Читать книгу "«Линия Сталина». Неприступный бастион - Герман Романов"

Аналогия даже напрашивается с Францией, как ни странно. Выбили под Верденом и на Марне всех «пассионариев», что бросились отвоевывать Эльзас и Лотарингию, и что? Да спустя 22 года гитлеровцы просто катком прошлись по стране, которую отказались защищать очень многие – просто не захотели умирать за кошельки толстосумов. Пацифистов еще развелось как собак нерезаных, а проще говоря, трусов, не желающих проливать кровь за собственную страну. Вот и все – за четыре недели боев великая в прошлом держава превратилась в полное ничтожество.

И напади на Россию в 90-е враг, сильный и коварный, был бы такой же эффект. Армию, что воевала за будущее страны, клеймили позором с экранов ТВ, олигархи сыто жмурились и поблескивали глазками, отправляя детишек на Туманный Альбион. Вот так бы прос…ли отечество, если бы не нашелся лидер, не отвел от края пропасти… с последующей в ближайшем будущем оккупацией. Да потому что если НАТО такое миролюбивое, то на хрена в девяностые годы, когда правительство под них прямо стелилось, как дешевая проститутка, они на восток так резко раздвигались – верно, из Прибалтики очень удобно Иран сдерживать?! Или Северную Корею с Китаем?!

Хорошо, сейчас не то время, совсем другая страна, более человечная, несмотря на страшную войну. И она победит, несмотря ни на что!

Народный комиссар Военно-морского флота адмирал Кузнецов Москва

За все дни войны молодой нарком РКВМФ только третий раз был в кабинете Верховного Главнокомандующего, Председателя Государственного Комитета Обороны товарища Сталина, первые два раза решали только чисто флотские вопросы, очень коротко, всего минут по двадцать. Решили свернуть строительство крупных надводных кораблей – линкоров типа «Советский Союз», тяжелых типа «Кронштадт» и легких крейсеров типа «Чапаев» – и все освободившиеся мощности наркомата судостроения переориентировать на нужды обороны, в частности танкостроения и производства вооружений. А вот второй раз разговор со Сталиным был тяжелый – сдача, пусть после боев, Лиепаи, а затем и Риги, двух баз флота на Балтике, угроза Таллину – 8 июля немцы захватили эстонский Пярну. И неудачный набег на румынский порт Констанца отряда кораблей Черноморского флота во главе с крейсером «Ворошилов», в ходе которого погиб лидер «Москва».

Сейчас он впервые попал на совещание, где обсуждалось положение на фронтах. Доклад начальника Генштаба генерала армии Жукова вызвал у него тягостное впечатление: немцы на Днепре, дорога на Москву может быть открыта. Ситуация крайне опасная, а потому создание трех стратегических направлений, которые возглавили маршалы Советского Союза Ворошилов, Тимошенко и Буденный, было необходимо до крайности…

– Скажите, товарищ Жуков. – Сталин прошелся по кабинету. Только он один ходил и курил, все собравшиеся сидели молча, никто ни разу не налил воды из графина, у самого Николая Герасимовича в горле давно пересохло. Но попробуй хоть на секунду сбить напряженную атмосферу в кабинете, чуть расслабиться в непрерывной череде дел. – Немцы пытаются открыть ворота на столицу! Но как обстоит дело с воротами, так сказать, на Ленинград?!

– Ситуация под Псковом крайне сложная, товарищ Сталин! Но для нас благоприятная: войска 41-го и 22-го стрелковых и 1-го механизированного корпусов под командованием генерал-майора Гловацкого вчера отразили штурм 4-й танковой группы противника с большими для немцев потерями. И сами контратаковали немцев. В плен взят командир 56-го моторизованного корпуса генерал Манштейн и командир 6-й моторизованной бригады Раус. 6-я танковая дивизия разбита и бежала, ее командир генерал Ландграф убит, тело было брошено на поле боя и захвачено. Германские войска за два дня ожесточенных боев на псковско-островском направлении потеряли свыше двухсот танков, броневиков и бронетранспортеров, сотни орудий, минометов и пулеметов, более десяти тысяч убитыми и ранеными, взято в плен свыше тысячи солдат и офицеров противника.

– А почему части товарища Гловацкого столь успешно сражаются у Пскова, наносят ему такие жестокие потери, а другие наши генералы сдают город за городом, враг уже на Днепре, рвется к Смоленску!

Голос Сталина звучал приглушенно в ночной тишине, но нотки гнева ощутимо слышались – нарком, и не только он один, видел, что Верховный еле сдерживает рвущееся наружу раздражение.

– Дивизии генерала Гловацкого успели занять укрепрайон, кроме того, подошли еще две стрелковые, танковая и моторизованная дивизии. У него семь свежих дивизий, товарищ Сталин, четыреста танков – прорвать оборону у врага не получилось. Наши части продолжают укреплять свои позиции, уже возводится вторая полоса обороны за реками Великая и Череха. Там спешно восстанавливаются отошедшие от границы дивизии потерявших почти всю материальную часть 12-го и 21-го механизированных корпусов. Приказом командования фронта они переформируются в бригады.

– Хорошо, товарищ Жуков. Но сегодня берлинское радио заявило, что генерал-майор Гловацкий лично убивает пленных, собственноручно рубит их лопатой? В чем дело? Это очередная брехня Геббельса?

– Не знаю, товарищ Сталин, мне не докладывали…

– Разрешите, товарищ Сталин. – Сидевший рядом с Кузнецовым Мехлис – начальник ГлавПолитУпра РККА и нарком госконтроля, остался сидеть за столом, повинуясь жесту Сталина, на петлицах пламенела шеренга ромбов армейского комиссара 1-го ранга. – Это наглая брехня! Я имею доклад члена Военного Совета фронта и сам лично говорил с корреспондентом «Красной Звезды», что вернулся из-под Острова и все видел собственными глазами. В рукопашной схватке у ДОТов товарищ Гловацкий лично истребил семерых немцев, что сами зверски закололи штыками наших раненых бойцов. Пятерых он зарубил саперной лопаткой, это правда!

– Наш человек, не хрен им…

Сидевший напротив наркома маршал Ворошилов радостно прихлопнул ладонью стол, тут же затих под взглядом Сталина. Мехлис достал несколько фотографий и передал их Верховному Главнокомандующему.

– Товарищ Гловацкий получил в схватке пять ранений, там фотография ордена, который разрубил осколок на его груди. И окровавленный китель. Самому генералу гитлеровец разорвал зубами щеку, но он его…

Пока Мехлис говорил, Сталин быстро посмотрел фотографии, передал их для просмотра другим, с удивлением повернулся к запнувшемуся словом армейскому комиссару.

– Говорите как есть, товарищ Мехлис!

– Он его загрыз, разорвал горло!

Кузнецов посмотрел фотографии кителя и ордена, немного стало не по себе – в рукопашной схватке он не был ни разу, хотя и воевал. Но когда посмотрел на снимок находящегося в госпитале генерала, пробил настоящий озноб: весь перебинтован, на белом темные пятна крови, лицо изуродовано, да так, что глядеть страшно на карточку.

– Товарищ Сталин, это рукопашная схватка, а там дерешься чем…

– Я не порицаю генерал-лейтенанта Гловацкого, товарищ Жуков, я могу восхищаться его доблестью как коммунист, но не одобряю эту безрассудную храбрость как Верховный Главнокомандующий!

– Разрешите доложить, товарищ Сталин?

– Мы слушаем вас, товарищ Берия!