Читать книгу "Неуязвимых не существует - Николай Басов"

При подъезде к нашему коттеджному поселку скорость я, правда, скинул. Это было вызвано тем, что, с одной стороны, хотел проверить, не ждет ли тут меня кто-нибудь, а с другой, привлекать к себе внимание теперь было глупостью. За пару улиц до нужного мне поворота я выволок из багажника усилитель зрения, поднял забрало шлема и принялся осматриваться, словно квартирный вор, выбирающий объект для «работы». Потом вообще достал прицел от пресловутой пушки, его следовало бы подзарядить, но он еще действовал, только экран светился чересчур тускло, и к тому же очень уж долго устанавливал вид помещений даже через не самые крепкие стены, из которых были построены окрестные дома.

Все было пусто. Дом казался очень темным, холодным, неуютным, словно его давным-давно, еще пару веков назад, оставили люди, и в нем поселились одни привидения. Собственно, для хорошей засады так и нужно.

В общем, и в соседних домах было так пусто, словно на мир преждевременно опустилась зима, которая даже после глобального потепления все-таки оставалась русской. И людей, которые попались мне на глаза, было даже меньше, чем в подземке об эту же пору, то есть почти никого. И среди тех, кто валялся в своих кроватях – а видел я их сейчас отменно, – не могло быть ни одного боевика, только настоящие местные жители. Во-первых, так удачно даже у нас не маскируют, а во-вторых, пусть они все были джарвиновскими соколами, со мной им было не справиться.

Тут было что-то еще. Я понимал это буквально всей кожей, всем, как говорят хохлы, ливером. Поэтому, несмотря на скорое утро, я не торопился, а устроился на удобном сиденье своего байкера и принялся размышлять. Сначала я решил, что Нетопырь меня вдруг зауважал, и по-настоящему, а не только для вида. Это радовало, потому что внушало надежды, и огорчало, потому что теперь он готов был играть свою партию осторожнее. Хотя, в общем-то, пора, я в самом деле пока делал такое, чего не всякий смертник сумел бы совершить, только, в отличие от него, до сих пор оставался среди живых.

После этого глубокомысленного вывода я решил просто войти в свой дом и проверить, насколько оказался прав. Потом еще раз проверил своим прицелом все, что можно, еще раз убедился, что даже в соседних домах пусто, и вкатил байкер на задний дворик, прямо на газон. При необходимости уйти быстро я, разумеется, не мог бы, слишком легко я попадал с такой парковкой под огонь, но перестраховываться, когда никакой противник не обнаружился, тоже не хотелось. Трусость – это как наркотики, начнешь принимать помаленьку, а потом не успеешь оглянуться, как прилипнет к тебе эдакое… И отвыкать будет очень сложно.

В дом я вошел, конечно, испытанной дорогой, по стенке, через окно. Еще раз проверился, в доме было на самом деле пусто. Так пусто, что я опять призадумался, что же это могло значить? Решил добрести до арсенала, добрел, и ничего не случилось. Если, разумеется, не считать того, что в моей холеной и тщательно оберегаемой оружейной не оказалось ни одного ствола. Даже капсюли к старинным охотничьим самопалам почему-то исчезли.

В общем, скорее всего, это было сделано от разочарованья, что меня никак не удается прихватить, но может, и еще с каким-то смыслом. Потом я время терять не стал. Дотелепался до автомеда, убедился, что он функционирует, и стал раздеваться.

Только сейчас, когда я принялся расстегивать «молнии» на всех своих шмотках, когда сдергивал залитую кровью до пояса майку, вдруг понял, как устал, как измотан, как серьезно изранен. С привычным вздохом удовольствия, за которым я прятал обычный ужас перед неизбежной, обязательной болью, доставляемой врачом, я улегся на операционный стол, недрогнувшим голосом приказал умной машине залечить, зашить, взбодрить и…

Я успел слететь со стола в самый последний миг. Когда надо мной нависли три револьверных манипулятора с кучей самых разных медицинских причиндалов. Автомед, у которого, как у всех относительно дорогих моделей, был встроен голосовой вывод от его интеллектуального процессора, даже запротестовал тоном недовольного чаевыми таксиста.

Но я был все еще его господином, поэтому приказал заткнуться и открыл ему крышку. Потом неторопливо, как это уже разок опробовал сегодня ночью с пушкой в дупле, стал проверять весь набор автоматики, механики, все ампулы, которые в него был заряжены, все анализаторы и прочее… Заняло это часа четыре, на улице даже занялся робкий, серый рассвет. И измучился я так, что уже не рад был, что идея использовать автомед вообще пришла мне в голову. Зато я нашел.

Три разных метода умерщвления. Инъекция чего-то, по сравнению с чем яд кураре – детский леденец, запрограммированный удар скальпелем по яремной вене и очень мощный психотропный препарат, которым автомед должен был мне разбавить кровь. Разумеется, после этого несложного трюка включалась тревожная система, вызывая людей Джарвинова, а вернее, Нетопыря с той шайкой, которая после всех передряг у него еще имелась.

И то, в итоге я вовсе не был уверен, что обнаружил все ловушки, уж очень сложной была эта машина, слишком много в нее было понапихано, а из методов анализа я мог использовать главным образом стандартные, основанные на его встроенных функциях самоидентификации и тестирования, и лишь крайне изредка прибегал к своему схемовиденью… У меня осталась масса сомнений, и все-таки под аппарат я лег. Возможно, это звучит слишком тривиально, но у меня в самом деле не было другого выхода.

Зажмурившись от страха, что пропустил что-то и вот сейчас умру или окажусь настолько беспомощным, что даже смерть покажется милой шуткой перед последующим, неминуемым пленением, я приказал этой машине заштопать меня по минимуму. Давать более сложные приказы я опасался, хотя это было, скорее всего, глупо. Если уж лег под его инструменты, то можно было доверять…

К моему удивлению, автомед справился с делом довольно эффективно, не только не убил меня, но даже сумел обойтись без особенно болезненных приемов. Это было здорово. Хотя недостаток крови, недосыпание и нервное перенапряжение, конечно, не следовало снимать слишком крутыми средствами, а следовало исправить обычно – сном и отдыхом.

Когда я поднялся, то почувствовал себя просто другим человеком. Напоследок я приказал своей собственности не просто блокировать, но удалить все негодные препараты, восстановить неисправную часть программы и ждать моих и только моих дальнейших появлений. А вот на Валенту он не должен был реагировать вовсе. Как бы там ни было, ребята Нетопыря могли восстановить свои ловушки, и если Валента попробует сделать с помощью машины маникюр…

К сожалению, это навело на другие грустные мысли. Когда я вышел во двор, проверился и, убедившись, что все спокойно, покатил знакомой дорогой к залитому искусственным заревом городу, у меня и в мыслях не было оказаться дома, то есть в особнячке на Соколе. У меня были совсем другие цели.

59

Такое у меня бывало не часто, но все-таки бывало. Вдруг наступало отвращение к тому, что я делаю, да не простое, а настолько острое, сильное и всеобъемлющее, что едва удавалось погасить волны дрожи, которые у нормальных людей возникают при виде чего-то гадкого, тошнотворного.