Читать книгу "Глубокие воды - Эмма Бэмфорд"

этот Витор Сантос был каким-то криминальным авторитетом, действующим на моей территории, я бы о нем услышал?

Стало ясно, что он не собирается ничего предпринимать на основании моих слов и лучшее, на что можно надеяться, что любопытство возьмет верх и он примется копать насчет Витора, когда я уйду. Отдавать на растерзание этому человеку Виржини и Терезу я не собирался. Если он так хорош в своем деле, сам все выяснит. В любом случае до возвращения «Патусана» с задержанным Витором Сантосом оставалось еще несколько дней. Я протянул руку за паспортами.

– Пока я придержу их у себя, если вы не против, – сказал замкомиссара, убирая три паспорта в ящик. Подозреваю, он знал, что у меня не найдется веских причин для возражений.

– Разумеется. – Я постарался, чтобы мой голос звучал ровно. – Возможно, всплывет какая-то информация.

– Возможно. – Он протянул мне паспорт Терезы: – Но вы можете забрать этот.

К счастью, память у меня почти фотографическая – всегда помогала мне на экзаменах в школе, потом в офицерском училище, – и я прекрасно запомнил три мужских имени. У стойки я задержался. В приемной не было никого, кроме Ирен. Я непринужденно спросил, как поживают ее муж и дети, как здоровье свекрови.

– Намного лучше, сэр, спасибо, что спросили. Врачи говорят, что скоро она вернется домой.

– Надеюсь, так и будет. – Я говорил искренне, но по спине побежали мурашки – я никогда не нарушал правила, а сейчас собирался солгать ей. – Ах да, Ирен, – я изобразил чистосердечие, – забыл попросить заместителя комиссара пробить через систему несколько имен. Снова дергать его не хочу. Слишком занятой человек. – Я постарался, чтобы сарказм не прорвался в голос, не проступил на лице. – Ты не могла бы…

Она нахмурилась:

– Не уверена, что это разрешено, капитан. Позвольте, я уточню.

Прежде чем я успел ее остановить, Ирен сняла трубку. Я услышал гудки. Уйти сейчас нельзя – выглядело бы слишком уж красноречиво. На висках выступил пот.

Заместитель комиссара не ответил, и Ирен повесила трубку. Вот он, мой шанс. Я облизнул губы.

– Неважно, сержант. Я позвоню на базу и кому-нибудь поручу. Просто подумал, что раз уж я здесь, то через вас будет быстрее.

Она уступила – скорее всего, из уважения к моему офицерскому чину.

– Хорошо, сэр. Что за имена?

У нее возникли трудности с иностранными фамилиями, и после того, как я пару раз поправил ее – «Сантос, а не Сантас», – она жестом пригласила меня пройти за стойку, чтобы проверить, правильно ли она ввела имена. По первым двум совпадений не было, но имя Жуана да Сильвы выдало список – и длинный список, который безоговорочно указывал на то, что этот человек точно интересен полиции.

Я быстро пробежал его глазами.

– Нельзя ли мне получить распечатку?

Ирен потянулась к компьютерной мышке:

– Мне очень жаль, сэр, но, по-моему, для этого необходимо разрешение заместителя комиссара. Мне и этого-то не следовало бы делать. – Она свернула окно.

Я кивнул и, не обращая внимания на протесты Ирен, направился в кабинет заместителя комиссара.

– Опять вы? – скучающим тоном произнес он. – Я же сказал, у нас нет причин его задерживать.

– Но я видел… – Я оборвал себя. Нельзя подставлять Ирен. У нее двое своих детей, да еще выводок деверя. – Я проверил, – сказал я, надеясь, что он не сообразит, что я не успел бы просмотреть записи в базе флота. – На Жуана да Сильву есть ордер.

Заместитель комиссара откинулся на стуле. Руки снова легли на живот.

– Нет никакого ордера.

– Есть. На одну из его фамилий.

– Вы называете меня лжецом?

Я не ответил. Снова скрип стула; он пощелкал по клавиатуре и, выдержав паузу, развернул компьютер экраном ко мне. В строке поиска было имя: «Жуан да Сильва». Ниже слова: «Результатов не найдено».

Я понял, что теряю время. Вот она, сила денег.

На этот раз заместитель комиссара проводил меня до двери. Я остановился и посмотрел с высоты своего роста на его макушку, где закручивались волосы.

– Как давно он вам платит? – процедил я.

Уже не впервые я порадовался тому, что я выше него.

На улице я на мгновение зажмурился от полуденного солнца. На уровне моих глаз порхнула птица и села на антенну полицейской машины, отчего та закачалась, точно стебель камыша. Это был черноголовый овсяночник, явно заплутавший. В Порт-Брауне уже много лет нет мангровых зарослей, их вырубили подчистую, когда строили торговый порт. Птица оценивающе посмотрела на меня и зачирикала, потом взлетела, и я ощутил на щеке дуновение отчаянно машущих крыльев.

36

Когда они вернулись в Порт-Браун, Виржини первым делом одолжила у Тенгку запасной мобильник и позвонила маме, которая рыдала в трубку, а затем брату и сестрам. Приятно было услышать их голоса, сознавать, что теперь она может связаться с родными в любое время после всех этих недель молчания. Когда она разговаривала с отцом Джейка, надлом в его голосе едва не лишил ее остатков самообладания.

Почти неделю Виржини курсировала между гостевым домом и больницей, как на автопилоте. Часто воздух в Порт-Брауне казался плотным, как вода, и ей приходилось брести сквозь него, ноги были словно налиты свинцом. Вдобавок обувь была велика. Эти шлепанцы – черные резиновые вьетнамки – купила Тереза и промахнулась с размером. Она также купила ей кое-какую одежду: джинсы из тонкого хлопка, которые после месяцев в купальнике казались жесткими, точно доспехи, и несколько блузок с длинными рукавами.

У Виржини имелись подозрения по поводу того, откуда у Терезы появились деньги. На второй день в Порт-Брауне, проходя через верфь к больнице, Виржини увидела, как уезжает мотоцикл, и из прохода между контейнерами выступила Тереза с набитым полиэтиленовым пакетом в руках. Схожую сцену она уже наблюдала, но на этот раз в Терезе не было и следа нервозности – голова высоко поднята, походка уверенная.

Вернувшись в гостевой дом на следующее утро, Виржини нашла на своей кровати аккуратно сложенную стопку новой одежды, поверх которой лежали вьетнамки. Она стянула тесные кроссовки, которые ей одолжила медсестра, и влезла в шлепанцы. Тереза очень добра. Женщина, которая ничего не имеет. У Виржини сжалось сердце. Она этого не заслуживает.

– Тебе они нужны, – пожала плечами Тереза, когда она благодарила ее, пообещав, что вернет деньги, как только доберется до банка. – Нельзя же вечно выглядеть как медсестра.

Вскоре выяснилось, что одежда была прощальным подарком. Через два дня, в день, когда, по словам Тенгку, «Патусан» должен был достигнуть Амаранте, Виржини постучала в комнату Терезы, держа наготове снятые в банке ринггиты, но никто не отозвался. Дверь оказалась открыта. Ящики