Читать книгу "Роман о любви и терроре, или Двое в «Норд-Осте» - Эдуард Тополь"

– Ощущение полной нереальности. Бежишь, хватаешь, выносишь, дышишь как паровоз. А газ всасывается, сознание концентрировать все труднее. Меня хватило на час с небольшим. Чувствую, худо. Отвели меня в штаб. Прибежал какой-то мужик, сделал укол. Я влил в себя стаканов шесть-семь воды. Посидел, очухался, опять пошел.

– По всем подсчетам, эвакуация 600-700 человек могла длиться несколько часов. А мы за два часа всех вытащили, да еще из заминированного зала.

Газета «Труд», интервью с одним из руководителей Оперативного штаба:

– Кто у них был главным?

– Конечно, Бараев, но за ним стояли ваххабиты. Более суровые, более подготовленные. Когда в зал зашел первый журналист и попросил Бараева снять зал, тот говорит: пожалуйста, снимай. А его окружение запретило. Эти люди были очень опытные. Во всяком случае, 5-6 человек, по нашим наблюдениям, были очень подготовленные террористы.

– Как выбирали время штурма?

– Не выбирали. К вечеру перед штурмом поведение террористов резко изменилось. Они ранили несколько человек, убили мужчину и ранили женщину, стреляли вверх, кричали: «Аллах акбар!» – возбуждая себя. Мы поняли, что с минуты на минуту может случиться непоправимое. Они ведь были абсолютно безразличны к тому, кто к ним приходит. Даже когда представитель президента Казанцев с ними говорил по телефону, они ему сказали: «Если вы начнете говорить о том, чтобы отпустить заложников, лучше не приходите к нам». Ситуация зашла в тупик… Был отдан приказ на штурм.

– Сколько времени ушло на штурм?

– Я не засекал. Зал был большой. Часть групп подошла незаметно. Но были направления, на которых наши бойцы вынуждены были долго бежать по открытому пространству.

– Штурм начался всеми группами одновременно?

– Нет. Для разных групп были свои команды. Вначале пошли те, которые уже находились внутри. Они отвлекли террористов, чтобы под их огонь не могли попасть наружные группы. Когда одна группа прорвалась в зал, другая ворвалась в помещение, где были Бараев и его помощники. Их сразу уничтожили. А группа, которая была снаружи, имела задачу прорваться на балкон. На балконе женщины и дети были.

– Там тоже террористы сидели?

– Да.

– Как вы оцениваете операцию? Все висело на волоске?

– Абсолютно. Я считаю, что нам удалось сделать невозможное…

Участники событий

Вадим Михайлов, лидер московских диггеров:

К концу атаки спецназа спасатели приблизились к зданию на 20-30 метров. То есть находились под угрозой взрыва. Мы оказались в первом эшелоне, и получилось, что были прямо рядом с Лужковым. Даже не ожидали от Юрия Михайловича такой прыти. Он командовал у входа «скорыми»: провожал спасателей до машин, показывал, куда можно поставить подъехавшую машину, куда «раскатать» стоявшие у входа автомобили. Потом все побежали наверх, к залу. Побежали и мы. Тел в зале было очень много. Люди лежали в два ряда у входа. Некоторые пытались встать сами. Кого-то мы поддерживали, а то и просто несли на руках. Задача была – вывести оттуда людей максимально быстро.

Сергей Цой:

Как только «альфовцы» пошли в ДК и началась стрельба, Лужков сорвался и побежал на улицу, к оцеплению из «КамАЗов», по пути отдавая команды, чтобы эти машины убрали. За ним побежали начальник его охраны и я. Оцепление из тяжелых «КамАЗов» с песком было поставлено тут с самого начала, ведь все эти двое суток мы могли ожидать чего угодно – еще одного Бараева с бригадой, какого-нибудь теракта в другом конце Москвы и прочее. То есть рассматривались все варианты, и поэтому вся зона вокруг ДК была блокирована тяжелой техникой. Но заранее, до штурма, дать команду шоферам «КамАЗов» быть наготове отогнать машины было невозможно, это все равно что предупредить террористов о штурме, там же полно глаз – журналисты, зеваки, да и настоящие сообщники террористов там были наверняка. И посадить этих шоферов в кабины было тоже невозможно – все машины были в зоне обстрела, из-под них спецназ и пошел в атаку, на штурм. Поэтому шоферам «КамАЗов» еще с вечера было сказано держаться у штаба, не разбредаться. Но когда мы прибежали с приказом развести технику, чтобы «скорые» могли подъехать, оказалось, что никого из шоферов поблизости нет. И вот тут началось нечто ужасное, я в жизни так не матерился, как в этот момент. Потому что просто вручную приходилось оттаскивать эти грузовики, разбивать окна кабин, заводить машины и переставлять их. А каждая секунда имела роковое значение, из-за этих «КамАЗов» медики не могли проехать…

