Читать книгу "Знакомый незнакомец - Эрин Найтли"

Он помолчал и, отведя глаза, оглядел комнату. Эви старательно изучала их сомкнутые руки.

В сердце своем она уже простила Бенедикта, но все же была счастлива слышать раскаяние в его голосе. Да, ему и в голову не приходило, что все выйдет именно так. И он все равно раскаивается. Это вселяло в ее душу покой.

И какой-то крохотной частью души Эви надеялась, что Бенедикт не жалеет о встрече с ней. И может, держит ее за руку не только потому, что хочет утешить старого друга. Вдруг он испытывает те же сильные чувства к ней, которые сейчас бушуют в ее сердце?

— Эви, взгляни на меня, — мягко попросил он, прижимаясь губами к ее запястью.

Она повиновалась как раз в тот момент, когда его губы коснулись нежной кожи. Нельзя было отрицать интимность этого жеста.

Эви затаила дыхание, не пытаясь унять заколотившееся сердце. Он прижал ее ладонь к своей щеке и накрыл ее руку своей. Его щека была теплой, кожа — гладкой и мягкой. Эви едва не охнула от восторга.

Он медленно опустил их соединенные руки и глубоко вздохнул.

А когда заговорил снова, в голосе слышалось облегчение:

— Но я солгал бы, утверждая, что жалею обо всем. Я был потрясен, встретив тебя в день приезда.

Он коротко улыбнулся, прежде чем вопросительно взглянуть на нее.

— Ты когда-нибудь задавалась вопросом, почему я всегда отвечал на твои письма?

Эви осторожно кивнула. Как могла она не гадать, почему школьник, старше ее на два года, интересуется незнакомой девчонкой, затерянной где-то в сельской глуши?

— Ты — единственная, кто писал мне. Родственникам было совершенно безразлично мое существование. Приехав в Итон, я был одиноким, никому не нужным мальчишкой, благодарным за то, что впервые в жизни нашел друга, Ричарда. А потом пришло сердитое, почти грубое письмо от младшей сестры моего нового друга. Эви, ты должна знать, каким комичным оно мне показалось! Но в то же время я благоговел перед особой, которая так алчно, так яростно любит брата.

Он улыбнулся. Эви ответила смущенной улыбкой.

— Поэтому я тебе ответил. Я намеренно дразнил тебя, надеясь получить еще одно письмо. Так и вышло.

— Что случилось, Бенедикт? Я поняла истинный смысл твоего последнего письма, но что заставило тебя послать его?

Она прижала руку к груди.

— В тот день ты разбил мое сердце.

Боль предательства со временем смягчилась, но всегда оставалась с ней.

Он медленно покачал головой:

— Я был глупым ослом и полным болваном и все сделал не так. Правительство завербовало меня в агенты короны, и мне пришлось разорвать все связи с прежней жизнью, прежде чем начать новую.

Агент короны?!

Должно быть, на ее лице отразилось недоверие, потому что он покачал головой:

— Позже я расскажу обо всем, что случилось в моей жизни. Довольно сказать, что я многое сделал не так, и не могу выразить, как жалею о том, что причинил тебе боль. Когда на прошлой неделе я узнал, что мой брат связан с контрабандистами, то совершил очередную глупость, попросив старого друга помочь мне. Мне нужно было подумать, что делать: передать Генри в руки властям и уничтожить будущее семьи и графство Даннингтон или молчать и погубить свою честь, жизнь и уважение к себе.

Эви стиснула его руки. Как можно делать столь ужасный выбор? Он так много всего пережил!

Ее разбирало ненасытное любопытство относительно его карьеры агента, но не хотелось прерывать Бенедикта. Особенно сейчас, когда он так близок… к чему-то.

— Продолжай, — прошептала она.

— Мне требовалось время, чтобы оценить ситуацию. Я не мог заставить себя рассказать кому-нибудь правду, даже Ричарду. Столкнувшись с тобой, я был потрясен. Сначала просто увидев тебя, поскольку был уверен, что твоя семья в Лондоне. А кроме того, я был восхищен твоей красотой. Я считал тебя синим чулком, а передо мной была прекрасная, обаятельная леди.

Он считает ее обаятельной!

— Я потерял разум. При всем ужасе, который творился в моей жизни, я был полностью захвачен встречей с той, что присылала мне такие поразительные письма. Я забыл обо всем, и это привело к тому, что ты пострадала. Я так сожалею о многих вещах…

Она едва сдержала неожиданную улыбку.

Сейчас он с ней, и она больше не хочет думать и говорить о прошлом.

Эви с притворной надменностью вскинула брови.

— Так и следует. На случай, если тебе это неизвестно, сообщаю: очень неприятно, когда в тебя стреляют и ты падаешь с лошади. Не рекомендую испытать нечто подобное.

В шоколадных глазах мгновенно вспыхнуло облегчение.

— Считайте, что ваш совет принят, миледи, — лукаво улыбнулся он.

— И должна сказать еще вот что, — продолжала она, — я не знала, о чем говорила, когда согласилась, что мне известно о твоем брате. Я все услышала от Ричарда вчера ночью. Прости, если ранила тебя своим бесчувствием.

Он на мгновение закрыл глаза, прежде чем снова встретить ее взгляд и кивнуть:

— Спасибо.

Она смотрела ему в глаза, позволяя заглянуть в душу.

— Я прощаю тебя. Поэтому и приехала. Хотела, чтобы ты знал: я тебя прощаю.

«И люблю»…

Но она еще не была готова произнести эти слова.

Искренняя радость осветила его лицо.

— Думаю, это лучшее, что я слышал в жизни. Даже лучше, чем то обстоятельство, что мой брат не был добровольным сообщником Рено. Веришь или нет, но Генри считал, что защищает меня.

— Правда! — ахнула она. — Значит, ты не сдашь его властям?

Надежда поднималась в душе девятым валом. Означает ли это, что они могут быть вместе? Но захочет ли он ее?

Эви пребывала в смятении.

— Нам придется ехать в Военное министерство и объясняться, но я уверен, что все будет в порядке и никто не пострадает.

— Так ты свободен? И нам не о чем беспокоиться?

— Ничего такого, чего нельзя уладить. Сейчас меня больше всего волнует, что оба наших брата внизу и мешают мне сделать с тобой все то, чего я не мог себе позволить, когда между нами было столько тайн. Собственно говоря, — добавил он, прижимая ее к себе, — я ничего не желаю сильнее, чем узнать, как это будет.

Эви ужасно понравились его слова. Сейчас, когда он держал ее в объятиях, ей было абсолютно все равно, что родственники находятся так близко.

Отступив, он взял ее руки и стал целовать каждый палец.

— Признаюсь, что несколько озадачен кое-чем.

Она моргнула, пытаясь прогнать соблазнительную сцену, в которой они сплетались на кровати.

— Чем же, позволь спросить?