Читать книгу "Дни черного солнца - Н. К. Джемисин"

Демоны… Я согнула локоть, припоминая.

Крови, чтобы использовать ее как краску, кругом было хоть отбавляй. Я сунула пальцы ему под шею, и горсть наполнилась. Трясущейся рукой я вылила ее ему на грудь… Раньше я зримо представляла то, что рисовала, а потом начинала верить, что рисунок реален. Я медленно размазывала кровь по широкому кругу. Пусть будет еще одна дыра, вроде той, которой я в прошлый раз убила его. Вроде той, что сумела проникнуть в Пустоту, созданную Датэ. Это больше не круг, нарисованный кровью вместо краски, это дыра…

Его грудь продолжала упрямо подниматься и опускаться, отрицая все мои усилия. Я нахмурилась и отняла руку, чтобы не чувствовать, как он дышит.

Дыра. Сквозь плоть и кости. Она как могила, выкопанная в мягкой земле, и незримая лопата опрятно выгладила ее края, придав ей идеально круглую форму.

Дыра.

Рука проявилась во мраке. Я увидела свою кисть, висевшую в темноте, — пальцы врозь, она дрожала от напряжения…

Дыра.

По сравнению с тошнотворной болью, тупо ворочавшейся в голове, вспышка, пронизавшая глаза, показалась едва ли не приятной. То ли я успела к этому попривыкнуть, то ли мне и без того было так больно, что «добавка» уже и не считалась?..

Я отметила, что Солнышко перестал дышать.

С бешено колотящимся сердцем я опустила ладонь туда, где только что была его грудь. Сперва я ничего не почувствовала, потом чуть передвинулась в сторону… Плоть была аккуратно рассечена вместе с костями, точно ножом. Я торопливо отдернула руку, пока меня заново не начало рвать…

— Как необычно! — вскричал восторженный голос у меня за спиной.

Я чуть не завопила во все горло. Удержала меня, кажется, только дикая боль в ребрах. Вместо этого я крутанулась и на карачках шарахнулась прочь, со всей дури въехав во что-то больной правой рукой.

Существо, сидевшее на корточках возле ног Солнышка, не было человеком. В общем и целом оно более-менее смахивало на человека, но было неправдоподобно коренастым, что в высоту, что в ширину, — а росту в нем не особенно много. Примерно как у ребенка. Зато плечи шириной с бычье ярмо и невероятно мускулистые руки. Да и физиономия у существа вовсе не детская, несмотря на круглые щеки и большие, опять-таки круглые глаза. Волосы начинались высоко надо лбом, а взгляд казался очень древним и… наполовину звериным.

Но я могла видеть его, а это значило, что существо было богорожденным. Самым безобразным из всех, каких я встречала.

— П-привет, — выговорила я, когда сердце перестало метаться по всей грудной клетке и вернулось на свое природное место. — Прости. Ты так меня напугал…

Оно — он! — улыбнулся мне, сверкнув зубами. Зубы тоже имели мало общего с человеческими. Клыки отсутствовали — и сверху и снизу красовались идеально ровные, идеально белые квадратики.

— Не хотел, — проговорил он. — Не думал, что ты видишь меня. Большинство не видит…

Он нагнулся ближе и сощурился, вглядываясь в мои глаза:

— Ага… Так ты точно та девушка. Та, с глазами.

Я кивнула, подтверждая столь неожиданное описание. Богорожденные вечно сплетничали, словно рыбаки на торгу. У меня среди них было немало знакомых — достаточно, чтобы обо мне прослышали все. Я спросила:

— А ты кто такой?

— Кинули.

— Кто-кто?..

— Кинули. А ты отменный фокус проделала! — Он ткнул подбородком в сторону Солнышка. — Всю дорогу мечтал самолично в нем дырку-другую проковырять. Что ты с ним делаешь?

— Долго рассказывать…

Я вздохнула, чувствуя невероятную усталость. Удастся ли мне поспать, вернее, осмелюсь ли? Не исключено…

— Э-э-э… Лорд Кинули… — Звучало глупо, но куда денешься. — Я на самом деле в большой беде… Пожалуйста… ты мне не поможешь?

Кинули склонил голову набок, как озадаченный пес. Только глаза были хитрые и проницательные не по-собачьи.

— Тебе? Это зависит кое от чего, — сказал он. — Ему? Ни под каким видом.

Я медленно кивнула. Смертные вечно о чем-то просили богорожденных, и некоторых это здорово раздражало. А этому Кинули еще и сильно не нравился Солнышко. Надо потщательней выбирать слова, не то он, того гляди, исчезнет, прежде чем я дойду до объяснений насчет его пропавшей родни.

— Прошу тебя, не скажешь ли, есть тут кто поблизости? Я вроде слышала звуки…

— Это я шумел. Пришел посмотреть, что это ко мне в дом такое свалилось. Множество народу отсюда выкидывают, многие сюда заваливаются — но не с такой высоты! — Он лукаво посмотрел на меня. — Думал, от вас мокрое место останется.

— К тебе в дом?.. — удивилась я.

Свалка как-то не казалась мне похожей на жилье, но богам нет нужды в материальных удобствах, до которых так охочи мы, смертные.

— Ох. Извини.

Кинули передернул плечами:

— Да чего уж там. Все равно мне тут недолго осталось резвиться…

Он указал вверх, и я вспомнила черное солнце. Предупреждение Ночного хозяина.

— Так ты съезжаешь? — спросила я.

— А что мне остается? Я ж не дурак околачиваться поблизости, когда Наха, того гляди, вовсю разойдется! — И Кинули с несчастным видом вздохнул. — А вот смертные… Они, бедолаги, помечены. Все, кто был в городе, когда умерли Роул и другие. Даже если они успеют удрать, они всегда будут видеть черное солнце. Я пытался отослать кое-кого из моих отпрысков на юг, в прибрежные города, но они вернулись. Говорят, что хотят быть со мной, когда… — Он тряхнул головой. — Всем крышка — и виноватым, и невиновным. Они с Итемпасом вечно без разбора карали…

Я повесила голову и тоже вздохнула. Усталость навалилась на меня, и не только телесная. Будет ли хоть какой-то толк от нашего побега? Даже если я найду способ вывести новозоров на чистую воду, повлияет ли это на что-нибудь?.. Или Ночной хозяин все равно сметет с земли город просто ради того, чтобы утолить злобу?..

Кинули переступил с ноги на ногу, ему было неловко.

— Не могу тебе помочь.

— Что?.. Почему?..

— Кто-то хочет тебя. И его тоже. Не могу помочь ни тебе, ни ему.

Я тотчас поняла, что он имел в виду.

— Ты — Повелитель Ненужного, — сказала я и улыбнулась помимо воли.

Я выросла на сказках об этом божестве, только никогда не слышала его имени. Как же мне в детстве нравились эти истории! Он был еще одним обманщиком, забавником, шутником, непременным участником сказок о заблудившихся детях и пропавших сокровищах. Ему принадлежало все, что выброшено, отставлено за ненужностью или забыто.

Он улыбнулся в ответ, снова показав неестественно ровные зубы.

— Ага! — Но улыбка тотчас погасла. — Только ты не брошенная. Кто-то аж прям до смерти хочет тебя обратно…