротливые на первый взгляд катафрактарии были подобны гранитному утесу, о который разбиваются волны атак русичей. Первое яростное столкновение русской дружины с конными ромеями завершилось после получасовой рубки, не дав перевеса ни тем ни другим.

Вторая атака русичей тоже захлебнулась в кровавом хаосе из гремящих щитов, звенящих мечей и с треском ломающихся копий. На каждого убитого ромея приходилось по два-три сраженных русича. Среди убитых и израненных воинов лежало на истоптанной густой траве много мертвых и покалеченных лошадей. В основном это были кони русских дружинников, не имевшие прочных защитных лат.

Но чем крепче стояли против русов ромеи, тем упорнее воля к торжеству над столь сильным противником впивалась щупальцами в сердце Святослава. Князь был похож на хищника, соблазнившегося слишком крупной добычей. Третий удар Святославовых дружинников поколебал доселе нерушимый строй катафрактариев. Русы и ромеи перемешались в водовороте яростной сечи. Кто-то сзади нанес Святославу удар чеканом по голове, пробив шлем. От сильной боли у князя потемнело в глазах. Он резко развернул коня и оказался лицом к лицу с ромейским военачальником Валиантом. Тот был покрыт броней, как скорлупой, его лицо было скрыто металлическим забралом с узкими прорезями для глаз. На черном шлеме знатного ромея топорщились белые пышные павлиньи перья.

Ударом меча Святослав выбил топорик из руки Валианта. Покуда ромей вынимал из ножен свой длинный меч, Святослав успел надрубить его в плече, а потом снес Валианту голову мастерским заученным ударом. Безголовое тело, закованное в латы, продолжало сидеть в седле совершенно прямо, из рассеченной шейной артерии фонтаном хлестала кровь, рубиновые капли которой, разлетаясь по сторонам, разбивались о щиты, шлемы и панцири всадников, сеющих смерть.

Призрак победы, помаячив, растаял и русской дружине снова пришлось отступить. Отошли за линию своей пехоты и конные ромеи.

Пришел черед пешим полкам помериться силами.

Ветер гнул верхушки стройных кипарисов; небо густо синело над горами, укрытыми зеленью лесов. Птиц почти не было слышно.

Зато по равнине шло дыхание звенящего железом буйства, многие тысячи людей с оружием в руках истребляли друг друга; два войска сошлись вплотную, издали напоминая клокочущую живую массу, которая не стоит на месте, подаваясь с гулом и лязгом то в одну сторону, то в другую. Отдельные выкрики воинов, вырываясь из общего хаоса, порождали эхо на склонах гор, то короткое, то протяжное. Все было неотчетливо и смутно, все кроме воли к победе, которая была несгибаема у славян и не менее тверда у ромеев.

В одном месте ромеи врезались клином в темную толщу русской пехоты, и сразу случился какой-то надлом. Ромейские знамена вдруг устремились вперед под торжествующий рев многих тысяч глоток. У ромеев словно прибавилось сил, в то время как у русов эти силы быстро иссякали. Святославу пришлось бросить в сечу своих спешенных дружинников и мадьяр, чтобы восстановить зыбкое равновесие.

Одну из фаланг ромеев русичам удалось-таки растерзать и обратить в бегство, которое не стало повальным и гибельным благодаря катафрактариям, принявшим на себя удар воодушевленной успехом славянской пехоты.

Другая фаланга ромеев являла собой несокрушимую стену из щитов и копий. В ее строю находились опытнейшие воины, оружие и панцири которых блистали позолотой.

Святослав кричал своим воеводам, что нужно собраться с духом, навалиться еще раз и разбить ромеев! Ведомые Святославом пешие полки русов, сомкнув щиты, вновь и вновь накатывались на вражеский строй, но все было тщетно. Силы ратников таяли, слабела их решимость победить, а вражеские шеренги по-прежнему стояли неколебимо. Сила никак не могла сломить силу!

Наконец сильнейшая усталость взяла верх над обеими сторонами. Без приказов и трубных сигналов ромеи стали отходить к своему стану за холмистой грядой. Потянулись к своим шатрам русичи, мадьяры и печенеги.

Поле недавней битвы было завалено грудами мертвых тел, убитыми лошадьми, поломанными копьями, брошенными щитами… Кое-где было заметно слабое шевеление, это начинала биться в конвульсиях смертельно раненная лошадь, либо среди павших поднималась голова или рука какого-то воина, получившего тяжелую рану…

Воеводы собрались в шатре Святослава, они выглядели утомленными и подавленными. Впервые им пришлось столкнуться со столь упорным врагом! Впервые их рать в двухдневном сражении понесла такие огромные потери!

Святослав сидел на скамье с угрюмым видом. Длинная прядь волос на его бритом черепе была измазана засохшей кровью, на голове возле макушки виднелся кровавый рубец. Князь как будто осунулся и постарел.

– Что это за воины с посеребренными шлемами и щитами, коих мы так и не смогли сокрушить? – обратился к Калокиру воевода Сфенкел, у которого кровоточила правая рука, наспех замотанная тряпками поверх взмокшей от пота рубахи.

– Это тагмное войско, – ответил Калокир. – Наемники. Среди них мало греков. В тагму набирают в основном чужеземцев: армян, саксов, норманнов, немцев, славян… Это лучшее войско в Империи! Насколько мне известно, наемники были заняты в Азии войной с арабами. Похоже, Цимисхий перебросил их сюда для спасения столицы.

Святослав поднял голову, в его синих очах сверкала непреклонная воля.

– Сегодня сожжем павших, а завтра возобновим битву, – сказал князь. – Ромеев намного меньше, мы должны победить их!

– К ромеям может вновь подойти подмога из Царьграда, – хмуро заметил воевода Икмор.

– А к нам должны подойти полки Свенельда, – промолвил Святослав. – Нам нужна победа, братья! И мы победим завтра, клянусь Перуном!

Ночь прошла среди тяжелых удушливых запахов сгоревших трупов.

Калокир почти с омерзением наблюдал за тем, как русичи зарывают в землю обгорелые кости своих соратников и насыпают над этими языческими погребениями высокие курганы. В рыжем пламени горящих костров и факелов славянские жрецы, косматые и длиннобородые, свершали на месте страшных пепелищ свои колдовские обряды. Под их бормотанье и завывания славянские воины ритмично ударяли мечами в щиты и хором затягивали странную зловещую песнь. От этих звуков у Калокира по спине пробегал озноб. Он ушел в шатер и долго лежал без сна, объятый непонятным трепетом.