Читать книгу "Любовь и слава - Патриция Хэган"

Белые фигуры захохотали снова.

Кто-то из толпы закричал:

– Ага! А может, нам повезет и сюда пришлют кого-нибудь, кому захочется присоединиться к нам!

Эти слова вызвали новый взрыв смеха. Мэрили поспешила подвинуться поближе к лесу.

– Да кто они, эти новые шерифы? – крикнул кто-то из дальних рядов толпы. – Я их ни разу не видел и не знаю даже, как они выглядят.

Слава Богу, подумала Мэрили, теперь у толпы надолго будет чем заняться, ей можно отправиться в путь. Сердце у Мэрили колотилось, когда она поспешно пробралась в чащу леса, где были привязаны лошади.

Не успела Мэрили сделать и двух шагов, как заметила среди лошадей фигуру в белом. Она присела на корточки за куст и стала всматриваться. Раньше никогда у лошадей часового не ставили. Почему он там сейчас? Или ее заподозрили? Страх комом застрял у нее в горле, Мэрили неотрывно смотрела в ночную тьму. Ничего подозрительного она больше не увидела. Наконец она отважилась и вылезла из укрытия. Но не встала во весь рост, а поползла на четвереньках к своей кобыле, моля Бога, чтобы лошади своим ржанием не выдали ее.

Мэрили нашла свою лошадь по стременам, которые она заранее пометила, чтобы различать их в темноте. Положив руку на шею кобыле, Мэрили тихо прошептала: «Тише, моя девочка, тише! Не нервничай!» – и повела ее в сторону от других. Шла она медленно, очень осторожно, стараясь не сбиться с пути.

Как только они вышли из чащи, Мэрили свернула на дорогу. Она прикинула, что пройдет пешком с четверть мили, а потом сядет на лошадь и сначала поедет медленно, а потом поскачет галопом Если же куклуксклановцы станут разъезжаться раньше положенного, Мэрили скроется в кустах, растущих по обеим сторонам дороги, и там переждет, пока они не проедут мимо. До сих пор ей везло. Эти головорезы самозабвенно раздирают себе глотки в горячих дискуссиях о новых крестовых походах на негров и расходятся со своих сборищ очень поздно.

Наконец Мэрили удалось как следует пришпорить кобылу, и та понеслась во весь дух. Слава Богу, что Мэрили хорошо ездит верхом и ей нет необходимости пользоваться обычными седлами. Она не такой изнеженный цветок, как Элейн. Спасибо отцу, что ее, Мэрили, он научил и ездить верхом, и стрелять. Тогда отец говорил, что когда-нибудь ей, возможно, придется самой защищать себя. Да, натянув потуже стремена, подумала Мэрили, он был прав.

Добравшись до домика на ручье, Мэрили побыстрее спрыгнула с лошади и хрипло прошептала:

– Кто здесь? У меня есть новости.

В ответ раздался шепот:

– Я тут, мисси Мэрили. Меня зовут Кэлеб.

– Кэлеб! – вздохнула Мэрили с облегчением, потому что знала, что он отлично ездит верхом. Повернувшись на звук его голоса, она громко сказала: – Ты знаешь Тома Стейнли? Знаешь, где он живет? Это далеко?

– Да, мисси Мэрили! Я этого и боялся. Он очень много говорит.

– Он живет далеко отсюда? – нетерпеливо повторила Мэрили.

– Порядком. Хотя я могу туда успеть. У меня здесь есть лошадь. Я должен передать Тому, чтобы он этой ночью спрятался?

– Нет! Скажи, чтобы он совсем уехал из штата. Как можно быстрее! И пусть сразу же забирает с собой всю семью. Они собираются его не только избить. Его хотят убить.

– О Господи! – Голос Кэлеба дрожал от страха. – Я сейчас же помчусь. Если только они не окажутся там раньше меня. – Он исчез в кустах, и через секунду Мэрили услышала, как Кэлеб выводит свою лошадь на дорогу.

