Читать книгу "Ельцин как наваждение - Павел Вощанов"

– Что значит «неафишируемая» встреча? То есть он со мной готов встретиться, но так, чтоб об этом никто не узнал, так что ли?

– Ну, примерно так же, как вы недавно встречались с Бушем…

Это тот самый случай, про который можно сказать: брякнул, не подумав. Ведь знал же, что шеф терпеть не может вспоминать про поездку в Америку и про встречу в Белом доме! Теперь у него настроение испорчено на весь вечер. Неужели я своей болтливостью все загубил? Черт бы меня подрал…

С президентом Бушем Ельцин встретился только на третий день после приезда в Штаты. Но все это время, буквально на каждом мероприятии, будь то пресс-конференция, лекция или частный ужин, неизменно произносил один и тот же текст: «Нам с американским президентом надо встретиться! Я готов к встрече! Дело за ним! Нам есть что сказать друг другу!». Последний раз это было сказано с университетской трибуны в Балтиморе, причем сразу же после более чем резкой критики Горбачева и заявления о его, Ельцина, неожиданном американском прозрении:

– Все мое представление о капитализме, о Соединенных Штатах, об американцах, которое годами вдалбливали мне в голову, в том числе и при помощи «Краткого курса истории ВКП(б)», – эти слова сопровождались красноречивым постукиванием кулаком по собственной голове, – все это за два дня пребывания у вас развернулось на 180 градусов!

Ельцин еще отвечал на вопросы из зала, а мы уже знали – его приглашают в Белый дом на встречу с советником президента по национальной безопасности Брентоном Скоукрофтом. Как только здесь все закончится, они с Сухановым и переводчиком едут на машине в Вашингтон. А сразу после встречи в Белом доме возвращаются в Балтимор и присоединяются к нам на обеде с сенаторами от штата Мэриленд и бывшим советником по национальной безопасности Збигневом Бжезинским. Но, прежде чем уехать, он должен поучаствовать во встрече с представителями местных общественных организаций, от которой, по словам Алференко, никак нельзя отказаться.

Новость о встрече с Бушем воспринимается с удовлетворением, хотя и не без злорадства: «Долго же он не мог решиться!». Зато новость о встрече с общественниками – с гневом.

– Вы что, понимаешь, мне тут напланировали?! Что это еще за общественные организации?! «Объединение по сбору пожертвований»! «Действие в пользу бездомных»!

– Борис Николаевич, прошу вас, всего тридцать минут!

По дороге в Вашингтон Ельцин выдает Суханову очередную порцию недовольства:

– Я с кем еду встречаться?!

Суханов объясняет: мол, едем как бы на встречу с советником президента по национальной безопасности, но…

– Какой, понимаешь, советник?! Не буду я ни с каким советником встречаться! Не мой уровень! Встреча с президентом предполагается? Если нет, поворачиваем назад!

– Борис Николаевич, это такой политес. Вы едете к советнику, но на встречу с президентом. А уже после Белого дома предполагается встреча с Госсекретарем США Джеймсом Бейкером. Один на один. Поэтому нам никак нельзя отказываться, эти две встречи связаны друг с другом. Не пойдем на эту, сорвется та.

Ельцин успокаивается, кладет голову на плечо и делает вид, что дремлет. Открывает глаза только тогда, когда машина останавливается у ворот Белого дома.

…Желающие узнать о той встрече побольше могут прочитать о ней в книге Льва Суханова «Как Ельцин стал президентом». Там все правда, кроме ореола почтительной торжественности: «Ворота Белого дома открылись… Машина подкатила к парадному входу… Нас проводили по широкой мраморной лестнице…» Все выглядело прозаичнее. Именно так, как того хотела принимающая сторона, а она хотела, чтобы встреча «как бы состоялась», но чтоб ее «как бы не было». Спустя несколько лет один из бывших сотрудников уже бывшей администрации Буша (старшего) показал мне некий меморандум, положениями которого в тот памятный день надлежало руководствоваться сотрудникам аппарата Белого дома:

«Машина г-на Ельцина должна быть подана к западному крылу с тем, чтобы его приезд не был замечен прессой. В кабинет г-на Скоукрофта его надлежит провести через подвальный проход. Информация для гостя: встреча с президентом возможна, но не гарантируется. Ее продолжительность не должна превысить четверти часа. В случае отказа г-на Ельцина следовать этим условиям возможно предложить ему вернуться в отель».

Все было именно так. Вышедшего из машины Ельцина приветствовала Кондолиза Райс, сотрудник Совета национальной безопасности, неплохо владеющая русским. Она предложила гостю пройти в основное здание Белого дома через подвальный проход. Ельцина насторожила некуртуазность его интерьера, и он поинтересовался, причем сделал это с нескрываемым раздражением:

– Вы всех гостей президента водите этим ходом или только меня?

– Нет, не всех. Просто сейчас в Белом доме готовится к записи выступление президента по вопросам борьбы с наркоманией, и верхняя колоннада заставлена аппаратурой.

Сообщение о записи не успокоило, а еще больше насторожило:

– Президент намерен встретиться со мной? – и увидев, что Райс в ответ лишь неопределенно пожала плечами, остановился как вкопанный. – Я шага больше не сделаю, если мне не гарантирована встреча с президентом!

Райс улыбнулась своей обаятельной афроамериканской улыбкой:

– Господин Ельцин, если вы не желаете говорить с советником президента по национальной безопасности, вы вправе вернуться в отель.

Ельцин еще больше насупился и молча двинулся по подвальному проходу к парадным апартаментам Белого дома. Но на том злоключения не закончились. Когда они с Сухановым и переводчиком вошли в кабинет Скоукрофта, тот не сразу поднялся со своего кресла. Задержался с приветствием, буквально на несколько секунд, но их было достаточно, чтобы гость почувствовал свою второсортность.

– Добро пожаловать в Белый дом, господа! – и, пожав гостям руку, огорошил вопросом: – Мистер Ельцин, а зачем вы, собственно, сюда приехали? Что вы хотите?

Наверное, кто-то другой стушевался бы, но Ельцина «выбить из седла» не так просто. Правда, его ответ по напористости не соответствовал лобовому вопросу хозяина кабинета:

– Ну-у, во-первых, я никогда не был в Америке. Я приехал сюда по приглашению ваших видных сенаторов и Фонда Рокфеллера…

Услышав это, советник президента криво усмехнулся, причем сделал это так откровенно, что гость не мог этого не заметить. Дело в том, что сказанное Ельциным было неправдой – ни сенаторы, ни Фонд Рокфеллера не направляли ему никаких приглашений. Оно было прислано Институтом Эсален, который по вопросам СССР имел кое-какие контакты с Госдепартаментом, а по непроверенным слухам – еще и с ЦРУ.

– Во-вторых, мне интересно посетить вашу великую страну и познакомиться с вашим трудолюбивым народом…

Наверное, Ельцин сформулировал бы еще и «в-третьих», но в этот момент в кабинет вошел президент Буш. Поздоровавшись за руку со своим советником и с помощником своего советника, он «вдруг» заметил гостя и расплылся в улыбке: