Читать книгу "Во славу русскую - Анатолий Евгеньевич Матвиенко"

армию снова собрать, бронеходы из-под Варшавы к Кёнигсбергу переправить. А главное — снаряды. Я военному Министру не раз говорил: рано или поздно с панцервагенами столкнёмся, тогда средство против их брони должно у каждой пушки иметься. Да ежели бы двенадцатифунтовая гладкоствольная чугунным ядром ударила, и то толку больше было бы, чем с гранат и фугасов.

Строганов, облачённый в зелёный мундир с белыми лосинами по вновь вернувшейся дворцовой моде прежних времён, от нерадостных слов Паскевича повесил голову.

— Александр Иванович Чернышов с должности Военного министра изгнан с позором. Однако же новый пушечный заряд по щучьему велению не появится!

— Щуки на Урале обитают, господа, в Нижнем Тагиле.

Красноватые глазки светлейшего князя сердито блеснули.

— Самую важную из них вы лично в бронеходе погубили, Фёдор Иванович.

— Не досмотрел, виноват. Чем сожалеть, нужно дело делать — свести воедино бежавших из Западной Пруссии героев в способные к бою полки, призвать до сотни тысяч пополнения, флоту в Балтике шустрее германца бить — лёд сходит. Бог даст, к лету вернём викторию; пруссов не впервой бить.

— Уверены? Тогда вам и карты в руки, — решил Строганов, князь не стал возражать.

Паскевич покинул кабинет с назначением на должность Военного министра и главнокомандующего. Сие назначение ещё в Думе утверждать, но оно уже легло на плечи тяжким бременем — переломить ход войны, тем более что тевтоны тоже не будут сидеть сложа руки.

Пруссаки ещё до контрнаступления, крайне встревоженные пиратскими рейдами «Святителя», обратились к стране, донельзя более ревностно относящейся к успехам других. Никогда в истории Британия столь быстро не приходила на помощь, радуясь: убивать можно под чужим флагом и за счёт просящего, не втягиваясь самой в обременительную войну.

Через студёные воды датских проливов, где ещё попадались ледяные глыбы, вынесенные в Балтику вскрывшимися реками, проследовали три боевых корабля. Флагман «Супериор», чьё длинное дубовое тело было обшито от ватерлинии и выше толстым листовым железом, нёс на двух палубах девяносто орудий! Мощнейшая паровая машина в восемьсот лошадиных сил при убранных парусах разгоняла его до немыслимых тринадцати узлов, при удачном направлении ветра корабль двигался ещё быстрее.

Пароходофрегаты «Принц Уэльский» и «Георг», чуть меньшего размера, имели по восемьдесят пушек, по совокупности стволов — больше, чем все русские паровые суда Балтийского флота. В Данциге над тройкой англичан взметнулись стяги с прусскими орлами. «Супериор» превратился в «Гогенцоллерна», остальные также сменили имя. В командах появились германские офицеры — учиться уму-разуму от опытных морских волков и создавать видимость смешанных экипажей. Наконец, к большому неудовольствию британского адмирала Старка, к эскадре присоединился вооружённый колёсный пароход «Рейн», согласно названию более пригодный для речного плаванья и изрядно замедливший общее движенье.

В этом составе новорождённый прусский военный флот отважно двинулся на север, к входу в Финский залив. В день отплытия пришло известие о разгроме русских в Западной Пруссии, враг германцев далеко был отброшен от Данцига. Даже самые далёкие от военных дел бюргеры смекнули: после победы на море война закончится. Ни для немецкой, ни для русской, ни для английской стороны её затягивание не выгодно. Пострадает лишь Польша от очередного передела, ей не привыкать служить разменной монеткой в торге великих держав.

Эскадра встретилась с русскими, когда на траверзе по правому борту чернели невысокие скалы Моонзундского архипелага. Британский адмирал, услышав взволнованное сообщение вахтенного, поднёс к глазу подзорную трубу и не сдержал удовлетворённой улыбки. Три дымка от небольших кораблей, двое не крупнее фрегата, третий уступит даже «Рейну». Ветер юго-восточный, малое парусное вооружение противника не даст им воспользоваться и оторваться на север. Говорят, у русских дальнобойные пушки? Но такую громадину как «Супериор» не утопить полудюжиной или даже дюжиной попаданий, а при сближении на милю варвары получат залп всего борта. Дело за малым — успеть до темноты.

Как и ожидалось, троица бросилась наутёк. Лишь только они начали разворот, из-за кормы малого судна вынырнул четвёртый дымок и решительно двинул навстречу «Гогенцоллерну».

— Всем расскажем, сэр, в бою у нас не было численного превосходства, их тоже четверо, — капитан флагмана показал тонкий английский юмор. — Интересно, они собираются таранить нас или сразу сдаться?

Далёкое от традиций морского боя поведение противника озадачило Старка. А всё непонятное — опасно.

— Не будем это выяснять, капитан. Белого флага нет — топите его.

Дальше начались странности. Не похожий ни на что чёрный кораблик, на вид — до сорока футов длиной, нёс несоразмерно большую дымовую трубу, исторгавшую блеклый дым, светлее по сравнению с привычным угольным. На нём почти не было надстроек, лишь подобие рубки. А главное — приняв попадания, неминуемо должные разнести его в щепки, он решительно отказался тонуть!

Адмирал нервически скрипнул зубами.

— Разрешите заметить, сэр, — высказался капитан, когда стих грохот очередного залпа. — Он идёт на таран. Это — брандер!

— Так какого дьявола вы медлите?!

«Супериор» — не бричка, команда «лево на борт» не исполняется за один миг. Матросы в четыре руки вращают огромный штурвал, блестящий крашеным железом корпус лениво выносит корму в сторону, противоположную направлению поворота, подставляя борт самоубийственно прущейся на него лоханке…

Когда паровое недоразумение проскользнуло в мёртвую зону орудий, а матросы открыли по нему ураганный огонь из ружей, адмирал и капитан убедились, что носовая его часть пробита снарядами, пули превращают её и дымовую трубу в решето. Порох, коим начиняется брандер, давно взорвался бы, но не тут-то было. Свинец высекал искры из обшивки, паровой катер приближался, словно заговорённый, пока не оказался ярдах в шести. Самые смелые и любопытные, свесившиеся через борт, стали первыми жертвами. Оглушительный взрыв прогремел над морем, взметнув над волнами гейзер воды и щепок — под ватерлинией нет железа.

Закричали раненые; капитан начал выкрикивать команды, разорялся боцман, сновали офицеры — но тщетно. Прореха оказалась слишком велика. Пробовать завести на неё пластырь — что остановить носовым платком набегающую волну.

Корабль, лишь двое суток носивший несчастливое прусское имя «Гогенцоллерн», пошёл на дно в согласии с английским происхождением: чинно, чопорно, с достоинством, не торопясь и практически на ровном киле, деликатно позволив команде спустить шлюпки. Никто уже не заботился об охоте на русского карлика, преспокойно включившего реверс.

Зато капитан «Вестфалии», в девичестве — «Принца Уэльского», не поторопился принять адмирала на борт и бросился в погоню. Тихоходный русский баркас, капитан которого не мог надеяться на успешную ретираду, вдруг… приподнялся над волнами! Под днищем его обнаружились связки толстых труб, из которых тотчас вылетел огонь.

На