Читать книгу "Господа офицеры - Андрей Ильин"

Хм!...

Не иначе как с орденом, прикинул Мишель, готовясь принять еще одну награду Родины, по достоинству оценившей подвиг своего сына.

Георгий Маркович полез в карман, но вытащил не коробку с орденом, а платок, которым промокнул вспотевшую лысину.

— Разреши тебя поздравить с тем, что ты оказался прав...

Ну еще бы!

— Переданное тобою колье признано подлинным, — сообщил Георгий Семенович радостную новость. Хотя для Мишеля — не новость! — Вот, можешь полюбопытствовать.

На добротных цветных фото было в трех проекциях снято колье. То самое — изделие номер тридцать шесть тысяч пятьсот семнадцать в форме восьмиконечного многогранника с четырьмя крупными, по три карата каждый, камнями по краям и одним на десять каратов в центре...

Ага, он ведь говорил!

Ну теперь дело стронется с мертвой точки!

— Надо проверить наличие колье в Гохране, изъять его, подвергнуть экспертизе и представить в качестве главной улики в суде, — изложил Мишель Герхард фон Штольц ход дальнейших действий.

— Уже, — ответил Георгий Семенович.

— Что «уже»?

— Уже проверили.

— И его, конечно, не оказалось на месте!... — с ходу угадал Мишель.

— Как раз наоборот... Компетентная комиссия удостоверила наличие изделия номер тридцать шесть тысяч пятьсот семнадцать в месте хранения.

Ну конечно же, не такие они дураки, чтобы оставлять там пустую коробку!

— Надо было провести экспертизу!...

— Провели.

Значит, факт фальсификации уже установлен!...

— Экспертиза подвергла изделие номер тридцать шесть тысяч пятьсот семнадцать тщательному осмотру, подтвердив его подлинность.

А?...

Но!...

— Как же так может быть?!

— Вот так! Две независимые экспертизы установили, что оба эти колье практически идентичны, что и там, и там в качестве оправы используется платина высокой пробы и там, и там в нее вправлены бриллианты, соответствующие друг другу прозрачностью, весом и огранкой...

Мишель Герхард фон Штольц ничего не понимал.

Впрочем, Георгий Семенович тоже.

И никто!...

— С чем тебя, любезный друг, и поздравляю! — повторил он вновь. Уже в третий раз... — Поздравляю с тем, что мы с тобой нынче пребываем в заднице. Глубоко! По самый копчик! Так что даже перед вышестоящим начальством вилять нечем! Факт воровства не установлен, так как изделие номер тридцать шесть тысяч пятьсот семнадцать находится там, где ему и надлежит быть. В Гохране! И никакая это не подделка, а подлинник, что начисто исключает версию подмены! И знаешь, что сказали на все это нашему командованию?... Сказали, что коли изделие номер тридцать шесть тысяч пятьсот семнадцать никто не воровал, то никакого состава преступления нет и незачем беспокоить серьезных людей по пустякам. Ни теперь — ни впредь! И знаешь, что на это сказало наше командование мне? А я с удовольствием передам тебе!...

Мишель Герхард фон Штольц догадывался.

— Но... мое колье? — растерянно спросил он.

— Что «твое»?

— Оно ведь тоже подлинник!

— Твое?... — развел руками Георгий Семенович. — Тоже!

Но как же так?... Так не бывает — двух подлинников не бывает... Не может такого быть! Не должно!

— А вдруг это какая-то ошибка? — с надеждой спросил Мишель Герхард фон Штольц. — Ну да!... Там, на настоящем колье, должна быть вмятина!

— Вмятина, говоришь? — быстро перелистал Георгий Семенович заключение экспертов. — Да, верно, есть вмятина! «В форме глубокой борозды каплеобразной формы, предположительно причиненная продолговатым, в мягкой оболочке предметом, выпущенным с большой силой, вполне вероятно, что пулей»...

Пулей?... Кому понадобилось палить в колье пулей — разве это мишень? Что за чушь?

— Мы подняли архивы... Это колье было похищено из царского хранилища, а после, уже при советской власти, изъято у налетчиков с Хитровки. При захвате банды имела место перестрелка, во время которой был убит то ли один, то ли несколько оперработников и одной из пуль вроде бы повреждено колье.

Надо же. Значит, все-таки пулей!

Не зря говорят, что блеск бриллиантов подпитывается человеческими жизнями, что за всяким из них тянется свой кровавый след, что у каждого есть свое кладбище! Вот и здесь тоже...

Но если эта вмятина от пули, то она будет лишь на одном колье — на том, которое ценой своей жизни спасали в восемнадцатом году оперработники! На настоящем!

На его!

— Где вмятина — там и подлинник! А вмятина была на моем колье! — воскликнул Мишель Герхард фон Штольц, делая почти официальное заявление.

— Верно, молодец! — похвалил его Георгий Семенович за сообразительность, хлопнув по плечу. — Так и есть — вмятина была на «твоем» колье. И... на том тоже!

— И на том?!

— И на том!

— Каплеобразное?

— Каплеобразное!

С ума сойти!

Если они уже не сошли...

Но должен же быть какой-то выход, какое-то решение этого запутанного ребуса! Кто-то должен знать, где оригиналы, а где копии!

Ну хоть кто-то!

Кто?...

А почему бы не те, кто их поменял!... Стоп!

— Надо спросить Ольгу! — хлопнул себя по лбу Мишель. — То есть я хотел сказать, обвиняемую по делу. Уж она точно должна знать, где подлинник, а где подделка!

— Мы бы с удовольствием спросили, — как-то туманно ответил Георгий Семенович. — Да только некого... Нет твоей Ольги...

— Как нет?... Неужели скрылась?...

— Можешь считать, что скрылась. От правосудия. И от всех. Мне только что сообщили... Главная обвиняемая по делу покончила с собой.

— Когда, где? — выпучил глаза Мишель Герхард фон Штольц.

— Сегодня ночью в Лефортове.

Ольга?! Вот ведь как бывает — она приговорила к смерти его, а умерла раньше его!... Но почему? Неужели из-за него?... Ну, то есть из-за угрызений совести? Если из-за них, ну то есть из-за него, то он готов простить ее!... Это значит — она раскаялась в содеянном!... Это значит — она по-настоящему любила!...

Ах, Ольга, Ольга!...

— Погодите-погодите, ведь есть еще завлаб! — вспомнил Мишель Герхард фон Штольц. — Он тоже может что-то знать!

— Был, — ответил Георгий Семенович. — Да весь сплыл!

И этот тоже?!

— Сегодня ночью в Лефортове, — привычно повторил Георгий Семенович.