Читать книгу "Триумф броненосцев. «До последнего вымпела» - Вячеслав Коротин"

Решение временно базироваться на Бонине пришло если и не экспромтом (это и ранее планировалось как один из вариантов), то только после получения сведений о результатах сражения под Портом Лазарева. Конечно, существовала опасность минирования японцами бухты Ллойда. Как ни была мала вероятность таких действий японцев, все-таки стоило подстраховаться, и два пришедших с эскадрой эсминца планомерно утюжили водную гладь будущей стоянки, пытаясь зацепить возможную мину тралом. Броненосцы, крейсера и транспорты терпеливо «прогуливались» в открытом море.

Паровые катера с боевых кораблей уже пошли вдоль побережья конфисковывать у немногочисленного местного населения все имеющиеся плавсредства. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь особо ярый верноподданный микадо пустился в отчаянное путешествие с целью сообщить о месте базирования русских кораблей…

Бонинцы вполне спокойно восприняли данную акцию – около полугода назад такие же корабли под Андреевским флагом уже делали подобное. И ничего – не обижали, рисом, горохом и мясом делились, раз уж лишили возможности рыбу ловить… Жилось в то время даже сытнее, чем обычно.

К тому же на этот раз рыбакам пообещали разрешить выход на промысел. Правда, под присмотром тех же паровых катеров.

Мин в бухте не нашли, и корабли втянулись на место стоянки. На эскадре появилось время отдохнуть после перехода через три океана, привести по возможности в порядок механизмы, почистить обросшие днища кораблей…

– Приятное место, как считаете? – весело смотрел на своего начальника штаба Небогатов.

– Просто курорт, Николай Иванович, – кивнул, соглашаясь, флаг-капитан, – люблю такое: ни холодно, ни жарко – ровненько так… А вообще-то я все-таки северянин. Люблю Балтику, слякотный Петербург. Службу в Севастополе вспоминаю как самый тяжелый период своей жизни. Хотя супруга тогда просто нарадоваться не могла. До сих пор меня шпыняет…

– Во Владивосток торопитесь?

– Только если с дочкой встретиться. Ну и с зятем…

– Да-да, помню, – адмирал не преминул подпустить шпильку. – Орел! Наслышан, наслышан. Нечасто встретишь такое отношение к мужу дочери…

– Так это заслужить надо. Я ведь его сначала тоже недолюбливал. Но война… Все по своим местам расставила…

– Да ладно вам, Михаил Николаевич. Помню я все. Все уши уже прожужжали про этого лейтенанта. Такое впечатление, что больше дочери его любите.

– Н-н-ну… Почти как ее.

– Но пригласил я вас, как понимаете, по другому поводу.

– Вероятно, даже догадываюсь по какому. Планирование крейсерских операций?

– Именно.

– Я готов. Мне изложить собственные соображения или сначала выскажетесь вы?

– Начинайте, а я пока послушаю.

– Во-первых, – Капитонов стал разворачивать карту предполагаемого района боевых действий, – считаю разумным разбить эскадру на два отряда: «Слава» и «Ушаков» с «Сенявиным» в одном, при них «Мономах». «Николай», «Александр» и «Память Азова» с «Корниловым» в другом.

– Почему именно так?

– В одном отряде корабли с новыми пушками, в другом – со старыми. Любой из отрядов вполне способен вести бой со всем оставшимся у японцев флотом. Во всяком случае, до подхода второй половины эскадры, а расходиться далеко и нет никакой необходимости – район действия не такой уж обширный. Принято?

– Слушаю дальше, – кивнул адмирал.

– Оба отряда рассыпаются «неводом» и патрулируют свои участки – кого-нибудь наверняка зацепим. Пусть это будут нейтралы без контрабанды, пусть, но будем «делать нервы» как японцам, так и их союзникам…

– Использовать броненосцы для крейсерской войны? Как-то это…

– А почему бы и нет? Тринадцать узлов как минимум дает любой, дальность плавания вполне приличная. Дорого? Так сейчас не до того, чтобы «булавки считать». Есть, конечно, и другой вариант: броненосцы только обеспечивают боевую устойчивость рыщущих по окрестностям крейсерам, но это резко сужает область действия эскадры. Я посмею настаивать на первом своем предложении.

Адмирал со своим флаг-капитаном еще несколько часов обсуждали детали предстоящей операции.

На следующий день на «Славу» прибыли командиры крейсеров и броненосцев, и состоялось еще одно совещание, на котором уточнили конкретные детали.

А еще через двое суток все боевые корабли, исключая миноносцы, оставшиеся для охранения транспортов, покинули Бонинские острова.

Через двадцать четыре часа отряды под флагом Небогатова и брейд-вымпелом Смирнова (командира «Николая») вышли в районы, намеченные для операции.

Корабли разошлись на расстояние около ста кабельтовых и стали «чесать» океан в поисках добычи. Результаты не замедлили сказаться: за первый же день остановили тринадцать судов, идущих в Японию и из нее. На второй – еще семь. Большинство пришлось отпустить, но три были потоплены как перевозившие контрабанду, а еще два захвачены в качестве призов. Угольный запас эскадры пополнился еще на две тысячи тонн бездымного кардифа, и индийский рис с японского транспорта тоже был не лишним.

После двух дней крейсирования к юго-западу от устья Токийского залива пришлось вернуться – автономность кораблей, и в первую очередь «Славы», не позволяла надолго отрываться от основной базы – этот броненосец, как и броненосцы береговой обороны, строились для Балтики, где расстояния более чем скромные.

Но цель была достигнута – русские обозначили угрозу коммуникациям на путях в Японию.

Финансисты всего мира не могли и не стали игнорировать этот факт.

Микадо, хоть и неофициально, начал интересоваться возможностями заключения мира…

Если хочешь объявить о своих намерениях на весь мир, сделай намек об этом конфиденциально – можешь не сомневаться: все, кому надо и не надо, будут оповещены об этом чуть ли не мгновенно. Дюжина стран, узнав о том, что Япония наконец-то согласна на ведение мирных переговоров, немедленно стала предлагать свои услуги в качестве посредника.

Обе пока еще воюющие империи сошлись на Гааге, где державы представляли не просто посланники, а чрезвычайные и полномочные послы. Хотя с российской стороны на переговоры не погнушался выехать сам Ламсдорф.

Переговоры начались тяжело: русские после очередных одержанных побед предъявляли такие требования, что, выполняя их, Япония не только скатывалась на уровень «держав» типа Сиама, Персии и Мексики – выживание нации ставилось под большой вопрос. С другой (японской) стороны, претензии также были неадекватны: развязавшие войну формально требовали заключения мира на основании имеющихся результатов этой самой войны: все территории, занятые японскими войсками, должны остаться под протекторатом Страны восходящего солнца.

Митсухаси, возглавлявший японскую делегацию, и сам прекрасно понимал, что такое нахальство может вызвать лишь раздражение противной стороны, но действовал согласно инструкциям из Токио.