Читать книгу "Голоса - Урсула Ле Гуин"

— Да. Этот поэт все правильно понял, — сказала она. — Мне нравятся эти стихи.

— Гудит надеется раздобыть несколько лошадей для нашего Лорда-Хранителя, они ведь ему скоро понадобятся.

— Ну да, это же ясно как день. Я могла бы воспитать для него жеребенка. Но раньше или позже мы все равно уедем. Все равно вернемся в Урдайл, в Месун, чтобы Оррек мог поделиться полученными им знаниями с тамошними учеными. А теперь он, конечно, только и будет заниматься переписыванием той книги, которую ты ему дала, и всех тех, которые ты еще ему дашь.

— В этом и я могла бы ему помочь.

— Он же тебя измучает, если ты ему такую помощь предложишь!

— А мне эта работа очень нравится. Я выучиваю книгу почти наизусть, пока ее переписываю.

Грай некоторое время молчала, потом сказала:

— Если мы действительно вернемся в Урдайл — следующей весной, или летом, или еще позже, не важно… ты не хотела бы поехать с нами? Подумай.

— Поехать с вами… — эхом откликнулась я. Порой, еще в начале лета, мне мерещилось, что я еду в их видавшей виды кибитке, которая пока стоит у нас в конюшне, а Звезда и Бранти, впряженные в нее, неторопливо бредут по дороге через какую-то бескрайнюю золотистую долину, и от тополей на земле длинные-длинные тени. Или же мы едем по какой-то горной дороге, и Оррек правит лошадьми, а Грай, Шетар и я бредем следом за кибиткой. Эти беспочвенные, как мне казалось, фантазии помогали мне отвлечься от тревог и волнений, которыми были полны те дни — время пожаров, народных выступлений и страха.

И теперь вдруг Грай превратила мои мечты в реальность. Передо мной, казалось, уже простирается та дорога, и я сказала:

— Я бы поехала с вами куда угодно, Грай.

Она на секунду прижалась щекой к моей голове.

— Значит, мы действительно могли бы поехать вместе.

Я задумалась, пытаясь понять, что сейчас для меня всего важнее и что именно я должна сделать в данный момент. И наконец сказала:

— Но я бы все равно вскоре сюда вернулась. Грай молчала, ожидая пояснений.

— Я не смогла бы оставить его и никогда сюда не вернуться.

Она только кивнула: она меня понимала.

— Но есть и еще кое-что. Дело в том, что я принадлежу Галваманду. По-моему, теперь Читатель — это я. Не он. Он был им раньше, но теперь это в прошлом. — Я изливала свои мысли, понимая, что Грай вряд ли догадывается об истинном смысле сказанных мною слов. И попыталась объяснить: — Видишь ли, здесь есть некий голос, который должен говорить устами того, кто может… кто может спросить, кто может прочесть… Лорд-Хранитель научил меня всему. Он передал мне свое умение и понимание того, о чем я только что сказала. Он хранил эти знания для меня и бережно их мне передавал. И теперь эту ношу предстоит нести мне, а не ему. И я должна вернуться к своим обязанностям. Я должна остаться здесь.

И снова Грай молча кивнула, очень серьезно на меня глядя, и глаза ее были полны сочувствия и понимания.

— Оррек, конечно, тоже мог бы многому меня научить, — продолжала я и тут же, поняв, что зашла слишком далеко, что прошу слишком многого, внутренне съежилась, ушла в себя. Но Грай воскликнула:

