Читать книгу "Не самые хорошие соседи - Маттиас Эдвардссон"

— Бери ее, — приказывает «бейсболка».

Белла сучит ногами, когда я снова пытаюсь ее поднять.

— Это не страшно. Я обещаю. Съедешь один раз на канатке, и мы отделаемся от этих идиотов.

— Давай пошли! — поддакивают парни. — А то придется тебе самому прокатиться. А, Фабиан, рискнешь? Голым? Туда-сюда.

Они ржут. «Адидас» сильно толкает меня в бок, я чуть не падаю. Белла очень испугана, но в конце концов кивает головой. Соглашается проехать ради меня.

Но как только я беру ее на руки, она передумывает:

— Фабиан, я не хочу!

— Ну так кто из вас едет? — спрашивает «бейсболка», теряя терпение. — Ты или она? Давай выбирай!

Белла плачет.

Придумать бы что-нибудь. Но раздеваться и кататься я не буду. Не хочу оказаться в Сети на канатке, голый и напуганный. Иногда приходится чем-то жертвовать ради собственной шкуры, даже если это мучительно.

— Прости, — шепчу я Белле. И несу ее к подъемнику.

Она пинает меня ногами и машет руками, но я держу крепко. Когда мы поднимаемся на площадку подъемника, у нее текут слезы.

— Это не страшно, — шепчу я, опуская ее на настил. — И быстро. А потом они оставят нас в покое.

— Я не хочу.

— Кто у вас главный, Фабиан? — спрашивает «бейсболка». — Ты или твоя систер?

— Всего один раз, быстро. Крепко держись за ручку и не отпускай ее, пока не остановишься.

Мне больно от ее взгляда. Но иногда приходится делать то, чего не хочешь. Так все устроено.

— Давай сажай ее! — кричит «бейсболка».

Я ловлю свисающее с троса сиденье.

Белла перемещается маленькими кругами по площадке подъемника, но деваться некуда. До земли метра два или три, а выход к лестнице я перекрыл.

У меня в горле ком, но я силой усаживаю ее на сиденье. Она хватается за веревку и поджимает ножки в балетках.

64. Жаклин

До катастрофы

Лето 2017 года

Суббота выдалась долгой. Утром Ула сварил кофе и спросил, можно ли ему остаться. Он скажет им, что не придет на праздник. Но в резком свете трезвости мне хотелось только одного — избавиться от него как можно быстрее.

— Если что, звони, — сказал он перед уходом. — По любому поводу.

Сожаление о случившемся уже ныло где-то в животе.

С полки в кухне на меня смотрела бутылка вина. Я пряталась от нее в спальне, на краю ванны, в саду, но жажда не отступала. Я сдалась еще до обеда.

— Мама… — сказал Фабиан.

Такие же глаза, как тогда, когда он был маленьким.

Как же мне стыдно. Слабая и жалкая.

— Я знаю. Я не должна… Я не буду…

Все мои обещания — это слова на ветер. Я снова сидела за кухонным столом, склонившись над очередным бокалом.

— Последний, — уверяла я.

Ну или предпоследний.

Фабиан повернулся ко мне спиной и вышел.

— Ты куда?

— Кататься.

Что я могла сказать? Я все понимала. Я тоже всегда сбегала.

Я просто очень боялась, что он не выдержит, однажды перейдет все границы и никогда больше не вернется.

Я просидела у окна на кухне до сумерек. Через щели жалюзи видела, как Микки и Оке вышли в общий двор и в небо стали подниматься облачка сигарного дыма.

Я должна уехать.

Надо уезжать отсюда.

Хотя на этот раз я не сбегу. Я должна получить право распоряжаться собственной жизнью.

Когда начало темнеть, Фабиан снова показался под окнами. Тяжесть в груди немного отпустила. Мне стало легче дышать.

Фабиан был не один.

Кто с ним? Куда они идут?

Вытянув шею, я разглядела, что рядом идет, подпрыгивая, Белла. И держит его за руку. Фабиан шагал решительно и твердо. Они приблизились к лестнице и исчезли из вида.

Мне стало тревожно. Еще немного — и станет совсем темно. И меньше всего я хотела оставлять Фабиана наедине с Беллой.

Я посмотрела в окно коридора, но и оттуда уже ничего не было видно. В ванной я брызнула себе в лицо водой и вышла на улицу. Там уже было по-вечернему прохладно.

Я успела дойти до угла.

Навстречу мне шла плачущая Белла, с грязными руками и коленками, спутавшимися волосами, в платье, испачканном песком. В ее огромных глазах застыл крик.

— Нет! — проговорила я. — Нет! Нет!

Я села перед ней на корточки и обняла ее. Погладила по спине и попыталась успокоить. Вспомнила Элис. Как у нее стучали зубы, когда Бенгт держал ее сильными руками в тот предательски прекрасный летний день у бассейна. Теперь я так же держала Беллу, обнимала ее крепко, пока она не перестала дрожать.

— Ты не должна никогда и никому об этом рассказывать, — сказала я. — Фабиан может попасть в детский дом. А это как тюрьма.

Белла всхлипывала у меня на плече.

— Обещаешь?

Она кивнула.

В следующую секунду появился запыхавшийся Фабиан.

— Что ты сделал? — спросила я.

— Прости меня, — тяжело проговорил он, держа руки на бедрах.

Потом наклонился к Белле и начал просить прощения.

— Не трогай ее! — сказала я и оттолкнула его. — Что с тобой не так?

— Но мне пришлось. Я не хотел…

— Пришлось? О господи! Фабиан!

— Это вышло ненамеренно.

Я закричала, чтобы он заткнулся. Потом закрыла глаза и начала глубоко дышать. Я как будто уходила от реальности. Уходила в другую — еще более мрачную.

— Белла! Белла! Вот она!

Сначала до нас долетели крики. Потом в общий двор ворвались Бьянка и Микки.

— Белла!

Каблуки Бьянки громко стучали по асфальту.

Как только она обняла Беллу, ее радость превратилась в ярость и обрушилась на меня.

— Ей всего пять лет!

— Я нашла их на площадке, — соврала я. — Мы сразу же вернулись сюда.

Я заметила взгляд Микки. Он догадался?

— Ты что, не понимаешь, что так делать нельзя? — сказала Бьянка.

— Ты же понимаешь, что нельзя так вот взять и уйти? — сказал Микки Фабиану, который кивал головой, ни на кого не глядя.

— Полный идиотизм, — проговорила Бьянка. — Пожалуйста, оставьте нас в покое! Мы оказались соседями, но это не значит, что между нами должно быть что-то общее.

Отвечать не имело смысла. Я надеялась только на то, что Белла будет молчать.