Читать книгу "Блатной - Михаил Демин"

— Я к вам прямо со сходки, — сообщил Кинто. — Было толковище…

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовалась Марго, — расскажи!

— Пришли все хасановские должники, все его жертвы. Рыл сто — не менее того. Речь держал Ботало. Он сказал: «Найти Хасана — вопрос чести! Дело тут не в грошах, которые он унес в своем клюве, дело в принципе… Так фраернуться, как мы, — это ж неслыханный позор! Если мы не сыщем татарина, будет смеяться вся босота — от Одессы до Владивостока».

— Хорошо сказал, — одобрил я, — точно!

— Между прочим, — Кинто быстро взглянул на меня, — тебя там все хвалили…

— Он у меня умненький, — Марго ласково потрепала меня по плечу. — Только вот психованный немножко.

— Перестань, — я отвел ее руку и сказал, одновременно хмурясь и улыбаясь: — Какой я умненький? Наоборот, дурак…

— Брось ломаться! — сказал Кинто. — В самом деле — если б не ты, Хасан еще долго бы не был разоблачен. Это всем понятно.

— Ну, а если бы не ты, — ответил я тогда, — Хасан меня прикончил бы здесь — выпотрошил в два счета… Я ведь был в его руках!

— Ну, значит, мы квиты? — медленно проговорил Кинто.

— Выходит, так.

Кинто привстал и протянул мне руку:

— Давай, старик, забудем то, что было! Не обижайся. Не держи зла. Расстанемся друзьями… Идет?

— Идет, — сказал я, пожимая твердую его сухую ладонь. — Но почему расстанемся?

— Так ведь я уезжаю.

— За Хасаном, что ли?

— Ну, да. У нас тут целая бригада создана. Поезд отходит через сорок минут.

Марго сейчас же сказала, наполняя стаканы:

— Выпьем, раз такое дело, — и мигнула глазом. — Пусть все будет хорошо!

— Пусть будет, — сказал Кинто.

Мы дружно сдвинули стопки. Затем он встал, пошел к дверям. И, глядя ему в спину, я вдруг забеспокоился.

— Погоди, — позвал я. — Ты что же, хочешь ехать без меня?

— Так ведь ты болен, — растерянно пробормотал он, оборачиваясь в дверях и теребя картуз. — Мне Марго еще вчера утром говорила…

— Конечно, — сказала, потянув меня за рукав, Марго. — Да и куда ты вообще годишься в таком виде — без штанов? Посмотри на себя!

— Ерунда, — отмахнулся я, — штаны где-нибудь найдем. Правда, Кинто?

Он молча пожал плечами. Тогда я поспешно шагнул к нему и покачнулся, цепляясь за спинку стула.

Комната померкла вдруг и закружилась; предметы сдвинулись, исказились… Красноватое облачко скользнуло по моему сознанию и на мгновение застлало взор. Из багряной этой: мути просочился голос Марго — неясный, звучащий как бы издалека:

— Ну вот, сам теперь чувствуешь…

— Я не болен, — хрипло выдохнул я, — я пьян. Грипп давно кончился… Я просто выпил. Это пройдет.

— Да у тебя же ведь жар, — сказала Марго. И я почувствовал на щеке прохладное прикосновение ее ладони. — Ты ведь горишь. Ложись-ка, миленький, ложись.

— А где Кинто? — спросил я, слабо сопротивляясь.

— Ушел уже, — ответила она, укладывая меня в постель. — Уехал… А ты спи!

Глава 6

Королева и ее друзья

Приключение на сталинском пруду не прошло для меня даром; я жестоко простудился и провалялся в постели, в жару, две недели.

За это время я успел приглядеться к Марго и слегка разобраться в ее делах.

Дела у нее были большие и самые разные.

Марго, как оказалось, возглавляла не только ростовский, известный мне притон. Она входила в солидную корпорацию — была там кем-то вроде члена правления. Корпорация эта охватывала почти все города Северного Кавказа, ей принадлежали десятки подпольных увеселительных заведений.

Занималась Марго и другим прибыльным бизнесом: перепродажей ворованных «темных» вещей, а также документов. Именно это последнее обстоятельство и привело ее теперь в город Грозный, в столицу Чечено-Ингушетии.

Здесь, я чувствую, должен объясниться. События, о которых я вам рассказываю, происходили в 1946 году — вскоре после того, как была по приказу Сталина почти полностью ликвидирована небольшая эта республика…

…Как и в эпоху вавилонского пленения, шли по горным дорогам люди, нагруженные скарбом; мычал, разбредаясь скот; плакали дети в ночи. Все было, как в баснословной древности! Только конвой, подгоняющий народ, одет был в красноармейские шинели.

Людей согнали к железнодорожному полотну, погрузили в товарные составы и отправили на поселение в Среднюю Азию, за Урал и в Сибирь. Операция эта проделана была довольно ловко, со знанием дела. Территорию республики очистили в короткий срок.

Очистили быстро, но все же не полностью. Дело в том, что высылке подлежали не все вообще жители гористой этой страны, а только ингуши и чечены; только те, у кого были определенные паспорта.

Некоторые из них сумели укрыться во время облавы, спастись от нее. Иные бежали с этапа и тайно вернулись в родные места. И всем им теперь необходимо было обзавестись новыми бумагами.

Неожиданный спрос породил ответное предложение; мгновенно возник черный рынок, снабжающий население всякого рода «ксивами» — паспортами, справками, метрическими свидетельствами и удостоверениями личности.

В Грозный и в соседние города съехались фармазоны и мошенники всех мастей и разрядов. Они потянулись сюда с разных концов Советского Союза. Больше всего было здесь специалистов из Ленинграда и Одессы. С одесситами, в основном, и держала контакт Королева Марго.

Она ведь и сама была родом из Одессы, из этого русского Марселя! Выросла там, в портовых кабаках, и прошла хорошую школу.

Марго была старше меня на семнадцать лет и помнила еще классическую воровскую Одессу: Одессу Мишки Япончика, Семки Рабиновича и Соньки Золотой Ручки; мир контрабандистов и портовых жиганов, дерзких налетчиков и рыцарей Молдаванки.

Ее частенько посещали старые друзья. Приходил некто Марк, тщедушный и юркий, с аккуратно подстриженными усиками над тонким безгубым ртом. Он постоянно хихикал, поеживался и мелким нервным движением потирал ладонь о ладонь.

Усевшись, он тотчас же поджимал одну ногу под себя, а другую закручивал штопором вокруг ножки стула. И в такой позитуре, ежась и потирая ладони, подолгу беседовал с Марго, предавался воспоминаниям… Они знали друг друга с детства, росли на Черноморской, в одном доме, и с умилением, с элегической грустью вспоминали ранние свои годы.

— Твоя покойная мамаша, Марго, — говорил он, ерзая на стуле, — была умная женщина. Нынче таких нет и больше уже наверняка не будет… Не помню, в каком, дай Бог сообразить, кажется, в двадцать восьмом году, когда я получил первый приличный гонорар за аферу с товарными накладными, она сказала: «Марк, мое старое сердце радуется, глядя на молодежь. Все вы помаленьку выходите в люди. Давно ли с Марго дрались из-за горшка и бегали, размазывая по улицам сопли? А вот сейчас ты уже — фармазон, уважаемый человек. И девочка моя тоже хорошо устроена. Я видела, в каком-белье она ходит! Такого белья нет даже у жены итальянского консула. А если. кто скажет, что это не так, то пускай он горит огнем… Я рада за молодежь и могу теперь умереть спокойно!»