Читать книгу "Кузен Понс - Оноре де Бальзак"

— Это мы слышали! — сказала она. — Наобещают с три короба, а когда получат свое и надо расплачиваться, тут каждый норовит тебя ободрать, вот и...

Она вовремя прикусила язык, так как чуть-чуть не проболталась про Элиаса Магуса.

— Ну, я бегу! — сказал Фрезье. — В ваших же интересах, чтоб меня здесь, в этой квартире, не видели. Я подожду вас внизу, около швейцарской.

Заперев дверь, тетка Сибо вернулась, держа в руке завещание, которое твердо решила бросить в огонь; но, когда уже в спальне она подошла к камину, она вдруг почувствовала, что ее крепко схватили за обе руки... Она очутилась между Понсом и Шмуке, которые, прижавшись к стенке по обе стороны двери, поджидали ее появления.

— А! — вскрикнула тетка Сибо.

Она упала ничком и забилась в судорогах, то ли настоящих, то ли притворных, — это осталось не выясненным. Эта картина так потрясла Понса, что он почувствовал смертельную слабость, и Шмуке, бросив тетку Сибо, лежавшую на полу, стал укладывать Понса в постель. Оба друга дрожали, словно действовали, выполняя чужую жестокую волю, превышавшую их слабые силы. Когда Шмуке уложил Понса в постель и немного оправился, он услышал рыдания. Тетка Сибо, стоя на коленях и заливаясь горькими слезами, с весьма выразительной мимикой умоляюще протягивала руки к своим хозяевам.

— Всему виной любопытство, — заговорила она, увидя, что оба друга смотрят на нее, — дорогой господин Понс! Вы знаете, этим все женщины грешат. Но сколько я ни вертела завещание, а прочесть не смогла, вот я и принесла его обратно!..

— Ступайте вон! — сказал Шмуке, подымаясь во всем величии своего великого негодования. — Ви есть зльодейка! Ви хотель уморить моего бедного Понса. Он прав, ви больше тшем зльодейка, ви исшадие ада!

Тетка Сибо, увидя ужас, изобразившийся на лице бесхитростного немца, поднялась с колен, бросила на Шмуке достойный Тартюфа, высокомерный взгляд, от которого бедный немец содрогнулся, и вышла; под юбкой она успела вынести очаровательную картинку Метсу, которой долго любовался Магус, назвавший ее «настоящей жемчужиной». В швейцарской тетку Сибо ждал Фрезье, надеявшийся, что она уже сожгла конверт с листом чистой бумаги, который он туда подсунул на место завещания; испуганное и расстроенное лицо привратницы очень его удивило.

— Что случилось?

— Случилось то, дорогой господин Фрезье, что из-за ваших добрых советов и наставлений я навсегда потеряла и пенсию, и доверие моих господ...

И она отдалась волне красноречия, в котором не знала соперников.

— Не болтайте зря, — сухо заметил Фрезье, остановив свою доверительницу. — В чем же дело? Да не мямлите вы так!

— Ну, так вот в чем дело!

И она рассказала только что разыгравшуюся сцену.

— Из-за меня вы ничего не потеряли, — ответил Фрезье. — Раз ваши господа расставили вам такую ловушку, значит, они оба сомневались в вашей честности. Они вас поджидали, они следили за вами!.. Вы что-то не договариваете, — прибавил он, бросив на нее хищный, как у тигра, взгляд.

— Чтобы я да что-нибудь от вас утаила... После всего, что мы вместе делали! — возразила тетка Сибо, содрогнувшись.

— Я-то, голубушка, ничего предосудительного не сделал! — сказал Фрезье, явно отрекаясь от ночного визита на квартиру к Понсу.

Тетка Сибо почувствовала, что волосы как огнем жгут ей голову, а самое ее охватил смертельный холод.

— Как же так? — пробормотала она, растерявшись.

— Вот вам одно преступление и готово!.. Вас могут обвинить в изъятии завещания, — холодно заявил Фрезье.