— Вот уж тогда он был бы абсолютно счастлив! — Она сказала это совершенно искренне и, видимо, действительно так думала. — Иметь книги, о которых он так страстно мечтал, и тебя в качестве ученицы, чтобы можно было вместе с тобой эти книги читать, — ах, Мемер, ты можешь больше не беспокоиться о том, что тебе придется покинуть Галваманд! Скорее уж мне придется думать о том, как заставить его уехать отсюда. Да и будет ли это вообще возможно? Хотя, мне кажется, тебе бы понравилось путешествовать. Мы обычно останавливаемся ненадолго в том или ином городе или селении, разыскиваем там поэтов и музыкантов, и они рассказывают нам свои истории, поют песни. И Оррек тоже им что-то рассказывает и поет. А еще они приносят и показывают ему книги и приводят маленьких мальчиков, которые уже знают наизусть «Клятву Хамнеды», а также старух, которые еще помнят старинные песни и сказания… А потом мы всегда возвращаемся в Месун. Это прекрасный город, сплошные холмы и башни! Я знаю, Орреку очень хотелось взять тебя туда, он сам мне об этом говорил. Он бы познакомил тебя с тамошними учеными, и вы бы все вместе читали разные книги. Ты бы могла дать им знания об Ансуле, а сама бы приобрела и привезла с собой в Галваманд те знания, которые они бы тебе подарили… Но самым лучшим во всем этом было бы то, что ты все время была бы со мной.

Я наклонилась и поцеловала ее чуть загрубелую, сильную, маленькую руку, а она поцеловала меня в волосы.

Мимо нас прыжками пронеслась Шетар — дикая и свободная львица в подступающих сумерках.

— Наверно, ужинать пора, — сказала Грай и встала. Шетар тут же подбежала к ней, и мы стали спускаться с холма к дому. Оррек, разумеется, с головой ушел в «Ростан», и его пришлось буквально отдирать от книги, так что все мы втроем к столу опоздали и пришли, когда даже Иста наконец села и начала есть.

Теперь мы ели в столовой, а не в буфетной, потому что за столом собиралось человек двенадцать, не меньше, в том числе и новые слуги, а также молодой муж Состы и гости, имевшиеся в доме постоянно. Кстати, я еще не рассказала о свадьбе Состы. По случаю такого торжества мы тщательно подмели и вымыли передний двор; вынесли весь битый камень и весь мусор, остававшийся еще с тех пор, как альды разграбили и разрушили наш дом. Мы вновь посадили в мраморные ящики цветы и натянули бечевки для вьюнков, которые тут же обвили все стены, метя своими плетями мозаичный пол из красных и желтых плиток. Церемония бракосочетания состоялась жарким полднем в самом конце лета, в день Деори. Собралось множество гостей с той и с другой стороны. Иста устроила чудесный пир, и все долго танцевали под луной, медленно плывшей над нашим двором. И Иста говорила, глядя на танцующих: «Почти как в добрые старые времена! Почти!»

А в тот вечер гостей в доме не было, если не считать Пера Актамо, который бывал у нас так же часто, как у себя дома. Его выбрали в Совет и очень ценили из-за дружбы с гандом Иораттхом, ныне ставшим генерал-губернатором Ансула. Близкие отношения у Пера с Иораттхом установились благодаря Тирио Актамо, кузине Пера. Самой же Тирио досталась на редкость сложная роль — некогда рабыня-наложница тирана, она теперь стала женой генерал-губернатора. Будучи жертвой завоевателей, она все же одержала над ними победу. Правда, кое-кто в Ансуле по-прежнему обзывал ее шлюхой и бесстыдницей, но тех, кто ее любил, было гораздо больше, в народе ей даже дали прозвище Госпожа Свобода. Тирио все это воспринимала с ровным мягким спокойствием; для нее словно не существовало такой вещи, как двойная верность. Многие в итоге пришли к выводу, что она всего лишь несчастная женщина, которой многое довелось пережить, с которой плохо обращались, и все же она, благодаря прекрасному воспитанию и доброму сердцу, сумела очень неплохо распорядиться своей странной, переменчивой судьбой. Так оно, в общем, и было на самом деле, однако дело не только в этом. Например, Пер Актамо, человек весьма честолюбивый и от природы обладавший чрезвычайно живым умом, советовался с Тирио почти так же часто, как с Лордом-Хранителем.