Читать книгу "Штурмовик. Крылья войны - Алексей Цаплин"

Ну все. Самолет на земле – летчик жив, значит, посадка прошла удачно.

Бойца передали на руки нашим эскулапам и начальству. По идее я должен организовать эвакуацию разбитой машины с поля. Вижу, что ЗИС с бригадой, которая собиралась возиться с первым «Илом», переключилась на «свеженький» и более целый. Уже подъехали к нему. Пожарная команда верна себе – залили водой лежащий «Ил» и все кругом. Вот поэтому у нас как в Сахаре – всегда не хватает воды. Потому что одни возят, а льют направо и налево совсем другие. В общем, мое вмешательство не требуется. Пилоту Бородулин щедро ливанул спиртяги. А мне, помнится, в аналогичной ситуации ничего не обломилось. Я, конечно, не обижаюсь, но где же справедливость?! Поскольку нашу полуторку снова отобрать не успели, мы с бойцом вернулись на старт по-барски – на сидушках в кабине.

Усатый загнал свою «Антилопу Гну» под деревья возле навеса и уселся курить с телефонистом. Я взял кружку и зачерпнул из бачка воды. Надо бы кого-нибудь из наряда за водой сгонять. Вот и второй мой воин нарисовался. Стоим, загораем, наблюдаем, как зисовской лебедкой затаскивают хвост «Ила» в кузов. Маслорадиатор, вероятно, выдрало к чертовой бабушке. Будем надеяться, что в ЗИПе найдется запасной (или как правильно? «запасный»?). Если нет, то запотеху придется снова звонить, договариваться и отправлять машину за запчастями, которых вечно нет.

– Не, ну ты смотри, сколько тут сажи – это точно ты карбюратор переобогатил! Надо «качество» прижать.

– «Качество» он еще какое-то придумал… Командир, я ж тебе говорю, это бензин такой дерьмовый. Видишь, черным г…ом все замазано. Вон с утра, когда ты своего наливал – свечки все чистенькие были.

– Да подними ее выше на самый краешек пламени – там самая высокая температура, лучше прокаливаться будет.

– Да ну? А я думал, что в центре горячее всего.

– Отвечаю. Через край пламени только не поднимай – закоптишь.

– Ничего, эту-то сажу я потом ветошью ототру.

Как вы поняли, мы с водилой занимались прокалкой свечей зажигания. Он держал пассатижи со свечой над пламенем нашей коптилки, изготовленной из гильзы ШВАКи и ленточки шинельного полотна. Один из моих бойцов придерживал на земле сам источник пламени, по этому случаю заправленный адской смесью: масло-бензин. А я ходил кругом и давал советы. Пока нас никто никуда не гнал – можно было заняться обслуживанием техники, формально закрепленной за нарядом. Вот не удивлюсь, что у этого жучилы на автостоянке запрятана паяльная лампа. А здесь он просто так развлекается и наряд развлекает на свой манер.

В самый важный момент обсуждения процесса прокалки и величины зазора на электродах раздался зуммер телефона. Храмов уже добрался до КП и требовал выпустить моих ребят, то есть парней из моей эскадрильи, на вылет. Где там у нас зеленый патрон для ракетницы? Дам красноармейцам побаловаться, а сам пойду на старт. Надо помахать им на дорожку платочком, то есть флажочком. Всю свою армейскую (в той реальности) и летчицкую (в этой реальности) жизнь старательно пытался увильнуть от нарядов, дежурств и прочих обязанностей. И вот – на тебе! Попался. Как меня угораздило так опростоволоситься? Хорошо, что это будет, скорее всего, последний вылет на сегодня.

Машины начали подкатывать на старт. Андрей почему-то решил пеленгом построиться на взлете. Ну-ка остановись, мил друг, на чуток. Красный флажок вверх. Нечего хмуриться – правила писаны для всех! За рычанием двигателя не слышу, что про меня нехорошее говорит комэск, но, судя по выражению его рожицы, что-то нелицеприятное и матерное. Тем не менее движком порычал и рулями покачал. Остальные из его первой тройки тоже провели нехитрую доппроверку перед стартом.

