Читать книгу "У тебя есть я - Мария Воронова"

Только став взрослой, Ирочка поняла, что Рита трусиха не сама по себе, просто она задавлена суровой родительницей, и не так боится за себя, как за то, чтобы не огорчить мать.

– Римма Семеновна родила Маргариту очень поздно, и в крайне неудачный момент, – разливалась Ирочка, – у нее как раз были хорошие шансы занять директорское кресло, а тут вдруг бац! Ребенок, про который она была уверена, что это климакс. Естественно, она постаралась вернуться к работе как можно скорее, но все равно декрета хватило, чтобы на должность назначили другого человека, и этого она никогда не простила своей дочери.

– Но ведь не все в жизни происходит как мы хотим, – заметила Анжелика, – я вот тоже, как только замаячит перспектива продвижения по службе, сразу оказывалась в положении. Прямо рок какой-то, ну так что ж? Существуют гораздо менее приятные причины краха карьеры. Например, рак…

– Ну так она и относилась к Ритке примерно как к раку! – азартно воскликнула Ирочка. – Это ужас был вообще! А тут еще для полного счастья померла ее собственная мамаша, которая вела дом, и бедная Римма осталась, как дура, без домработницы, без директорского кресла, и с ребенком на руках. Ну ничего, она быстро все наладила. Вроде бы интеллигентная семья, а как в глухой деревне: дочери десять лет, матери дела нет. Полностью перевалила на Ритку все хозяйство, а учится она там, не учится – по фигу. Главное, чтобы обед сварила. У Риты был прекрасный слух, так думаете, ее терзали музыкалкой, как меня? Ничего подобного! Росла как сорная трава, ни в какие кружки не ходила. Я вот психологией увлекаюсь, так у нее был такой классический случай выученной беспомощности, что я даже статью об этом хотела написать. Кучу материала изучила и написала-таки, а комп взял и сожрал текст, прежде чем я его выложила.

Зиганшин украдкой толкнул Анжелику. Втягиваться в научный диспут ему совершенно не хотелось.

– Поначалу я, конечно, расстроилась, – напористо продолжала Ирочка, – а потом поняла, что и правильно, потому что часами можно рассуждать о бессмысленных рабских работах, непредсказуемости наказания и прочей лабуде, а на самом деле все гораздо проще: выученная беспомощность возникает, когда родители относятся к детям, как к вещам, а не как к людям, вот и всё.

«Глубоко», – хмыкнул про себя Зиганшин и снова ткнул Анжелику. Ирочка выдержала эффектную паузу и понеслась дальше:

– Вы можете подумать, что я специально лью грязь на Римму Семеновну, потому что она в итоге прокатила мою маму. Ну да, мы все на нее злы, но то, что я говорю, это правда.

– Каким образом прокатила?

– Ну как это бывает. Пока ты в учениках и прислужниках, все нормально, но время идет, ты матереешь, и тут или тебе очень сильно повезет, и твой учитель оказывается действительно великим человеком и выводит тебя на самостоятельную орбиту, или надо набраться мужества и уйти в другое место, где тебя учеником никто не знает. Маме пришлось выбрать второй вариант, потому что Римма Семеновна не терпела рядом с собой самостоятельных специалистов. Ну это бы ладно, но потом она из чистой мести маме задробила докторскую и дала такой разгромный отзыв на монографию, что, как говорится, слава богу, что не тридцать седьмой год. Ну не суть. Знаете, очень часто репутация— это одно, а сам человек – совершенно другое. Про Римму Семеновну все говорили прямо-таки с придыханием: «О, это глубоко порядочный человек!» – потому что она любила порассуждать о благородстве и всяком таком, а на деле? Загнобила собственную дочь, попортила кровь многим талантливым людям, не одной только маме.

– Зачем же вы общались с Маргаритой, если Римма Семеновна так насолила вашей семье? – спросил Зиганшин.

