Читать книгу "Кайноzой - Сергей Лукьяненко"

Я повернул голову. Интересно же, на что он там смотрит.

Сбитая броском урны секретарша шла к нам, сжимая в руке пистолет. Лицо её было спокойно-равнодушным, как положено всем приличным кваzи, и ангельски красивым. Только свороченная набок челюсть немного её портила.

– Не подходи, – сказал Найд.

Представитель снова рассмеялся. И сказал:

– Убей мальчишку у него на глазах. Потом женщину и старика. Потом его.

– Не подходи, – повторил Найд. Выкрикнул: – Не подходи!

Секретарша ускорила шаги. Ну что за сволочь, почему он зомбирует исключительно таких красивых девиц?

Представитель снова рассмеялся. Я вдруг понял, что мир уже давно плывёт и двоится. Это что же такое получается, я помру от потери крови, меня даже убить не успеют? Вот вся эта спешащая, деловитая толпа подчинённых воле Представителя кваzи даже не успеет меня растоптать живым?

А потом, одновременно, случились сразу две вещи.

Бедренец медленно, с усилием поднял руки, сдавил с боков голову Представителя. Представитель закричал, из глаз его хлынула густая кровь.

Найд бросил мачете. Запустил ладонь в рюкзачок и вытащил оттуда пистолет Бедренца. Навёл на секретаршу, держа двумя руками. И дважды, словно бы даже не целясь, выстрелил.

«Вечно пропускаю всё веселье», – успел я подумать, падая в темноту.

Вначале было слово.

Только потом был свет.

Слово было короткое, бранное, грубое, которое при детях не произносят и в книжках не печатают. Свет был ярким, режущим.

Слово сказал я, а свет был сам по себе.

Я открыл глаза.

Потолок. Белый. И лицо надо мной. Увы, не ангел, совсем не ангел.

Владислав Маркин.

Я ничего не чувствовал.

У меня ничего не болело.

И эмоций никаких не было совершенно.

У живых людей такого не бывает.

– Слава, ты козёл, – сказал я. – У меня в завещании указана кремация. Я не хотел восставать. И возвышаться ускоренно – тоже!

Маркин кивнул:

– Узнаю балбеса. Симонов, с чего ты взял, что умер?

– Не чувствую ничего.

– В тебя вкатили столько обезболивающего, что твою мочу можно наркоманам продавать. Живой ты, дурак.

– А… – сказал я. – Чёрт. Неудобно получилось.

– Ты почему не сообщил, кого подозреваешь и что собираешься делать? Ты, псих чёртов, ты напал на Представителя кваzи!

– Я напал на того, кто виновен в смерти миллиардов людей.

– Это если он и впрямь был самым главным, – кисло сказал Маркин. – Взяли бы живым, знали бы точно.

– А что с ним?

– Бедренец раздавил ему череп. А потом… в общем, шансов регенерировать у Представителя не было.

– Ясно, – сказал я. – Ну извини. Так получилось. Можешь меня расстрелять.

– Как мне этого хочется, – вздохнул Маркин, вставая. Я уже настолько пришёл в себя, что различил больничную палату, увидел вставленные мне в руки трубки, моргающие индикаторы больничной машинерии.

– Маркин…

– Ну?

– Почему ты отправил меня в Питер именно в том вагоне?

– Я? Я даже не знал, каким поездом ты едешь.

– Чёрт… – Я замотал головой. – Нет, совпадений не бывает…

– Тебе билеты заказали из администрации Представителя.

– А. – Я помолчал. – Понял. Никакой телеграммы, выходит, вообще не было… Да какие нынче телеграммы, кто ими вообще пользуется… Бедренцу сказали, что была, чтобы он сказал мне, чтобы я решил… Понятно.

– Ты о чём?

– Ничего-ничего, – сказал я. – Извини, я подумал о тебе хуже, чем следовало. Хотя у меня остаётся очень серьёзный вопрос. Ты допрашивал Полозкова, и он рассказал тебе свою теорию о вымирании видов.

– Ну и?

– Почему я не знал?

– Потому что тебе не положено это знать. Теория – она теория и есть.

– Но именно на эту теорию опирался Представитель, продвигая отлёт кваzи с Земли.

Маркин присел рядом. Вздохнул:

– Это и впрямь хороший выход, Денис. Теперь осуществлять его будем не в пожарном порядке и без полной эвакуации всех кваzи. Но так будет лучше. Для всех.

– Вы давали возможность Представителю сделать свой ход, – сказал я. – Вы догадывались.

– Не надо лезть в вопросы, которые выше твоего уровня допуска, – сказал Маркин, помолчав. – Ничего точно мы не знали. Я рад, что ты жив. И что твой сын, которого ты имел глупость с собой взять, не пострадал.

Я не стал спорить. Попросил:

– Позови остальных.

– Уверен, что ты кому-то, кроме меня, нужен? – ворчливо спросил Маркин. – Ладно… лежи.

Кажется, первым хотел войти Бедренец. Но в результате короткой возни в дверях они вошли втроём – Михаил, Настя и Сашка. Сашка молча обнял меня и застыл, согнувшись у кровати. Михаил и Настя неловко стояли рядом.

– Замечательно выглядите, – сказал я. – Вы как? Я боялся, что тебя засадят в тюрьму, Миша.

– Кто же посадит нового Представителя? – сказала Настя.

– А, – понимающе протянул я. – Как у вас всё просто в престолонаследовании. Завалил альфу – и стал главой стаи.

– Вот видишь, он в хорошей форме, – спокойно сказал Михаил. – Если Денис начинает отпускать тупые шуточки – за него можно быть спокойным. Денис, нас пустили буквально на несколько минут. Говорят, что тебе нужен отдых. Ты не против, если Сашка поживёт у меня, пока ты в больнице?

– Ты как, сын? – спросил я.

Сашка поднял заплаканное лицо.

– Ты точно не умрёшь?

– Теперь уже и не знаю, – вздохнул я. – Но про пистолет, который ты взял без спроса, мы ещё поговорим… Так что, поживёшь у Михаила?

Сын явно колебался.

– Настя, если ты пока остаёшься в Питере, вы могли бы оба у меня остановиться, – сказал Бедренец.

– Поживём у Михаила Ивановича, Саш? – спросила Настя.

Сашка обрадованно кивнул. Михаил осторожно коснулся его плеча. Сын вслед за ним пошёл из палаты – в дверях остановился и едва заметно подмигнул мне. Я скорчил страшную рожу.

– Я выпросила пару минут, – сказала Настя.

– Ага, – я неловко повернулся. Нога начала болеть. – Извини, что ничего не сказал заранее. Чистая импровизация. Я не ожидал такого… размаха. А ты меня удивила, когда дала по зубам Представителю.

– Я не сразу поняла, как влиять на других кваzи, – сказала Настя. – Вначале перестаралась… слишком сильно на них надавила. И сама ослабела, и Бедренца чуть не усыпила. Но когда он убил Представителя – все сразу остановились. Такая истерика была… Девушка, в которую Найд стрелял, ползала в крови, голосила, просила прощения…