Читать книгу "Сундук с тремя неизвестными - Валентина Андреева"

– Своей хватает! – коротко согласилась я. – А в каких отношениях ты находилась с Евгенией Георгиевной?

– Ты хочешь сказать…

– Замечательно! – Я сурово сдвинула брови к переносице. – Одна грубо нарушила правила движения чайного прибора по столу и привела к аварийной ситуации… Мусорит мне тут на столе! Вторая, похоже, под движущуюся ложку попала языком. Предлагаю переместиться в большую комнату. Там более безопасно, даже если гонять на креслах по свободному пространству с превышением скорости.

Проявив показательную решительность, я встала и направилась в комнату. По дороге вытащила из кармана поющий мобильник. Узрев на экране позывные Листратова, посетовала на то, что вернула мобильник в рабочий режим. Отмалчиваться не было смысла – обещала помощнику прокурора находиться дома.

– Если будешь орать, окончательно отключусь и от мобильной сети, – рявкнула, не дав Листратову даже алекнуть.

– А разве я когда-нибудь орал?

Виктор Васильевич был спокоен, как удав.

– Моей вины в сундучном… сундуковом помешательстве Курбатова нет.

– А разве я тебя виню? Следствие обязано проверить все подозрения. Как себя чувствует твоя подопечная?

– Как человек, выпущенный из следственного изолятора. И говори, пожалуйста, тише – она спит.

Не сразу сообразила, почему Листратов заржал. Правда, деликатно и в сторонку. Надо же какая качественная мобильная связь. Все слышно.

– Завтра я подъеду к одиннадцати часам. Дня! Если будут изменения, предупрежу.

Я хмыкнула и с размаху плюхнулась на диван и облокотилась на подушку, под которой лежали Светкины фамильные фотографии. Шаркая слетаюшим с ноги тапочком, подплыла их хозяйка и уселась в кресло. Наташка брякала на кухне – мыла посуду. Ей бы в Германии родиться с ее педантизмом.

– Без меня ничего не обсуждать! – донесся ее требовательный призыв, вызвавший у меня состояние сильного душевного волнения, близкого к аффекту. Захотелось вскочить, бежать на кухню и переколотить остатки немытой посуды. А потом медленно вернуться назад с гордо поднятой головой. Жаль, посуда моя. А раз это хорошо понимаю, до аффекта дальше, чем до Калининграда.

Набрав в рот изрядную порцию воздуха и таким образом демонстрируя муки послушания, я мысленно вынашивала план ответных нервотрепательных действий. Вот вернутся отцы семейств из янтарного города, выберу время, когда подруга будет кормить Бориса ужином, ворвусь и перемою им всю посуду. Без комментариев! Воображаемая сцена, в которой несчастный Борис пытается отстоять недоеденный шницель, до того меня развеселила, что я не выдержала. Фыркнула, воздушная пробка изо рта выскочила, растеряв неприкосновенный запас молчания, и я расхохоталась.

– Просила же по-хорошему, ничего без меня не начинать. – Разбрызгивая мокрыми руками капли воды, негодующая Наталья застряла в дверном проеме, забыв про висевшее на шее полотенце. – Не знаешь, кто ей звонил? – спросила она у Светки, рассчитывая дать мне похохотать подольше.

– Нет, – испуганно помотала головой Светка.

– Наверное, Ефимов. Какую-нибудь гадость сказал. Видишь, как истерично радуется? Неужели завтра возвращаются?!

Мой смех резко оборвался. Даже воображаемый шницель без тарелки плавно вернулся в руки Бориса при мимолетной мысли о том, что Димка может вернуться в любое время и без предупреждения. Нет, надо срочно кончать со всеми разбирательствами.

– Так какие отношения были у тебя с Георгиновной? – оборвав смех, строго спросила я Светлану.

