Читать книгу "Поцелуй меня крепче - Надежда Черкасова"

Светящаяся от счастья Мила немедленно решила пристроить розу возле их домика. Они отправились к себе. Алексей выкопал ямку возле крыльца под кухонным окном, Мила ловко посадила куст, полила. Лучшего подарка в этой глуши и представить себе невозможно.

– Всегда хотела увидеть эту северную красавицу. А знаешь, она живет аж до ста пятидесяти лет! И каждые четыре года ее стебель прирастает всего на один только единственный сантиметр. В старину шаманы готовили из сиверсии лекарственные снадобья и чародейские напитки. Ах, как она великолепна! – не переставала восхищаться Мила. – Даже лучше тех… что растут в дядюшкином розарии. Там у него несколько десятков видов желтых роз, и он их специально для меня разводит, потому что знает, что они – мои самые любимые. А вот сиверсии у него нет… – Мила распахнутыми от ужаса глазами взглянула на Алексея. – Алеша, что я такое говорю?! О боже! Я вспомнила! Я все вспомнила!

Так вот откуда эти странные и необъяснимые перемещения в другие пространства, которые она считала дурными сновидениями. Мила здесь из-за предательства дядюшки, которому доверяла всецело и безмерно. На глазах выступили слезы.

– Мне теперь кажется, что я вспомнила даже то, чего никогда не было.

Алексей молчал. Да и что он мог сказать? Все эти месяцы он был счастлив в роли любящего и любимого мужа, притворяясь, что не замечает потери ее памяти. Нет, он не играл роль. Он жил. Жизнью, из которой не вычеркнет ни секунды, ни даже мгновения. А как же ложь во имя спасения Милы? Ложь, которая теперь готова свести на нет все его старания по налаживанию счастливой семейной жизни?

Рано или поздно это должно было случиться. Прошлое возвращается, руша на своем пути зыбкое настоящее, построенное на лжи. Сколько веревочке ни виться, конец всегда отыщется. Неужели это и в самом деле конец? Их взаимоотношениям, любви? Он поддался искушению и невольно своим молчанием – а по сути, ложью – принудил ее играть чужую роль. Но почему же чужую? Она начала свою жизнь практически заново, как после тяжелой болезни… Нет, не то. Болезнь приходит к человеку, чтобы научить его чему-то. А он избавил Милу от страданий, пойдя на поводу у старушки, и фактически превратился в сообщника. Кто им дал право распоряжаться ее жизнью!

А что, собственно говоря, в этом плохого? Спасают же врачи жизни больных. Вот и они попытались спасти Милу от безумства. Хотя оправдать можно все что угодно: благими намерениями выложена дорога в ад. Разумеется, он совсем не верил, что такое осуществимо – отнять у человека память. Может, потому и особо не возражал? Или, наоборот, надеялся на то, что это произойдет. И вот оно случилось. Если бы Алексею кто раньше сказал, что подобное возможно, он бы только посмеялся. Но теперь знает наверняка: на свете возможно все что угодно.

Однако что случилось, то случилось. Теперь как угодно можно оправдываться, а толку-то? Поздно сожалеть о содеянном, испытывать недовольство собой и страх перед будущим. Потому что всегда может быть еще хуже. От наказания, если заслужил, Алексею все равно не уйти. Так чего себе зря нервы мотать? Это не вина его, а ошибка. А ошибки можно исправить. Почти всегда. Во всяком случае, попытаться.

Поэтому если как следует разобраться, так ничего страшного и не произошло. Больной ум Милы отдохнул от болезни? Отдохнул. А потому и мыслить она теперь должна по-другому. Должна-то она должна, а вот будет ли? Будет! Несмотря ни на что и независимо от того, кто она – Люсенька или Мила Миланская… И все же – кто она на самом деле?

– Почему ты молчишь? Ничего не хочешь мне сказать? – Мила явно начинала злиться.

– А что ты хочешь от меня услышать? – Алексей был спокоен как никогда.