Тетка Сибо в ужасе отшатнулась.

— Успокойтесь, у вас есть советчик, — продолжал он. — Я хотел только показать вам, как легко тем или иным способом осуществить то, о чем я вам говорил. А ну-ка, что же такое вы выкинули, раз уж этот простак немец решил без вашего ведома спрятаться в спальне?

— Ничего, это все со вчерашнего разговора, когда я уверяла господина Понса, что у него было помрачнение рассудка. С того самого дня их обоих как подменили. Вот и выходит, что вы причина всех моих бед. Пусть господин Понс отбился от рук, ну а уж за немца я могла голову дать на отсечение, он на мне жениться хотел или взять к себе, а это одно на одно выходит!

Этот довод был так правдоподобен, что Фрезье пришлось им удовлетвориться.

— Не бойтесь ничего, — сказал он, — я обещал, что рента вам будет, и сдержу свое слово. До сих пор насчет завещания мы могли только строить догадки, теперь же тут пахнет большими деньгами: вы получите не меньше тысячи двухсот франков пожизненной ренты... Но надо, голубушка мадам Сибо, меня слушаться и с умом выполнять все мои приказания.

— Буду, дорогой господин Фрезье, — с рабской готовностью согласилась окончательно укрощенная привратница.

— Итак, прощайте, — сказал Фрезье, выходя из швейцарской и унося с собой опасное завещание.

Он вернулся домой в веселом настроении: в его руках было страшное оружие — завещание Понса.

«У меня, — думал он, — есть теперь козырь на тот случай, если супруга председателя суда окажется недобросовестной. Пусть только не сдержит слова, и наследства ей не видать».

Рано утром Ремонанк, открыв лавку и оставив ее под присмотром сестры, пошел проведать своего дорогого дружка Сибо, что за последние дни вошло у него в привычку, и застал привратницу за разглядыванием картины Метсу, которую она вертела в руках, недоумевая, как может стоить таких денег крашеная дощечка.

— Ага, — сказал гость, заглядывая через плечо тетки Сибо, — господин Магус эту картинку поминал, все жалел, что она ему не досталась, «если бы, говорит, еще эту штучку заполучить, ничего больше и не надо бы».

— А что он за нее может заплатить? — спросила тетка Сибо.

— Ну, если вы дадите мне слово, как овдовеете, выйти за меня замуж, — ответил Ремонанк, — я берусь получить за нее с Элиаса Магуса двадцать тысяч франков, если же вы не выйдете за меня замуж, вы ее нипочем больше как за тысячу не продадите.

— Это почему?

— А потому что вам тогда придется поставить под квитанцией свою подпись как владелицы, а тогда наследники затеют с вами тяжбу. А если вы станете моей женой, то я сам продам ее господину Магусу, а с торговца, кроме записи в торговых книгах, ничего не требуется, вот я и запишу, что купил ее у господина Шмуке. Давайте поставим эту доску ко мне... Если ваш муж умрет, как бы не начались всякие придирки, а что картина у меня — никому не покажется странным... Вы меня знаете. Да, если хотите, я могу вам расписочку выдать.

Алчная привратница, пойманная с поличным, согласилась на это предложение, тем самым навсегда связав свою судьбу с овернцем.

— Вы правы, принесите расписку, — согласилась она, убирая картину в комод.

— Соседка, — сказал торговец шепотом, уводя тетку Сибо к дверям, — по всему видно, что нам не спасти беднягу Сибо. Доктор Пулен уже вчера вечером потерял всякую надежду и сказал, что он и дня не протянет... Это большое горе! Но в конце концов швейцарская — не по вас место... Вам место в роскошном антикварном магазине на бульваре Капуцинов. Знаете, за десять лет я наторговал тысяч на сто, и вот, ежели вы получите столько же, я обещаю вам, что мы сколотим хороший капиталец... Выходите-ка за меня замуж... Заживете барыней... сестра будет вести хозяйство и угождать вам, и...