Читать книгу "Идеальный сын - Лорен Норт"

– Дайте мне, пожалуйста, морфин, – мямлю я, пока медсестра шуршит вокруг моей койки, осматривает рану.

– Вам больно? – спрашивает она.

– Да.

Болит всё.

– Я спрошу доктора Сэндлера, когда он вернётся.

У медсестры пепельно-каштановые волосы, элегантная зелёная форма. Она берёт историю болезни, пишет и, когда снова смотрит на меня, улыбается, а в глазах жалость. Интересно, что она написала: ВНИМАНИЕ: ЧОКНУТАЯ ЖЕНЩИНА. ВИДИТ ПОГИБШЕГО СЫНА.

Вот только я же не просто видела пролетающего мимо призрака. Я с ним смотрела мультики. Готовила ему обед. Прислонившись к двери ванной, слушала, как он плескается. Заботилась о нём. Любила. А он – меня.

И что теперь мне делать, Марк?

– Я назначил вам курс антипсихотических препаратов, Тесс, – объяснил мне Сэндлер, когда меня везли обратно в палату. – Лекарства вкупе с нашими сеансами дадут эффект не сразу, но обязательно дадут. Мы сделаем так, чтобы вам стало лучше.

Не хочу я, чтобы мне стало лучше, думаю я, закрывая глаза, притворяясь спящей, притворяясь, что не слышу испуганного шёпота матери:

– Это что, шизофрения?

– Нет, миссис Гарфилд, шизофрения представляет собой неврологическое расстройство, которое с человеком на всю жизнь. Часто ему сопутствует бред и галлюцинации, но в случае Тесс бред, что её преследует незнакомец, видения Джейми явились результатом катастрофы. Её сознание не смогло справиться со столь страшной утратой и мужа, и сына сразу, что привело к развитию депрессии и манифестации психотического расстройства. Как будто сознание её ненадёжно и норовит всякий раз скрыть от Тесс объективную действительность. При правильно подобранном медикаментозном лечении и глубокой терапии она поправится.

На этих словах я ушла куда-то в пространство между сном и бодрствованием. Когда же снова проснулась, обнаружила, что рядом со мной сидит Шелли. Положила свою тёплую руку на мою, в воздухе разлился приятный запах её духов.

– Привет, – говорю я, ещё даже не открывая глаза.

Она напрягается, убирает руку.

Господи, Марк, я же, похоже, чудовище.

– Можно я тут с тобой посижу? – спрашивает она.

Я киваю и открываю глаза. Лицо у Шелли бледное, макияж по лицу размазался, будто плакала.

– Сэндлер мне сказал, что ты про меня спрашивала.

Мне приходится минуту продираться через пелену, окружившую мысли, и я наконец вспоминаю, что Сэндлер – это тот человек, которого я приняла за сотрудника полиции, который мне помогает отыскать Джейми.

– Не помню.

Она шевелится, закидывает ногу на ногу, потом садится как раньше.

– Хочешь, уйду?

– Нет, пожалуйста, не надо. Мне нужно с тобой поговорить. Где я?

– Это частное отделение, пристройка к больнице, называется Хартфилд. Лечение оплачивает мама.

Несколько секунд мы молчим, а я пытаюсь перевести койку в более вертикальное положение, чтобы лучше видеть лицо Шелли. Тяну время, пытаюсь придумать, как заговорить о том, о чём говорить не хочется.

– Вы же вместе готовили курицу, – выпаливаю вдруг я. – Ты разрешила Джейми порезать лук ножом. Он мне сам сказал перед ужином. В тот день ты даже разбила его в футбол на приставке.

На её лице появляется гримаса удивления.

– Когда?

Вспоминаю.

– В твой второй приход. Я тогда так устала. Ты пришла, присмотрела за Джейми, в доме прибралась.

Она кивает, и во мне загорается надежда, способная лопнуть пузырь, поглотивший разум. Но нет, она кивнула, потому что поняла, о чём я, а не потому, что согласилась со мной.

– Да, я тогда приходила. Ты спала, а я побыла у тебя дома, немного прибралась. Приготовила курицу. Мы с тобой поели при свечах, ты и я, вдвоём. Я тебе рассказывала, что плаваю, и про Дилана.

– Но ты на диване потом ночью спала?

– Да, – кивает Шелли, потрясая светлыми волосами, – я очень боялась тебя оставлять одну в такой депрессии.

– А на следующий день ты взяла Джейми поплавать, а потом вы заехали в магазин и купили еды.

– Вот оно что, – говорит Шелли, – вот почему ты так расстроилась, что я поздно приехала.

Теперь мой черёд кивать.

– Ещё в самом начале, в тот день, например, мне иногда казалось, будто ты отключаешься, – говорит Шелли. – Ты всегда рассказывала про Марка, а про Джейми – никогда. Но что у тебя галлюцинации, я поняла гораздо позже.

– Когда?

Шелли отвечает не сразу, будто взвешивает, что стоит рассказывать.

– Если так вспоминать, периодически проскальзывали фразы или ты делала что-то, что должно было меня насторожить. Однажды ты мне сказала, например, что будешь готовить на нас троих. Я подумала, что ослышалась.

Когда полиция приезжала, я должна была догадаться. Ты же сказала диспетчеру, что дома Джейми. Полицейские нам это и сказали, когда до нас добрались. Попросили показать им комнату Джейми, что я и сделала.

– Он спал.

На глаза Шелли наворачиваются слёзы.

– В комнате никого не было, Тесс. Я не могла тем вечером понять, зачем тебе гладить его школьные рубашки. Стоило активнее пытаться с тобой об этом поговорить. Но ты была такая грустная. Я подумала, диспетчер просто ошибся.

– Я не помню, что тем вечером случилось. Ты мне в шоколад подмешала снотворного.

Шелли всхлипывает.

– Тесс, ты что? Ни за что я бы такого не сделала. Это сработал защитный механизм твоей психики. Ты отключилась, чуть ли не прямо на лестнице. Я сказала полицейским, что Джейми умер, но ты была явно где-то ещё в тот момент.

– А до этого? Когда ливень был и ты у меня осталась на ночь? Сделала горячий шоколад, что-то туда подмешала? Я встаю ночью, а ты Джейми что-то напеваешь.

– Напеваю? – Она хмурится от непонимания. Качает головой, из глаз падают слезинки.

– Я… проснулась ночью. Мне показалось, будто шум какой. Пошла тебя проведать, но по пути зашла в комнату Джейми, села на постель. Не стоило мне этого делать, прости меня. Я задумалась о Дилане, о том, в какие бы игрушки ему захотелось поиграть, если бы он оказался в такой комнате.

– А колыбельная? – спрашиваю я и слышу её в голове.

– Колыбельная?

– Я услышала, как ты ему поёшь.

Она снова качает головой.

– Ты вошла, а я сидела на постели Джейми. Но молчала, не пела. Подумай сама, Тесс. Джейми погиб, а значит, в постели его быть не могло, а значит – кому петь? Я тогда решила, что ты во сне ходишь. Стоишь, молчишь, только глаза то открываются, то закрываются. Я тебя чуть ли не донесла обратно в постель.