Читать книгу "Генерал-майор - Андрей Анатольевич Посняков"

пан. Что же, и зайти, и съездить! Тем более что там и Дануся… Надо подарки отдать, да и вообще – неудобно обижать девушку.

Вспомнив юную пани Василевску, Дэн тотчас распорядился достать из дорожного сундука генеральский мундир, пожалованный ему Гебхардом фон Блюхером за «невероятно безумную храбрость». Именно так и сказал старый фельдмаршал, именно так и выразился! Похвала его дорогого стоила, именно благодаря Блюхеру и было выиграно Ватерлоо, если бы не «старый черт», Веллингтон мог бы и отступить, очень даже запросто! И тогда фиг вам, а не победа. Бонапарт с ходу бы захватил Нидерланды, ударил бы на Австрию и Пруссию… и в конце концов снова бы пошел на Россию! Возможно, теперь не на Москву, а на Санкт-Петербург – чего мелочиться-то?

– Вот, барин! Извольте примерить.

– Да я уж примерял… А, впрочем, давай!

Положив трубку на стол, Давыдов быстро оделся и подошел к встроенному в платяной шкаф зеркалу. Черный доломан с белыми шнурами и красными отворотами смотрелся на редкость эффектно, как красные генеральские погоны. Конечно, Денис Васильевич предпочел бы свой, родной мундир, коричнево-желтый ахтырский, ну или алый с золотом лейб-гвардии. Однако же нужно было обновить подарок! Герр Блюхер же… ну, совершенно искренне! Да и по заслугам, черт побери!

– Ну, красавец, красавец! – расхохотался возникший в дверях Ураковский. – Рекомендую на балу и кивер не снимать. Очень уж эмблема эффектная – череп с костями. Этакий пиратэ!

– Да ну тебя, Стас, – сконфуженно отмахнулся Дэн.

Станислав Петрович по прибытии в Варшаву пока что остановился во флигеле у Дениса, на первом этаже, в комнате слуги Андрюшки, ради такого случая ночевавшего на летней кухне. Что же касаемо наследства – поместья и дома, располагавшихся примерно в полусотне верст от Варшавы, в старинном городке Пултуск, – то Ураковский намеревался отбыть туда уже в самое ближайшее время. В Пултуске, к слову сказать, останавливался Наполеон во время своей прошлой кампании, вообще же городок был знаменит своим собором и длинной рыночной площадью, по размерам уступавшей разве что краковской.

– Ты, кстати, с отъездом-то не торопись. – Денис сбросил с плеча ментик. – Сегодня в другое место едем, на бал. Да-да! Что ты так смотришь? Дает его местный магнат князь Яцек Хвороцкий. Там я тебя всем нужным людям представлю. Они все там будут, даже Домбровский, ага.

– Угу, – подумав, согласился новоявленный польский помещик. – Понимаю, дело полезное. Раз уж сам Домбровский… Однако же мне нынче и пойти-то не в чем! Не в дорожном же платье…

– Мой сюртук возьми… Ой, нет. Ты ж вон какой долговязый!

Проблема решилась посещением магазина готового платья и вызванным во флигель портным, быстро подогнавшим купленную одежду по фигуре Станислава Петровича.

– Ну вот! – Теперь уж Давыдов осматривал приятеля. – Как влитой сидит. И цвет такой приятный, светленький…

– Пыль только будет собирать.

– Ну ла-адно, не привередничай! Кстати, уже пора бы… Время!.. Андрюшка! Черт тебя побери! Андрюшка! Давай, закладывай выезд!

– Уже, барин! Заложил.

* * *

Парадная зала варшавского дворца пана Хвороцкого блистала свечами, орденами и драгоценностями. Славному герою Давыдову был оказан не просто достойный, а прямо-таки великолепный прием! Каждая дама считала себя обязанной поцеловать гусара в губы, каждый мужчина – крепко пожать руку. Что ж, здешнее светское общество можно было понять: не каждый день в Варшаву приезжают пленители Наполеона!

