Читать книгу "Божественный яд - Дарья Андреевна Кузнецова"

И каждый раз с обречённой ясностью понимал: нет, не мог. Когда он понял, что сходит с ума, предпринимать что-то стало поздно. Поначалу Она не позволяла об этом даже задуматься, всё казалось естественным и правильным, он до самого конца не отдавал себе отчёта в том, что творил.

Поначалу просто были эмоции, неотделимые от собственных. Ревность к окружению Эрмы, желание не допустить к ней никого больше, оградить от всех — её, нежную, смешливую, изящную, умную… Она ведь сразу ему понравилась. Ещё до всего, с первого взгляда, в Транте. Потом был перелёт, потом он понял, что влюбился… Но даже теперь не понимал, в какой момент это чувство превратилось в одержимость.

Она заговорила с ним совсем недавно. Когда было уже поздно. Когда от яда, приготовленного для ненавистного пришельца из прошлого, умерла та, кого он любил. От его собственной руки, как бы ни хотелось переложить вину на другого.

Она издевалась. Насмешничала. Злорадствовала. В красках расписывала мучения Эрмы. И он никак не мог её заткнуть, желал смерти и тех мучений, потому что мечтал, чтобы она наконец замолчала. В тот момент, потерянный и оглушённый, он не сознавал, что происходит, и готов был отдать всё, лишь бы этот голос в голове наконец стих. Поэтому снотворное от целителя он принял с облегчением и благодарностью. Да он бы и яд принял не задумываясь, если бы кто-то его предложил. Лишь бы всё закончилось.

Наутро вчерашние события казались подёрнутыми дымкой, и голос в голове молчал, осталась только опустошённость, на дне которой плескался сдавленный, глухой ужас от осознания содеянного. И робкая надежда, что всего этого не было, что оно — плод воображения.

Когда его пришли допрашивать, он хотел всё рассказать, объяснить, попросить помощи…

Не смог. Не позволили. И только во время допроса он запоздало осознал, насколько уже поздно сопротивляться. Насколько проросло в него это, чем бы оно ни было. А оно было!

Кутум не понимал, что с ним происходило, но чужая воля была именно волей, а не продуктом бреда. Чем-то опасным, чуждым и очень сильным. Не потому, что управляло им и заставляло совершать действия, которых не совершил бы он сам, а потому, что этого никто не замечал. Ни лекари душ, ни охрана, приставленная Сулусом, который явно беспокоился о друге. Не он — Она как-то отводила им глаза.

Наверное, осознание этого должно было вызвать ужас и окончательно уничтожить его. Она именно на это рассчитывала, убив Эрму: на то, что смерть возлюбленной от его рук сломает, окончательно отдаст его во власть новой хозяйки.

Сломала, но, кажется, не так, как должна была. Боль и злость что-то изменили внутри. Снаружи остались апатия, страх и смирение, там бесновалась Она, упиваясь собственной победой и ненавистью. За что именно Она настолько ненавидела Марана, он так и не понял: мысли, желания и планы существа были от него скрыты.

Внутри же, под тонким коконом, поселилась холодная ярость и стремление отомстить. Любой ценой. Это, управлявшее им, не должно было продолжать своё существование. Злость не позволила даже возникнуть страху за свою жизнь и страху перед собственной нынешней слабостью. Кажется, его желание жить умерло чуть раньше… Вместе с Эрмой? Или, может быть, с собственной волей? С потерей контроля над своим телом?..

Остаток дня, отстранившись от реальности и оставив бесплодные попытки справиться с чудовищем самостоятельно, Кутум потратил на то, чтобы найти границы собственных возможностей. К сожалению, совсем ничтожных: всё, что он мог, это полностью закрыться от окружающего мира, закутавшись в некий кокон, оставив на поверхности куклу, послушную воле неведомой твари. Мало, ничтожно мало, но…

Как оказалось, даже это могло пойти на пользу. Да, он не мог повлиять на происходящее и остановить Её, но у этого процесса была и обратная сторона: Она не могла воспользоваться его знаниями и навыками. И совершала ошибки. По незнанию, по небрежности или по глупости — это было неважно, но главное, совершала!

В наполнении амулета. Вместо серьёзной сильной вещи из хороших материалов и огромного количества силы — украденной у него силы! — вышла хрупкая и грубая поделка. К сожалению, способная выполнять своё предназначение, но нестойкая ко всем внешним воздействиям и не способная заблокировать магию жертвы — кем бы та ни была.

В сокрытии улик. Она, кажется, вообще не задумывалась о том, что виновность Кутума окажется нетрудно установить, потому что он оставлял слишком много следов. К лучшему. Пусть поймают, пусть убьют при задержании, лишь бы вместе с Ней

Если бы он ещё мог как-то подать знак!.. Но оставалось только ждать подходящего момента и надеяться, что тот подвернётся. Потому что ненависть этой неведомой твари была густо замешана на страхе, страх — на жажде мести, и весь этот клубок не добавлял ей расчётливости и здравомыслия. А значит, всё это играло на руку тому, с кем это существо намеревалось сцепиться в ближайшем будущем.

Лишь бы только успеть до заката, потому что убивать ещё одну ни в чём не повинную девушку он совсем не желал.

***

«Блудная тень» очень своеобразно меняла восприятие. Сейчас Маран помнил, сколько усилий пришлось приложить, чтобы научиться нормально соображать и, главное, двигаться под её воздействием. Собственное тело словно находилось немного впереди, и движения выходили заторможенными, неловкими — как будто он управлял чужими руками и переставлял чужие ноги.

Вновь приноровиться оказалось нетрудно, обретённые в прошлой жизни навыки быстро вспомнились. Шаг, другой — и к движениям вернулась обычная уверенность и плавность, так что сторонний наблюдатель не заподозрил бы, что с ним что-то не так.

— Всё-таки пришёл один? — с непонятным выражением спросил Кутум, стоявший посреди карды и потому заметный от самого входа.

— А ты надеялась, я приведу тебе дополнительное мясо? — спокойно уточнил Маран.

— Мне хватит тебя! — ухмыльнулся противник.

Противница. Потому что от Кутума, кажется, осталось только тело, он больше не был самим собой. Обычно через «Блудную тень» души людей виделись редкой дымкой, окутывающей всё тело целиком — у торса плотнее, на конечностях почти незаметной. Его же голова и туловище словно были заключены в одну ледяную глыбу, хорошо знакомую по прошлым встречам с теми, кто называл себя богами. Только в других телах глыба эта была больше и охватывала почти всё тело.

Впрочем… Действительно ли ничего больше не осталось?

Приглядевшись, Маран различил сквозь бликующую поверхность что-то ещё. Мятущиеся тени, клубы, пятна… Не цельный кристалл — толстая корка. Похоже, Чёрный Ветер был ещё жив, и богиня делила тело с ним.