– Зачем ты так со мной? Ведь ты же знал, что я потеряла память. Тогда почему скрыл от меня? Почему вел себя так, будто ничего не произошло? Ты что, за дурочку меня держал? Это было тебе выгодно? Скромная, послушная жена, влюбленная в тебя до потери памяти. Так, что ли? – Мила злобно взглянула на Алексея и отвернулась.

Стоит ли ей сейчас говорить о том, что потерю памяти ей организовала старушка? С его молчаливого согласия, конечно. Пожалуй, не стоит: убьет обоих. Из ружья. По дури, которая в ней наверняка осталась. Застрелит, даже глазом не моргнет. Алексей покосился на насупившуюся Милу. Если это немедленно не остановить, снова начнется безумие, и все их старания насмарку. Несомненно, когда-нибудь она бы вспомнила. Но на сегодняшний день достаточно ли окрепли ее психика и ум для такого чудовищного откровения, каким является прошлое?

Мила опустилась на завалинку, бессильная и опустошенная от нахлынувших воспоминаний. Глаза полны слез, готовых в любой момент хлынуть нескончаемым потоком, затопив ростки начавшегося было выздоровления.

– За что? Как же жить-то с этим на свете? – вопрошала она.

– Ну вот что, – решительно произнес Алексей, подошел к Миле и за плечи поднял ее с места. – Не вздумай тут слезы лить. – Он смотрел ей прямо в глаза. – У тебя для этого нет причин. Что, в сущности, изменилось? Мы как жили в тайге, так и живем. Возможность выбраться отсюда в начале лета, если мы того захотим, у нас осталась. Я люблю тебя по-прежнему. Может, это ты решила разлюбить меня, поэтому ищешь причину, чтобы поссориться? Так я не держу! Возвращайся к бабушке, раз я тебе так не люб. А может, ты, вспомнив все, уже и жизни себе не представляешь без своих дурных привычек и наклонностей? Снова хочешь включить тупую блондинку? Так пойди посмотри на себя в зеркало и осознай, что ты – уже другая. А потом продолжим наш разговор. Если, конечно, захочешь. – Алексей отпустил Милу и уселся на завалинку, задумчиво глядя вдаль и гадая, что же теперь будет.

Мила вошла в дом, бросилась на кровать, уткнулась в подушку и разрыдалась от навалившейся на нее безысходности. Нажалевшись себя вдоволь, немного успокоилась. Почему он с ней такой грубый? Куда вдруг подевались его заботливость и терпимость? Лучше бы она ничего не вспоминала. Все было так прекрасно! Эти месяцы, проведенные с Алешей, самые счастливые в ее жизни. Неужели она сама теперь пытается разрушить их счастье? Зачем?! Чтобы вернуться к своей прежней жизни? А хочет ли она этого?

Однозначно ответить на свой вопрос Мила не смогла. И при чем здесь зеркало? Не будет она в него смотреться! Тут же вскочила и, схватив зеркало с полки, с любопытством принялась в себя вглядываться. Алеша опять оказался прав. На Милу взирала незнакомка: каштановые волосы отросли, потерявшие цвет концы уже не напоминали о блондинистой личности, которая на какое- то время утратила право на существование. У Милы отобрали не только ее прекрасную беспечную жизнь, но и память о ней. Но память вернулась. Значит, она снова может требовать, чтобы ей вернули ее прежнюю жизнь?

Может, конечно. Вот только вести себя как прежде уже не хочется. Она и в самом деле теперь другая. Боже, какие страхи-ужасы ей пришлось пережить ради своей любви! Неужели она ее теперь лишится? Ради чего? Ради той иллюзии, которую когда-то называла жизнью и которой жила? Ради того блеска и мишуры, вечного праздника вседозволенности? Но она никогда и не чувствовала себя счастливой в своей прежней яркой и роскошной оболочке. Как странно, что, имея все на свете, она страдала от недостатка главного – любви и счастья. И теперь она стоит перед выбором: быть счастливой или вернуться к сомнительным ценностям. Может, и в самом деле правда – хорошо, а счастье – лучше?