– Ах, расскажите же нам, Денис Васильевич! Как? Как это все случилось?

– Рассказать, говорите?

– Так, так! Просим, просим!

Пришлось рассказать, уж деваться некуда. Собравшиеся внимали столь благоговейно, что пришлось еще и почитать стихи:

В ужасах войны кровавой

Я опасности искал,

Я горел бессмертной славой,

Разрушением дышал…

– А теперь – жженка, господа! – дождавшись конца аплодисментов, громко воскликнул хозяин, сухопарый пан Хвороцкий. – Настоящая гусарская жженка!

По знаку пана Яцека двое слуг в голубых ливреях внесли в залу большую серебряную чашу. Сосуд сей немедленно водрузили на середину стола, рядом поставили водку, шампанское, сахарную голову, свечи…

– Мешаем один к трем, – со знанием дела распорядился Давыдов. – Одну часть водки на три шампанского… Смотрите не перепутайте, а то с ног будет валить! Оно, конечно, хорошо, но среди нас дамы, не хотелось бы, чтобы они раньше времени улеглись, а!

Шутка Денис возымела успех, и лишь дождавшись, когда всеобщий смех чуть поутихнет, гусар вновь приступил к руководству действом, а потом и вообще взял дело в свои руки: выхватив саблю, опустил клинок в чашу…

– Сахар давайте, ага…

Расплавленный сахар, обливаемый шампанским и красным французским вином, медленно стекал по клинку, жжеными каплями падая в чашу.

– Ну вот вам и жженка, дамы и господа! Прошу пробовать.

Ой как все ломанулись! Подставляли под поварешку стаканы, бокалы, некоторые даже миски!

Оркестр грянул мазурку, затем – полонез и, наконец, вальс, постепенно выбивающийся из изгоя в короли танца! Первый танец Денис Васильевич танцевал с гостеприимной хозяйкою дома, второй – с еще одной представительной дамой, а уж третий… Третий посвятил Данусе!

– Я так ждала! Так ждала тебя, Денис… Так ждала…

Ах, как сияли волшебные серо-голубые глаза, как трепетали ресницы, а уж улыбка была диво как хороша, а ямочки на щечках так непосредственно дерзки, что словно сами собой приглашали влюбленных к уединению. Хотя… Можно ли было назвать сию пару влюбленными? Скорее – любовниками.

Они предались плотской любви в тот же вечер, вернее говоря, уже была ночь, темная, загадочная, мерцающая золотистыми звездами и полная неги. Нагие тела сплелись на ложе, слышен был лишь звук поцелуев, трепетные вздохи, стоны, скрип…

* * *

Великий князь принял Давыдова уже на следующий день, все так же – на людях – холодно, на деле же… Обнял! Облобызал!

– Ах, Денис, Денис! Как же ты… супостата!

– Ужо не будет более богоспасаемому Отечеству нашему вредить! – подкрутил усы гусар.

– Герой ты, Денис, герой! – От избытка чувств цесаревич так хлобыстнул Дэна по плечу, что тот едва не упал, хоть и всю жизнь полагал себя парнем не слабым. Круглое, с чуть выпученными глазами лицо Константина Павловича выражало самую искреннюю радость.

– Ах, нам бы с тобой сейчас по чарке! Жаль, таиться вынуждены. Ничего, можно… Ага!

Подмигнув визитеру, наследник престола вытащил из ящика стола серебряные чарочки и плоскую фляжку, налил…

– С победой!

– С победой!

Слегка чокнувшись, выпили так вот, запросто, безо всякой закуски, да и нужна ль закуска-то, когда такой тост?

– А что там по нашему делу? – почмокав губами, осведомился великий князь. – Судя по вашему докладу, супостата вы поймали. Однако – не уберегли!

– Случай… – Давыдов