Читать книгу "Час бультерьера - Михаил Зайцев"

И вот что офигительно интригует – мои антиподы переговариваются на каком-то арабском, мать их в душу, наречии...

Так-с, одного голубчика они обустроили. Отмечу – быстренько они его упаковали, с завидной сноровкой. Знать, не впервой ребятишкам, трущим базары на арабском, в котором я ни в зуб ногой, укладывать кореша в засаду.

Чего они теперь делают?.. Не пойму. Кажется, трое оставшихся и собака на привязи забрались в овражек, что прямо за дубом, если идти и смотреть со стороны асфальтовой дороги.

Ага, понял! В овражке они оставят еще одного засадника! Круто работают арабоговорящие враги. Все логично – они сумели отыскать дуб, двигаясь с неожиданной стороны, значит, и я в принципе могу появиться оттуда. Узрит меня, хромого, потому и легко узнаваемого, человек в ложбинке, и возьмет на мушку. А появится почтальон со стороны асфальта, так засадник в овраге подстрахует товарища в папоротнике...

Жаль, я полный профан в арабской мове. Дока в специфике Дальнего Востока, я позорный двоечник во всем, что касается Востока Ближнего. Сказки тысячи и одной ночи никогда меня, выражаясь на молодежном сленге, «не зажигали». Ближний Восток у меня ассоциируется исключительно с Беней Ладеном, Яшей Арафатом и Саддамом Хусейном.

Жалко, ни хрена я не понял из подслушанных, обрывочных разговоров. Однако прощальное собачье «гав» расшифровал однозначно – беспокоится собачка за остающихся двуногих друзей, ее уводят, тянут за поводок, и она выражает собачью обеспокоенность. Неужто животная интуиция ей подсказывает, мол, остаются хозяева дожидаться смерти, а?..

Ну да и шайтан с ней, с собакой. Не о том думаю. Пора подводить промежуточные итоги, а мне псину жалко, обреченную потерять хозяев.

Итак, итоги. Промежуточные и этапные. Что мы имеем?

Во-первых, сударыня Зоя таки сработала на меня, и наши с Юликом глобальные подозрения целиком и полностью подтвердились. Враги – люди со стороны, посторонняя и загадочная «сила икс». В чем-в чем, а в этом я теперь уверен на все сто... не буду мелочиться, на все двести процентов. Ибо отказываюсь верить, что в службе безопасности «Никоса» найдется пяток арабоговорящих сотрудников. Отрадно, что Николай Маратович Казанцев заглотил грубо сработанный крючок, съел фуфло про дискету, а с другой стороны, что еще ему оставалось, а?..

Во-вторых, мы имеем троицу досягаемых врагов и пару отчаливших в резерв. Один следит за объектом «береза», второй за дуплом «почтового ящика», третий контролирует «черный ход» к дубу, двое ушли далеко и надолго. Визуальный контакт между оставшимися в засадах отсутствует, а как насчет радиосвязи? Думаю, поддерживают...

Из «во-первых» радует, что на начальном этапе операции мы с Юликом, что называется, «попали в масть». Из «во-вторых» огорчает, что троица засадников рассредоточилась.

Подведя промежуточный итог, я снова впал в оцепенение, вошел в состояние не сна, не бодрствования, отключил все лишние системы организма, оставив функционировать только слух. Я ожидал услышать Зоины шажки, ожидал, что она появится и бросит пустышку в дупло. Этого не случилось...

Спектакль с появлением Зои на сцене боевых действий они решили не разыгрывать. И правильно. Они числят меня одиночкой, они полагают, мол, мне слабо установить слежку за Сабуровой, выяснить, поехала ли она к «почтовому ящику», убедиться, дескать, все происходит по моему плану и... перехватить ее по дороге, например... Эко я хватил! Перехватить пресловутую дискету по дороге к «почтовому ящику»! Для подобного мероприятия понадобится уйма специального народа. Самая большая хитрая хитрость, на которую способен одинокий Бультерьер, так это нанять какого-нибудь наркомана, дабы наркоман за дозу «герыча» смотался в лес и пошарил в дупле. Отсюда вывод: появится на мушке хромоногий с протезом вместо правой кисти (один появится или в компании, без разницы) – мочить его на хер, крошить пулями в капусту, а ежели в окрестностях дуба с дуплом нарисуется полноценный одиночка (либо компашка без наличия инвалида), тогда лови, хватай, учиняй допрос, выпытывай, где Семен Ступин, заочно приговоренный к смерти...

