Читать книгу "Черный ворон - Дмитрий Вересов"

— А письмо-то прощальное можно написать?

— Кому?

— Ну, как это — кому? Той, кого знаю только по фото.

— До завтра советую воздержаться, — сухо сказал следователь. — Я вызову вас для дачи письменных показаний.

Новый следователь не поленился съездить на Гражданку и душевно поговорить с Марией Францевной Краузе. Сначала Маша перепугалась, потом обрадовалась, что ее Танечка, оказывается, ни в чем не виновата, а лишь была оболгана беспочвенно взревновавшей воровкой. Потом разговор вообще перешел в неслужебное русло, и следователь вместе с протоколом, в котором, в частности, говорилось, что квартира была сдана гражданину Генералову после непродолжительного уличного знакомства, увез с собой записочку с Машиным домашним и служебным телефонами и пометкой «Завтра в шесть у «Баррикады»».

Дело довольно быстро передали в суд. Учитывая чистосердечное признание всех обвиняемых, их активную помощь следствию и отсутствие гражданского иска, суд проявил большую гуманность. Гражданка Мальцева, как организатор преступления, была приговорена к четырем годам лишения свободы. Гражданин Генералов получил три года, увы, строгого режима как рецидивист. Такой же срок схлопотали и прочие исполнители (Фургон с Воблой — условно, как ранее не судимые несовершеннолетние), а водила, которого научили выставить себя полнейшим идиотом, пожелавшим подзаработать на перевозке утренних туристов, и вовсе отделался какими-то исправительными работами с удержанием двадцати процентов.

А вместо Тани в места не столь отдаленные отправилась… мадам Ясногородская. Это был самый гениальный ход следствия. Александра Марковна, то ли по жадности, то ли по глупости, то ли из расстроенных чувств, признала своими все предъявленные ей вещи, включая и валюту. Возник большой конфуз. Презумпция невиновности на данный случай не распространялась, поскольку наличие инвалюты в личной собственности гражданина СССР уже содержит состав преступления. Свыше ста рублей по курсу — срок автоматически. Следователь Никитенко, препроводив потерпевшую в КПЗ, направил несколько орлов в управление торговли — пошуршать бумажками и поговорить с людьми. Сослуживцы, справедливо опасаясь за собственное благополучие, продали мадам Ясногородскую с потрохами, попутно навесив на нее и несколько собственных собак. Обыск, как-то миновавший квартиру Краузе, был с блеском проведен в квартире Ясногородских. При этом было вскрыто еще два тайника с ценностями.

На заседания суда потерпевшую приводили под конвоем, и ничего вразумительного она сказать не могла. Через полтора месяца суд в том же составе заслушал дело Ясногородской и на сей раз проявил принципиальность и строгость. Александре Марковне влепили двенадцать лет с полной конфискацией имущества. Отобрали и квартиру. Лиля, не ходившая в школу с начала учебного года, с одним обшарпанным чемоданчиком уехала к тетке на север. Никитенко получил повышение и благодарность с занесением в личное дело.

— Ах, Адочка, вы не меня благодарите, — экспансивно заявил после пятой или шестой, а может оыть и десятой рюмки дядя Кока. — Вы вот его благодарите, он ваш истинный благодетель. Это ж гений, премудрый змий… Ахметыч, улыбнись!

— Не слушайте его, Ариадна Сергеевна, — сказал Шеров, все же улыбнувшись. — Я никакой не змий, а самый обыкновенный советский человек, разве что привык смотреть на вещи трезво.

Они вчетвером сидели за отменно сервированным столом в гостиной Захаржевских. Раскрасневшаяся Ада, ни на полрюмки не отстававшая от дяди Коки, с обожанием смотрела на него. блестящими глазами. Таня, перехватившая из ослабевших маминых ручек жезл хозяйки, проворно меняла приборы, уносила опустевшие блюда и бутылки и приносила с кухни новые — салаты, закуски, горячее… В промежутках она садилась и молча слушала, потягивая шампанское.

Шеров вкушал медленно, с достоинством, на виски, коньяк и вино особенно не налегал и в разговор вступал не слишком часто. Тане он показался человеком интересным.

После жаркого Ада поднялась, грациозно покачиваясь, и заявила, что приготовлением кофе займется сама, поскольку только она знает секрет, способный сделать этот напиток совершенно божественным. Дядя Кока немедленно вызвался ей помогать.

Таня осталась с Шеровьш один на один. Взгляды их встретились.

— Таня, — сказал Шеров. — У меня для вас есть письмо. От Генералова. Если очень хотите, можете его взять и прочесть.

— Зачем? — сказала Таня. — С этим, скорей всего, покончено.

Шеров одобрительно кивнул.

— Вы, Таня, поразительно умная девушка. Если в юности не научиться сбрасывать с себя груз прошлого, с годами это становится все труднее, поверьте мне.

Он встал и пружинистой походкой подошел к окну.

— Лето проходит, — задумчиво произнес он. — Сейчас, должно быть, очень хорошо где-нибудь на природе…

— Вадим Ахметович, — тихо и твердо сказала Таня. — Я вам обязана очень многим. Переяславлев уверяет Аду, что вы поступили так исключительно из дружеских побуждений и совершенно бескорыстно. Так не бывает. Назовите вашу цену. Я вполне платежеспособна.

Шеров смотрел на нее, не говоря ни слова.

— Десяти тысяч хватит? — настаивала Таня.

Он пожал плечами.

— Наверное. И как скоро вы можете со мной… расплатиться?

— Когда вам будет угодно.

— Тогда жду вас завтра в одиннадцать утра на выходе из метро «Парк Победы». Успеете?

— Да.

— Только постарайтесь не опаздывать. У меня много дел… О, вот и кофе. Какой аромат! Ариадна Сергеевна, вы просто волшебница…

Вечером Таня созвонилась с Машей Краузе, с утречка заехала к ней на Гражданку и забрала кой-какие свои вещички, попросив Машу убрать в кладовку остальное — свое и Генерала. Без одной минуты одиннадцать она сошла с эскалатора на станции «Парк Победы». Шеров стоял у разменных автоматов с журналом в руках.

— Вы точны, — сказал он. — Пойдемте.

— Куда? — спросила Таня.

— В мою машину. Там нам никто не помешает. Надо же… оприходовать сумму. — Он усмехнулся.

Шагах в тридцати от входа стояла голубая «Волга» с чуть тонированными стеклами. Когда до нее оставалось шагов десять, из машины вышел огромный мощный мужчина с нерусским, непроницаемым лицом. Он напомнил Тане Гойко Митича в роли Чингачгука — только постарше и помассивней. Мужчина распахнул перед ними заднюю дверцу, а когда они сели, обошел машину кругом и уселся на водительское место.

— Здесь вообще-то стоять не полагается, — сказал Шеров. — Джабочка, отъедем немножко.

Машина остановилась в тихом переулке. Шеров повернулся к Тане и протянул руку:

— Давайте!

Он вскрыл все четыре пачки и тщательно пересчитал все купюры. Таня с улыбкой следила за ним. Возможно, она в нем ошиблась. Такое крохоборство не вписывалось в ее представления о Шерове.

Тот отсчитал последнюю купюру, аккуратно вложил деньги в надорванные банковские упаковки, достал из кармашка переднего сидения плотный пластиковый пакет, положил в него деньги… и протянул пакет Тане. Она отвела его руку.