Читать книгу "Неизвестный фронт Гражданской войны: конфликт между властью большевиков и крестьянской массой в Пермской губернии - Анжела Валерьевна Долгова"

дезертирством как социально-политическим явлением. Тем самым оно открывало возможности для усиления, ужесточения борьбы с дезертирством именно как с явлением, а не только с отдельными дезертирами или группами дезертиров, ибо оно означало, что борьба должна вестись в одинаковой мере и с одинаковой решимостью со всеми, кто попадал под понятие «злостный дезертир».

С помощью каких конкретно средств следовало бороться, в постановлении, как и в прежних решениях ВЦИК, не указывалось. Предполагалось обращение за помощью (высылка отрядов, обеспечение оружием) к вышестоящим советским учреждениям, но дальность расстояний, а также плохое состояние дорог и отсутствие телеграфа исключали эту возможность. Советские работники при отсутствии оружия не только не могли вести борьбу, но и находиться на рабочем месте, так как рисковали быть убитыми бандитами. Таким образом, причинами неудач в борьбе с дезертирством могли стать, с одной стороны, невозможность вести борьбу из-за отсутствия средств, оружия и кадров, а с другой стороны, из-за применения излишне жестких мер.

Чтобы повысить действенность работы комиссий, руководство Центркомдезертир считало необходимым увеличить их штат, подобрать опытные, ответственные кадры. Чем ниже был уровень комдезертиров, тем больше требовалось штатных сотрудников.

Приказом Центркомдезертир от 31 января 1920 г. были введены дополнительные должности в комиссиях: в окружных – два уполномоченных, два делопроизводителя, один переписчик, один журналист (ответственный за ведение регистрационных журналов) и один рассыльный, в губернских– два уполномоченных, пять производителей, один переписчик, один журналист и один рассыльный, в уездных – три делопроизводителя и один переписчик, один рассыльный, в столичной и городских – пять делопроизводителей, один переписчик, один журналист и один рассыльный3.

Предполагалось, что данная мера, чисто бюрократическая, ускорит процесс ликвидации дезертирства, обеспечит регулярное поступление информации с мест, наладит работу комиссий с другими учреждениями.

К началу 1920 г. комдезертирами, как пермскими, так и по всей Советской России, был накоплен немалый опыт в борьбе с дезертирством. Соответствующие приказы и постановления были известны на местах, и также была известна практика их применения, а это позволяло добиваться положительных результатов. Возникло стремление советских, военных властей, а также ЧК и комдезертиров к согласованию и даже совместному проведению мероприятий и операций против дезертиров. К этому начали относиться как к части Гражданской войны, а к дезертирам – как к пособникам, к «отряду» контрреволюции.

Особенно важной власти стали считать борьбу с укрывательством дезертиров, ибо, убежав из своих частей, многие из них по-прежнему стремились вернуться домой, спрятаться именно в родных краях. Разоренная в годы войны деревня как никогда нуждалась в рабочих руках и была заинтересована в скорейшем возвращении мужского населения. Но поскольку, вернувшись на родину, беглые красноармейцы могли быть вновь мобилизованы, их родственники делали все возможное, чтобы не допустить этого, и скрывали пребывание дезертиров в деревне.

В инструкции Центркомдезертир от 10 марта 1921 г. народным судам давались необходимые разъяснения относительно порядка производства дел о дезертирах, их укрывателях, пособниках и попустителях. Наряду с укрывательством борцы с дезертирством выделяли подстрекательство, пособничество и попустительство. Подстрекательством считалось воздействие на солдата или призывника уговорами или угрозой совершить побег, пособничеством к дезертирству – предоставление дезертиру способа или средства совершения побега или уклонения от службы или учета, попустительством являлись действия должностных и частных лиц, когда они, «имея возможность предупредить дезертирство, допустили такое намеренно»4.

С укрывательством борьба оказалась более масштабной и потому более сложной. Данное явление получило распространение в 1920 г. и было связано с подделкой документов об освобождении от воинской службы. В немалой степени этому способствовала преступная деятельность недобросовестных советских и партийных работников, под видом которых могли находиться контрреволюционные и преступные элементы, преследовавшие корыстные цели.

К укрывателям могли быть отнесены отдельные лица, семьи дезертиров и целые села. В их отношении применялись следующие меры: принудительные работы, конфискация имущества, наложение штрафов, взятие в заложники, избиение, расстрел. Карательные меры применялись главным образом в отношении должностных лиц, как ответственных перед законом.

Однако представители крестьян, рабочих, интеллигенции, буржуазии в большинстве своем отнюдь не являлись потенциальными преступниками. Во время Гражданской войны, в силу различных обстоятельств, некоторым из них пришлось пройти путь от дезертиров до бандитов, что было вполне естественным при определенных обстоятельствах. В результате возникло противостояние с Советской властью тех, кто не мог с ней примириться и хотел продолжить с ней борьбу. Они чаще всего и попадали под такие большевистские пропагандистские ярлыки, как «белые банды» или «банды дезертиров», распространившиеся в 1920 г. в результате усилий партийно-советской пропагандистской машины.

Борьба с дезертирством, укрывательством и бандитизмом, таким образом, должна была вестись и велась параллельно.

По предложению Центркомдезертир руководством партии большевиков было принято решение использовать для агитации членов Союза молодежи, которым, объединившись в отряды, предстояло вести борьбу с дезертирством5. Из циркулярного письма Петроградского губкома РКСМ всем организациям следовало: «Одна из задач помощи армии – искоренение дезертирства… Бороться… как путем агитационным, обсуждая этот вопрос на митингах, собраниях, лекциях и проч., так и активной поддержкой в поимке дезертиров. Члены РКСМ участвуют в облавах при отрядах в качестве политических работников… Они обязаны предупреждать несправедливые действия отрядов и отдельных лиц отряда, могущих восстановить население против Советской власти, строго памятуя, однако, задачу быстрого искоренения дезертирства»6.

Чтобы оторвать от повстанческого движения дезертиров «по слабости воли», большевистское руководство пошло на частичное смягчение карательной политики. Во второй половине 1920 г. вышли постановления об амнистии дезертирам.

Так, постановлением ВЦИК о мероприятиях по усилению мощи Красной армии от 29 июля 1920 г. борьба с дезертирством и укрывательством вменялась в обязанность всем учреждениям и органам Советской власти. Главным образом предлагалось установить и применить суровые кары по отношению к дезертирам и их укрывателям, после чего широко оповестить население и красноармейцев с помощью плакатов и воззваний о возможных для них карах. Особая ответственность возлагалась на сельские власти, которым следовало оказывать содействие комдезертирам, в том числе приводить в исполнение карательные меры, решение о которых приняты комиссиями7.

В уже упоминавшейся телеграмме от 7 октября 1920 г. заместителя председателя Приуральской окружной комдезертир Моисеева в Пермскую губкомдезертир говорилось: «Борьба с дезертирами… является вторым на очереди вопросом по организации и формировании нашей доблестной армии, для борьбы с которыми все преграды должны быть в корне уничтожены, а для этого необходимо работать и работать нравственно и умственно, забыв временно свои личные интересы. Разгильдяйство, инертность, малодушие и халатность должны уйти..»8.

7 ноября 1920 г., когда стало очевидным, что война против Польши завершена и разгром армии Врангеля не за горами, ВЦИК принял постановление, которым в отношении дезертиров и их пособников расстрел заменялся лишением свободы на пять лет, пожизненное заключение – уменьшением срока также