Читать книгу "Зимнее обострение - Сергей Платов"

Двери открылись в четвертый раз и… тут же захлопнулись с гулким стуком. В то же мгновение из коридора раздались негромкая ругань и звуки борьбы.

— Раньше мне казалось, что приказы игнорировать да воинскую дисциплину нарушать только вашей компании свойственно, — недовольно бросил Севастьян, кидая выразительные взгляды на Солнцевского и его друзей. — Похоже, это становится заразным. Я же говорил богатырям, чтобы они якобы спали, пока их не позовут!

— Вы напраслину-то на ребят не возводите, — тут же отозвался Изя. — Муромец, Добрыня да Попович служаки честные и без приказа не проснутся. Это они дерутся.

— Кто это, они? — не понял воевода.

— Остальные подозреваемые, — охотно пояснил черт, — голову даю на отсечение, что это сейчас Гордон со Старко друг дружку мутузят.

Наилучшей иллюстрацией к словам среднего богатыря послужило дальнейшее. В дверь тут же проскочил шустрый Гордон и бросился к трону. Ха, не тут-то было! Старко в отчаянном прыжке настиг беглеца и повис на его плечах.

— Да отцепись ты! — завопил Гордон, совершенно не заботясь о том, чтобы не разбудить стражу. Хорошо еще, что она попалась исполнительная и продолжала старательно храпеть в коридоре.

— Не отцеплюсь! — так же не снижая голоса, заверещал Старко, не ослабляя хватки. — Я первым пришел!

— А я первым посмотрю, что этот старый хрен оставил в завещании, — неосмотрительно выдал Гордон, и Солнцевскому с Севастьяном потребовались недюжинные усилия, чтобы не выпустить этого самого «хрена» (в момент сбросившего с себя оцепенение) на оперативный простор, дабы лично наказать наглеца.

Между тем Гордон смог-таки дотащить свою ношу до трона. Видя, что он проигрывает, Старко еще разок проявил чудеса эквилибристики и тем самым свел на нет успех конкурента. В общем, к ларцу они потянулись одновременно. Справедливо рассудив, что вязать все равно нечем. Солнцевский просто стукнул их головами. Ночные визитеры рухнули на пол, словно мешок картошки (точнее, два мешка), — гулко и пыльно.

— Всё, подозреваемые кончились, — подвел итог старший богатырь, в очередной раз за ночь задумчиво почесывая стриженый затылок, — думаю, гостей больше не последует.

— Ну и родственнички у вас, — совершенно бесцеремонно бросил Изя Берендею, вытаскивая остальных арестованных на свет и расставляя по ранжиру вдоль одной из стен, — как на подбор, врагу не пожелаешь!

— Не хами, — хмуро отозвался князь, занимая свое законное место на троне, без сожаления скинув с него злополучный ларец, к содержимому которого так рвались незваные гости. За неимением других посадочных мест. Солнцевский, Изя, Соловейка и Севастьян просто расположились полукругом напротив арестованных. Никто даже не пытался скрыть свою озадаченность происходящим.

Первым заговорил Солнцевский. Он больно ткнул локтем своего рогатого друга и задал предельно простой вопрос:

— Ты что-нибудь понимаешь?

Ответил представитель рогатой нечисти не сразу, впрочем, никто его особенно и не торопил. Изя пошарил по карманам, вытащил заветную трубку, старательно набил ее и также тщательно раскурил. То ли травы у Феофана были особые, то ли черт уже сроднился с имиджем великого лондонского сыщика, но после нескольких затяжек его мыслительный процесс значительно ускорился.

— Есть несколько вариантов того, что произошло перед нашими глазами, — начал Изя, попыхивая трубочкой и медленно переводя взгляд с одного арестованного на другого. — Вариант первый. Прямо в столице, при полном попустительстве силовых органов, группой лиц, приближенных к верховным эшелонам власти, был организован заговор, собственно, с целью захвата этой самой власти. Нити заговора проникли буквально в каждую щелочку княжеского дворца и опутали его обитателей. Тщательно продуманные диверсии и провокации следовали одна за одной, и вот, когда до полного и бесповоротного краха оставалось одно мгновение, мы…

— Ты можешь говорить нормально? — перебил черта Солнцевский, видя, что друга понесло.

— Какой ты неромантичный, — с досадой заметил Изя, переходя на обычную речь. — Не стесняясь в средствах и не обременяя себя моральными принципами, эта компания родственничков решила скинуть с трона нашего любимого Берендея.

Первый вариант, озвученный Изей, вызвал бурный протест со стороны подозреваемых. Дружным мычанием отозвались те, кто находился в сознании, и тихим стоном те, кто в настоящее время был временно выведен из общего действия.

Впрочем, Изя не обратил на это ровным счетом никакого внимания. С видимым удовольствием он затянулся трубочкой и выдал вторую версию событий:

— Возможно, заговор был не один, а три или даже четыре.

— То есть? — не поняла Соловейка.

— Изя хочет сказать, что, возможно, родственнички и не сговаривались, — пояснил ход мысли своего друга Илюха, — каждый шел своим путем, но конечной точкой того путешествия неизменно должен был стать свободный от Берендея трон.

Верховный правитель Киева при этих словах почувствовал себя неуютно и суетливо заерзал на своем седалищном месте.

— И наконец, последний вариант, — заявил Изя, выпустив одно за другим три дымных кольца из своей трубки, — это массовая галлюцинация или такое же массовое сумасшествие. Ситуация складывается настолько абсурдная, что, лично для меня, именно такая версия являлась бы предпочтительной, если бы не одно «но»…

— Если бы не пропала Агриппина, — тихо проговорил Илюха, видя, куда клонит его друг.

— Именно, — кивнул головой черт, — только этот факт не дает трагедии окончательно превратиться в фарс.

По идее, в этот момент в тронном зале должна была повиснуть тягостная тишина. Все должны были замолчать и предаться раздумьям на тему «Как жить дальше?». Однако жизнь внесла свои коррективы. Раздался смачный хруст, жалкие остатки антоновского яблока перестали выполнять функции кляпа и тут же оказались на полу. В то же мгновение раздался яростный голос Сусанны:

— И кто это придумал яблоки в рот совать, еле разжевала!

Так как надобности сохранять тишину уже не было, никто и не подумал вновь прибегнуть к помощи фруктов, дабы заставить княжескую дочку замолчать. Активно работая челюстями, она неторопливо освободила свой рот от остатков кляпа и обвела присутствующих взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Из всей компании Сусанна выбрала отца и стоящего подле трона Солнцевского, собственно, к ним она и обратилась после небольшой паузы:

— Я не обижаюсь на эту маленькую выскочку.

Тут Сусанна кивнула на Соловейку, и пока та пыталась совладать с нахлынувшим возмущением, продолжила как ни в чем не бывало:

— Что с нее взять, коли она до сих пор не может понять, чего в ней больше, примерной купеческой дочки или разбойницы с большой дороги. Да и безответная любовь еще никому на пользу не шла.

Любава ринулась к обидчице, но ее ловко перехватил Изя, справедливо полагая, что выяснять отношения с человеком, связанным по рукам и ногам, по меньшей мере, не интеллигентно. Тем более что, по мнению черта, в чем-то Сусанна была права.