Читать книгу "Борьба великих государств Средиземноморья за мировое господство - Эрнл Брэдфорд"

Средиземноморья, так же как их предшественники, греки и финикийцы, для успешного мореплавания имели, помимо карт, ограниченное число механических приспособлений, собственные технические знания и опыт плавания в том или ином районе. Во многих частях света шкиперы прибрежных судов и рыбаки до сих пор не имеют особой необходимости в картах. Они приобретают опыт (который им передают отцы) и как свои пять пальцев знают форму каждого мыса и всей береговой линии. Все нужные карты у них в головах – элементарные мнемонические техники позволяли им запоминать все необходимое. Современный грамотный человек часто забывает, что люди, никогда не умевшие читать и писать (что в полной мере относится к ранним морякам), имели более цепкую память. У людей, никогда не забивавших мозги печатным словом, была прекрасно развита зрительная память, да и ощущения были острее у людей, ведших простую жизнь, близкую к природе.

Все, кому довелось провести какое-то время в маленькой лодке на море, знают, что даже во сне тело чувствует перемену ветра или изменение волнения. Моряк моментально проснется при изменении ритма, которое городской житель даже не заметит. Аналогично, практические знания метеорологии свойственны крестьянам и рыбакам до сегодняшнего дня. Современные инструменты они и сегодня не используют. Сицилийский рыбак, знакомый автору, мог «пробовать ветер на вкус» и с большой точностью предсказать, изменится он или нет, и если изменится, то как именно. Мальтийский крестьянин всегда мог дать точный долгосрочный прогноз погоды на следующие три месяца, наблюдая за последовательностью перемен ветра в полнолуние. Все эти впитанные с материнским молоком знания жителя Средиземноморья были у капитанов и мореплавателей римского периода. Но только они имели дополнительное преимущество – приборы.

На протяжении всей истории, и особенно во времена, когда не было военно-морского контроля торговых путей, на Средиземном море всегда были пираты. Бесчисленные острова Эгейского моря, длинная изрезанная береговая линия материковой Греции и Иллирии, североафриканское побережье от Джербы до Геркулесовых столбов, дикая Сардиния и Корсика, Балеарские острова – все эти места в тот или иной период служили базами пиратов, нападавших на торговые суда. Пиратство всегда было бедствием на Эгейском море, и, когда Греция в очередной раз ввязывалась в бесконечные междоусобицы, пираты активизировались.

В 67 году до н. э. доведенный до отчаяния небывалой активностью пиратов сенат поручил задачу «очистки» Средиземного моря Помпею Великому. Этот замечательный человек, чей конфликт с Юлием Цезарем впоследствии воспламенил римский мир, оправдал это назначение серией успешных кампаний против пиратов. Ситуация сложилась в высшей степени серьезная – запасы зерна в Риме существенно снизились из-за систематических потерь больших зерновых судов, идущих из Египта. Цены на продовольствие в столице стали заоблачными. Организованными действиями, начиная с Гибралтара, Помпей выполнил задачу (которая, по оценкам тогдашних экспертов, должна была занять три года) в течение девяти месяцев. Говорят, что в ходе той кампании было уничтожено больше тысячи судов, несколько сотен было доставлено в Рим. Тысячи пиратов были либо убиты, либо переселены на щедрых условиях в Малую Азию.

Еще до конца года цены на зерно в Риме стабилизировались, и по морским торговым путям снова пошли торговые суда, которые теперь были в безопасности. Эта полицейская акция явилась, вероятно, самым крупным морским триумфом в истории Рима. Хотя впоследствии в напряженные периоды пираты снова неоднократно поднимали головы, Помпей многое сделал, чтобы вылечить болезнь, веками терзавшую Средиземноморье. Море теперь было разделено на провинции, приписанные к провинциям на суше, правители которых отныне отвечали за безопасность своей территории на море.

Во времена империи торговые пути стали точно установленными. Маленькие прибрежные суда сновали по бесконечным мелким «кровеносным сосудам» торговли, но главные артерии сравнительно легко проследить. На западе – за пределами Геркулесовых столбов – существовал крупный порт и торговый центр Гадес (ныне Кадис). На Средиземном море – на побережье Испании – находилось детище карфагенян – Новый Карфаген – Картаго Нова (Картахена). Севернее, в головной части Лионского залива, располагался Нарбон, а на другой стороне залива располагалась основанная греками Массалия (лат. название – Massilia, ныне Марсель) – главный порт, промышленный и коммуникационный центр для всей Франции и севера. В восточном направлении торговый путь шел прямо к Остии, гавани Древнего Рима, откуда другой путь шел к восстановленному Карфагену. Из Карфагена и Остии два важных пути следовали на восток к Александрии, где сходились все северные и восточные торговые пути. Из Александрии судоходные маршруты расходились в Левант и Малую Азию, на север к портам Греции, в Фессалоники и Византий – получатель через Синоп всего зерна и сырья с земель вокруг Черного моря. В Александрию также приходили сухопутные караваны со специями и предметами роскоши из Аравии и Месопотамии, а также товарами из Индии, которые выгружали в портах Красного моря Арсиноя и Береника.

Очевидно, что торговля Средиземного моря имела два главных сердца. Если все дороги – и все судоходные маршруты – в конечном счете вели в Рим, величайший мировой рынок, восточное сердце – Александрия – являлось главным источником снабжения. Здесь сырье Азии и севера соседствовало с изощренными предметами роскоши с Востока. С присоединением восточной империи интересы Рима обратились на Восток. Влияние древних цивилизаций, религий и культуры и, конечно, восточной роскоши произвело такой же выраженный эффект на римлян, как на македонцев.

Глава 8

Портрет города

Лежащая между защищающими ее рукавами восточной и западной гаваней Александрия в начале I века до н. э. была признанной королевой Восточного Средиземноморья. Здесь Эвклид во времена первого Птолемея (323–285 годы до н. э.) систематизировал свою геометрию и создал математическую школу. На вопрос Птолемея, можно ли геометрию сделать проще, Эвклид ответил: «В геометрии нет царских дорог». Здесь Аристарх Самосский, математик и астроном, в 280–265 годах до н. э. создал теорию, утверждающую, что Солнце, а вовсе не Земля, является центром Вселенной – эту концепцию игнорировали много веков (а потом и вовсе утратили). В том же веке в Александрии Эратосфен успешно измерил окружность Земли. Ему сказали, что в Асуане в середине лета солнце освещает дно сухого колодца, иными словами, оно находится прямо над головой (это значит, что Асуан находится на тропике). Затем он измерил тень, отбрасываемую вертикальным шестом в Александрии (также в день летнего солнцестояния), и установил угол падения солнечных лучей. Согласно расчетам, получилось, что расстояние между Асуаном и Александрией составляет 1/50 окружности Земли. Зная расстояние между двумя городами, он получил длину окружности. Даже с такими примитивными инструментами он получил удивительно точный результат – погрешность составила меньше 10 процентов. Будучи удивительно разносторонне образованным