Все. Выпускаю. Правая рука с флажком вверх. Даю резкую отмашку в сторону взлета.

Рычание переходит в рев. Потоком воздуха чуть не сорвало пилотку. Черт, забыл снять и засунуть за пояс! Еле успел поймать руками.

На старт выруливает вторая тройка. Ведет сегодня Колосов. Проверка. Все в норме. Выпускаю: ни пуха вам, парни. Не подставляйтесь больше, чем требуется.

Рев двигателей и снова поток ветра чуть не сбивает с ног. Планшет лупит по боку. Так и оторваться может. Все, следующий раз, когда буду отмашку на выпуск давать, планшет у телефона оставлю.

Разбег, отрыв и вторая тройка, пройдя над деревьями, вышла из зоны прямой видимости. Вот так – мои ушли на вылет, а я побрел под навес. Надо письмо дописать и расчертить «боевой листок». Что там Андрей говорил? Вот сегодня и организуем после ужина комсомольское собрание, и выловлю кого-нибудь себе в помощь с этой наглядной агитацией. А Толик будет статейки писать – у него почерк хороший и в лазарете все равно заняться нечем. Вот пусть и развлекается.

Оказалось, что усатый занял весь стол своими инструментами, и притулиться бедному лейтенантику (то есть мне) негде. Ладно. Мы не гордые. Я и на коленке планшет удержу. Вот только одно плохо – не пишется письмо. Совсем. Смотрю как баран на новые ворота, на листочек с первыми строчками и ничего придумать дальше не могу. Ну и ладно, ну и не очень-то и хотелось. Займемся общественной работой. Берем из запаса в планшете чистый листочек. Серовато-желтоватая бумага (хорошо хоть такую в штабе раздобыл). Если подобную в принтер засунуть – точно «зажует». Хотя где они, эти принтеры… Делим листочек тонюсенькими карандашными линиями на четыре части. Вверху выведем надпись «Боевой листок». Буквы вырисовываем красиво с завитушками, на старорежимный манер. Для обрамления изобразим облачка. Слева и справа рисую летящие самолетики…

– Тарищ лейтенант, а мне потом нарисуете? Я домой отправлю.

Это мастер телефонии у меня из-за плеча любуется шедевром наглядной агитации. Карандашом по носу я его легонечко стукнул (ну не нравится мне, когда над ухом сопят), но пообещал, что заказ выполню.

Первая заметка будет про нашу работу. Это сверху слева. Местечко надо отвести побольше. Вот тут мы напишем про наши дела по комсомольской линии. Что здесь будет – еще не придумал, а нижний правый угол – это по классике жанра – раздел сатиры и юмора. Тут мне кто-то рассказал несмешной анекдот про кавалериста, который не мог удержаться в седле и сползал. Когда он уже был готов совсем свалиться и схватился за хвост, то потребовал следующего коня потому, что первый уже кончился. Вот я и изобразил первый «Ил», сломанный пополам (натурой послужила машина на противоположном краю поля). Второй «Ил» лежал на брюхе и слабовато дымился, а у него на хвосте сидел летчик в очках и при парашюте и требовал следующую машину на замену, потому что его «кончилась». «Самокритика важна, самокритика нужна». Ведь это вообще-то и про меня тоже. «Шестерочка», конечно же, еще не кончилась, но… Короче. Надо сбегать в капониры – проверить верную «коняшку». Усатый водила, который протирал «струмент» и бережно убирал его в свою брезентовую «раскладку», попросил продемонстрировать шедевр. Усмехнулся и выказал одобрение и стилем и содержанием. Поинтересовался, в экспозиции какого музея можно будет лицезреть сие произведение искусств. И, узнав, что в столовке при входе, пообещал прийти посмотреть, когда все будет готово.