– Да как-то жалко было Ритку, она же не виновата… А если совсем честно, то мне Костя нравился, поэтому я с ней дружила. Думала, буду с ними в одной компании, глядишь, рано или поздно Костя разглядит во мне свою судьбу, – Ирочка усмехнулась, – сейчас-то, конечно, слава богу десять раз, что он так меня и не заметил…

– Почему?

Ирочка нахмурилась и поджала губы. Странно, еще секунду назад она словоохотливо поливала грязью покойную Римму Семеновну, а как речь зашла о Рогачеве, вдруг замкнулась.

– Почему же? – повторил Зиганшин. – Чем плохо было бы разделить судьбу с Константином Ивановичем?

– Да ничем, – нашлась Ирочка, – просто потом я встретила своего будущего мужа.

То, что она врет, было совершенно ясно. Тем более из результатов оперативной проверки было известно, что будущий муж стал бывшим, как только дождался совершеннолетия младшего ребенка и немедленно женился на другой. Не настолько завидная участь, чтобы радоваться, что ради нее упустила красавца Костю.

– Расскажите нам правду, – просто сказала Анжелика, – потому что дело очень серьезное, и если мы будем действовать в потемках, могут пострадать хорошие люди. Потому расскажите правду.

Ирина долго колебалась, но в конце концов сдалась.

Самому замкнутому человеку необходимо хоть изредка делиться с кем-то своими чувствами и переживаниями, только близкие не всегда для этого годятся. Иногда нам просто стыдно или неловко открывать душу тому, кто рядом, но бывает и такое, что мы скрываем от них тайны, которые разрушат наши отношения.

Ирочка сама не поняла, как стала для Оксаны доверенным лицом. Они виделись очень редко, только на официальных сборищах по случаю дней рождений, и то перекидывались максимум парой фраз, а потом общение и вовсе сошло на нет. Изредка перезваниваясь с Маргаритой, Ира знала, что у них происходит, сочувствовала, но не считала себя к чему-то обязанной и вообще предпочитала грустную тему не обсуждать. У нее своя семья, свои дети.

Сближение началось, когда Ира, парикмахер-визажист по специальности, приехала подстричь Оксану. Прошло уже два года после смерти Петеньки, а она все не выходила на улицу, и Давид с Маргаритой решили, что стильная стрижка, может быть, как-то развлечет, встряхнет Оксану, потому что она всегда любила хорошо выглядеть.

Ира ехала к Дымшицам с опаской. Зная от Маргариты, что Оксана в тяжелой депрессии, она ожидала увидеть нечесаное, опустившееся существо и ругала себя за то, что согласилась приехать, когда Оксана дома одна. Мало ли что взойдет в голову сумасшедшей…

Каково же было ее удивление, когда дверь открыла в точности та Оксана, какой Ира помнила ее с юности – ухоженная, аккуратная, разве что сильно похудевшая.

Она приветливо улыбнулась, провела гостью в уютное, насколько это возможно для съемной квартиры, помещение, угостила чаем с домашним печеньем, в комнате Ирина заметила швейную машину в рабочем положении – словом, ничто не выдавало глубокого горя Оксаны.

Если бы Ирина промолчала, то просто сделала бы стрижку и ушла, но она вдруг неожиданно для себя самой спросила: «Как вы справляетесь?» – и это бестактное участие победило Оксанину сдержанность.

Женщина расплакалась, и в тот день до стрижки так и не дошло. Ирина приехала через неделю, потом еще через месяц…

Ирина понимала, что сама по себе она Оксане не нужна, просто служит жилеткой, ямкой для секретов, и нельзя сказать, чтобы это ей сильно нравилось, но она уважала горе молодой женщины, и не могла оттолкнуть ее от себя, коль скоро общение шло Оксане на пользу. Это заметили и Давид с Маргаритой, правда, приписывали улучшение новым прическам, а Ира не собиралась рассказывать, что дело совсем не в них.