Светка испуганно подобрала под себя ноги и с готовностью выдала:

– Никакие! Сначала она ко мне с явной неприязнью относилась, а потом, когда разобралась в моем подневольном положении, подобрела. Я бы даже сказала – жалела меня. Не так, чтобы ласково, а как-то с осуждением, что ли. Ну вот, например, торчу я после ссоры с Владимиром в своей комнате, а она дверь приоткроет, а закрыть забудет. Ходит где-нибудь неподалеку – наличие пыли на стенах проверяет и достаточно громко, ни к кому не обращаясь, говорит: «Чего ревет? Можно подумать, на свете порядочных мужчин мало. Да только пальчиком помани. С такой-то внешностью надо за границу перебираться, а не здесь неблагодарного мужа, без зазрения совести гуляющего направо и налево и еще более неблагодарного пасынка караулить». И что странно, с самим Серовым и Тимофеем держалась ровно и доброжелательно. Она мне казалась двуличной.

Наташка, не отрывая взгляда от Светки, ощупью пробралась ко второму креслу и, швырнув болтавшееся на шее полотенце в мою сторону, беззвучно села. Скинув, в свою очередь, полотенце, угодившее мне на голову, я и не думала его поднимать с пола. Не мной брошено!

Часть четвертая

1

Намолчавшаяся в камере следственного изолятора Светка продолжала рассказывать…

По мере ухудшения взаимоотношений с мужем и пасынком, судейские заключения Георгиновны стали носить все более жесткий характер, и однажды Светка не выдержала и прямо спросила, к чему она все это бормочет. Та долго смотрела на нее хмурым изучающим взглядом, потом ее лицо неожиданно разгладилось, и она осторожно погладила Светку по голове. Как маленькую.

– Вам, Светочка, надо отдохнуть. Одной. И узнать, наконец, себе цену. В конце концов съездить куда-нибудь за границу. Если хотите, я даже могу вам дать адрес моей хорошей знакомой в Англии. Проживание обойдется бесплатно.

Для начала Светлана Константиновна попала в число туристов трехдневного речного круиза, где мы с ней и познакомились. За границу Серов ее не отпустил, но и речной вояж, рожденный по инициативе Георгиновны и подогретый Наташкиными поучениями на тему: «Как сделать из мужа человека», изменил нашу девушку до неузнаваемости. Она могла бы испытывать к Георгиновне чувство признательности, если бы не подозрения… Светке все время казалось, что Георгиновна ведет какую-то непонятную ей двойную игру: нашептывает Серову про нее нелепые лживые гадости, а потом учит Светку презирать собственного мужа, который не стоит ее гелевого ногтя на мизинце. Резко ухудшились отношения не только с Владимиром, но и с Тимофеем. Одно время ей казалось, что она нашла с мальчиком общий язык. Конечно, покойная мать была для него кумиром. Но Светлана и не пыталась доказывать ему или кому-либо другому обратное. Наоборот, при каждом удобном случае, говорила, что у Тимки была замечательная мама. Он должен вырасти счастливым, поскольку внешне очень похож на нее. Есть такое поверье…

Последнее время Тимка откровенно издевался над Светланой. Безобразная сцена, которая привела ее к окончательному решению развестись с Серовым, переполнила чашу терпения.

В тот вечер Светлана рано улеглась спать – не хотелось очередной ссоры с подвыпившим Серовым. Проглотив пару таблеток снотворного, насильно навязала свое общество Морфею. Проснулась от диких серовских криков и грохота. Испугалась, что он напился до чертиков, и одновременно удивилась: зачем ломиться в открытую дверь, она ее перед сном не запирала, помнила это точно. Дальше был сплошной кошмар, который никак не укладывался в ее сонной голове. Дверь слетела с петель и с глухим стуком упала на лохматый палас. Следом за дверью на палас кувыркнулся лохматый и страшный Серов. В коридоре перед дверным проемом стояли суровая Георгиновна в теплом халате и Самураец Илья Иванович с непроницаемым лицом. А самое ужасное – на второй половине кровати спокойно лежал Тимофей… Светку буквально сдуло с кровати. С ужасом смотрела она на присутствующих, не в силах понять, сон это или не менее жуткая явь.