А машины «скорой помощи»? Они же двое суток простояли за оцеплением, и там была такая же картина – водителям нельзя было сказать: по машинам, через пять минут штурм! А когда мы прибежали – нет водителей, кто где-то курит, кто еще что… Человеческий фактор, блин!

Но потом, позже, все-таки развели «КамАЗы», пустили «скорые», и врачи были с антидотами, и уколы делали. Другое дело – а вы бы решились послать врачей в зал, который еще не разминирован и в любой момент может взлететь на воздух? Вон американские пожарные и полицейские ринулись 11 сентября в северную башню ВТЦ и все до одного – больше трехсот человек! – погибли!

Я и больше могу сказать: уже после штурма, когда какие-то ящики принесли из ДК в штаб, то вмеcте с ними принесли мину. Это было нечто – в штаб мину затащили! Она могла взорваться в любую минуту! Ну, все тут же оцепили, саперы эту мину, ясное дело, обезвредили, и я это к тому рассказываю, что теперь некоторые пишут, будто у террористов были не мины, а муляжи. Хотел бы я посмотреть на этих писак – как бы они пошли тогда эти «муляжи» с террористов снимать…

Короче, члены штаба сами первыми побежали туда и стали выносить заложников – и Лужков, и Аслаханов, и Драганов… «Скорые» подходили, автобусы, мы загружали спящих людей, таская их на себе вмеcте с «альфовцами», «Вымпелом», ОМОНом и МЧС. И если посмотреть по времени, сколько уходит на то, чтобы даже обычные зрители, 800 человек, сами вышли из зала, – тоже уйдет полчаса, если не больше. А вынести 800 спящих из здания, где газ, взрывчатка, трупы, битое стекло?..

Я помню отчетливо: когда мы шли по всем этим битым стеклам и увидели убитых и Бараева, Лужков сказал про него: «Ну вот, что хотел, то и получил!» Мовсар лежал на втором этаже возле какой-то комнаты-подсобки у буфета. Мимо него «альфовцы» очень быстро проносили спящих людей, и прямо при нас, на ходу, этим спящим медики через одежду делали уколы антидота. Носилок, правда, не было, нужно было носить вчетвером. При мне какому-то мужику сделали укол, он тут же очнулся, посмотрел вокруг, хотел подняться, а я ему говорю: «Лежи, лежи! Все в порядке!» Он и лег…

А Лужков подхватил край брезента, на котором несли кого-то, – человек шесть он помог там вынести…

Михаил Авдюков, прокурор Москвы:

Мы, прокуратура, еще в первую ночь возбудили дело о теракте. И все эти 57 часов вели следствие, собирали материал для идентификации террористов, по их контактам в Москве и Подмосковье. Было задействовано огромное количество следователей, сведения собирались по крупицам. И теперь, после штурма, мне нужно было как можно быстрее осмотреть место преступления. Но как я мог послать туда своих людей, когда там все заминировано, «Альфа» и «Вымпел» еще работают, людей выносят? Ну я и пошел. Сам. Прокурора кто остановит? Захожу в здание – там трупы, битое стекло, стреляные гильзы, короче – огромный объем работы. Вдруг слышу, как кто-то из «альфовцев» кричит: «Атас! Растяжка!» И смотрю – все побежали из вестибюля на улицу. И «альфовцы», и «Вымпел» – все бегут стремглав. А я же хромаю, у меня хромота, я не могу бежать. Думаю: все, сейчас как рванет, потолок на голову рухнет. И тут – чувствую – с двух сторон кто-то подхватывает меня под локти и бегом выносит из здания на улицу. А там – все правительство: Лужков, Шанцев, Кобзон… И такая нелепая картина – прокурора на руках выносят из ДК!..