Обессиленная, она опустилась на землю. Дай Бог, чтобы Кэлеб успел вовремя!

И вдруг Мэрили резко выпрямилась. Все было именно в этом месте, внезапно осенило ее, и лицо запылало. Именно тут они лежали и Тревис овладел Элейн. А сейчас здесь сидит она, совсем одна, и страдает.

Мэрили легла на живот и закрыла лицо руками. Будь ты проклят, Тревис Колтрейн! Будь ты проклят за то, что ты такой дикий мужчина! До самой нынешней ночи, когда она своими ушами услышала, какой яростный огонь страсти может бушевать между мужчиной и женщиной, Мэрили ни разу не испытывала такого страшного телесного голода.

Этот голод был невыносим. Будь ты проклят, Тревис! Ну почему спавшее в ней до сих пор желание должно было проснуться именно сейчас? В этот миг Мэрили осознала, что, как бы она ни презирала этого Тревиса, она безумно завидует своей сестре. Мэрили была далеко не такая красавица, как Элейн. Ей не хватало не только внешней привлекательности, но и чисто женского кокетства, от которого мужчины, увивавшиеся вокруг Элейн, просто сходили с ума. Мэрили была простушкой, самой обычной, очень тихой и незаметной. Наверное, ей суждено было навсегда утешиться тем, что она уже испытала в объятиях своего мужа.

Теперь же, после того как она так явственно слышала стоны страсти, которую пробудил в ее сестре Тревис, Мэрили поняла, чего она лишена была в жизни и чего ей всегда так будет не хватать.

И эти мысли отозвались болью в ее сердце.

Глава 17

– Я вовсе не дурнушка! – Мэрили всматривалась в свое отражение в зеркале над туалетным столиком. В глазах кофейного цвета застыли невылившиеся слезы. – Дональд меня дурнушкой не считал. Он говорил, что я красивая.

Мэрили чуть повернулась, услышав звук раскрываемой двери. Вошла Элейн.

– Надень вон то, оливково-зеленое, – указала она на открытый шкаф. Потом присела на край широкой постели, покрытой покрывалом. – Это самое яркое платье из всех, какие у тебя есть. И в самом деле, Мэрили, отчего это ты все время одеваешься во вдовьи цвета? Дональда нет в живых уже целых шесть лет. Нельзя же носить траур вечно!

Мэрили взглянула на клубнично-розовое шифоновое платье Элейн. Низ его был отделан складками, перехваченными крохотными розетками более темного розового тона. Каштановые волосы сестры обрамляли ее милое бледное личико. Родные сестры, а так не похожи друг на друга, подумала Мэрили.

Она достала из шкафа оливково-зеленое платье. Воротник был высокий и отделан тонкими кружевами, рукава длинные, к запястью суживались, юбка широкая.

– Ты бы могла быть очень миловидной, если бы захотела, – тихо сказала Элейн.

Мэрили удивленно уставилась на сестру.

– Да. Могла бы, – поспешно продолжала та. – Но ты ведь ничего для этого не делаешь, Мэрили! Я хочу сказать, что волосы свои ты стягиваешь в этот ужасный пучок, а это уже давно немодно и совсем тебе не к лицу. Ты никогда не пользуешься ни румянами, ни губной помадой. А уж твои туалеты! – Элейн сморщила носик. – Можно подумать, что ты нарочно стараешься выглядеть старой девой.

Мэрили вздохнула:

– Нет, я не стараюсь, Элейн, это само собой так получается.

– Когда Дональд за тобой ухаживал, ты одевалась совсем по-другому. Я помню. Ты любила яркие цвета, каждый день мыла голову и тщательно расчесывала волосы. Даже после замужества ты старалась выглядеть мило. И ты и впрямь была очень хорошенькой. Если бы ты постаралась, то опять смогла бы стать такой же.