Короче говоря, день прошел, наступил вечер, а Зоя так и не появилась. Арабоговорящие враги терпеливо ожидали в своих засадах Бультерьера либо появления кого бы то ни было возле «почтового ящика», я же в своей уютной могилке дожидался наступления темноты.

О том, что моя могилка без холмика окутана мраком, сообщили внутренние «биологические часы» и подтвердили лесные шорохи. Тишины абсолютной, стерильной в лесу не бывает никогда. В сумраке, днем, в ночи лес звучит по-разному. Разная активность у разных насекомых, одни птицы замолкают, едва солнце коснется верхушек деревьев, другие приветствуют восход луны.

Ни капли не сомневаюсь – у моих противников приборы ночного видения. Далекий наблюдатель за березой-маяком и враг, засевший в овраге, мне, как говорится, по барабану. А человек, что залег в папоротнике, сволочь такая-сякая, видит сейчас в зеленом, неестественном свете через прибор на лбу и дуб и муравейник. Холмики с моего края поляны отчасти должны помешать наблюдению за моей плоской могилкой, однако, увы и ах, лишь отчасти. Что ж, я сам выбирал место для своего временного захоронения, мне и разбираться с трудностями.

Для начала следует оживить оцепеневшие мышцы и мускулы. Лежу паралитиком уже больше суток, весь из себя такой же деревянный, как и протез-контейнер вместо правой кисти, и за все это время единожды пошевелил языком. Пожалуй, с языка и начну оживать.

Прижимаю кончик языка к верхнему нёбу, замыкаю тем самым магистральный энергетический канал организма. Сосредотачиваюсь на точке дань-тянь. Гоню потоки внутренних энергий параллельно позвоночному столбу. Мысленно отдаю приказ конечностям: ощущайте тепло! И теплая волна движется от кончиков всех пятнадцати моих пальцев, от коленей и локтей к животу, к точке дань-тянь. Меняю темпоритм дыхания, изменяется скорость кровообращения.

Шевелю пальцами ног, двигаю пальцами руки. Напрягаю и расслабляю голени, предплечья, бедра, шею, живот, косые мышцы спины. Морщу лоб, строю гримасы лицом. Оживаю, будто личинка в коконе, слежу за тем, чтобы микродвижения не сотрясали облепивший меня пепел чрезмерно, чтоб поверхностный слой оставался непоколебим.

Ожил. Преобразовал тело из деревянного в гуттаперчевое, но застывшее в прежней позе трупа. Слушаю лес.

Легкий ветерок нет-нет, да и взбаламутит листья с травами. Как будто волны шумят, словно слабый морской бриз: ш-ш-ш совсем-совсем тихо, Ш-Ш-Ш погромче и снова ш-ш-ш... Амплитуда звуковых колебаний от тихонечко до тихо. Ловлю момент апогея звуковой амплитуды и на выдохе выталкиваю, выплевываю иголку из трубки. Иголка, которая не понадобилась в качестве боеприпаса, падает, оторвавшись от земли на какие-то жалкие сантиметры. Дышать сразу же становится легче.

Вписываюсь в звуковую фоновую амплитуду, на вдохе чуточку приподнимаюсь, и пепел скатывается со спины к бокам, а с боков под приподнявшийся на миллиметры живот. И так, миллиметр за миллиметром, приближаю себя к поверхности земли, плавно меняя угол наклона дыхательной трубки, чтоб продолжал выступать над землей лишь самый-самый кончик.