Читать книгу "Времена года - Дарья Волкова"

А Сева был настроен благодушно и просто фонтанировал новостями:

– Хороший парень. Два метра ростом. От "до" до "до" пятиоктавной маримбы (2) не сходя с места двумя руками достает.

Про какого парня идет речь, Илья не понял. Да и не до парня ему сейчас было абсолютно точно. Руки сами начали складывать все нужные бумаги в портфель.

– С Майей действительно все в порядке?

– Волосок не упал, – гордо заявил Сева, а потом прям-таки по-свойски добавил: – Я на страже, не бойся. Просто на тот случай если она не расскажет. Сволочи они. Гадости всякие говорили. Не зря Костик им еще палочками в ухо потыкал. Жаль, что не в глаз. Но камере их… – вздохнул довольно, – каюк!

Желание придушить собеседника за невозможность услышать связный рассказ крепло с каждым услышанным словом. Какой Костик? Какие палочки? Какие гадости корреспонденты говорили Май?

Илья выходил из компьютерных программ, сохраняя данные, и слушал перлы контрабасного красноречия.

– Костик Растеряхин – он же фанат футбола. За «Спартак» болеет. А сегодня как раз матч, ну он сразу из консерватории и – на трибуны. В общем… повезло.

«Константин Растеряхин… это видимо тот, который стипендию получает», – пронеслось по касательной в голове.

– Спасибо, что информировал, – кратко ответил Илья и отключился. Чтобы сразу же набрать Май.

А там не отвечали.

Он слушал долгие гудки. И никакого соединения.

Май, ответь. Возьми трубку. Май, я должен услышать твой голос.

«Абонент не отвечает. Повторите попытку позже».

Позже он ждать не стал – набрал повторно сразу же.

Ну же…

Пальцы щелкнули мышкой на «завершение работы».

И сонный голос наконец ответил:

– Привет, что-то случилось?

– Ты где? – это все, что Илья мог сказать в тот момент.

– Дома. В постели. А где должна быть?

– Почему в постели? Ты в порядке?

Она же не спит днем. Почему в постели? Но главное, что все же дома и ответила.

– Просто захотелось спать… – и тут голос Май зазвучал взволнованно. – А ты почему звонишь? Что случилось?

Он и правда редко звонил в рабочее время, и только по конкретным вопросам. Многое решалось с помощью переписки, потому что отвечать на личные звонки в большинстве случаев было неудобно.

– У меня все нормально, – ответил Илья, глядя на отключенный монитор. – Просто звонил Контрабас и рассказывал про какой-то барабан и журналистов. Но я ничего не понял.

Май что-то тихо неразборчиво пробормотала. Что-то такое в адрес Севы. А потом, вздохнув, подтвердила:

– Это правда. Нас на подходе к консерватории перехватили журналист с оператором. Про тебя спрашивали.

Честно говоря, я уже хотела удирать. Но тут мимо проходил Костик. Он перкуссионист. Барабанщик! Он очень хороший, добрый и… большой. Шел с барабаном за спиной. А там инструмент – полметра в диаметре. Севка его окликнул, Костя обернулся и… Он… в общем, барабаном уронил журналиста и оператора вместе с камерой. И пока с ними возился, я ушла. Потому что… Правильно сделала?

Он молчал. Потому что, пока Май рассказывала, не заметил, как вышел из кабинета в приемную и под изумленным взглядом секретаря открыл холодильник, вынул оттуда бутылку холодной воды и вернулся на рабочее место.

Илья даже не сразу понял, зачем он это сделал – просто прислонил холодное стекло ко лбу и сидел.

Там действительно все обошлось. И ничего не сняли. И Май дома. И она спала… просто спала… и никто не обидел.

А в трубке уже почти кричали:

– Илья, Илья?! Ты тут? Почему ты молчишь?

Он все же сообразил открыть бутылку и сделать глоток. И почувствовал, как струйка воды побежала по горлу. Освежая. Возвращая способность мыслить.

– Прости, – ответил ровно и спокойно. – Говорить было неудобно. Да, ты все правильно сделала.

И он услышал, как Май выдохнула.

– Хорошо, – сказала она почти уже обычным голосом. – Не слушай Севку, он осел. Все в порядке. Во сколько будешь?

– Через час.

Но прибыл раньше. Пробок не было, светофоры горели зеленым. И, наплевав на запреты и штрафы, Илья выкурил за рулем две сигареты.

И все же… она справилась. Сама. Быстро приняла решение и сделала все правильно. Умница. Его девочка. За которую постоянно болит сердце.

Майя встретила его на пороге, звонко поцеловала, а после побежала накрывать на стол.

Он чувствовал себя идиотом, но, присоединившись к Май на кухне, проверил каждый палец на руке, осмотрел лицо – не задело ли ее барабаном, спросил, играла ли сегодня на скрипке.

Хотя и так было видно – Майя в полном порядке. Но хотелось услышать. Она ругалась и угрожала Контрабасу страшными карами, в которых фигурировали пироги и смычок.

После ужина он работал. А Май сидела в кресле напротив и читала. Илья время от времени поднимал голову от бумаг – смотрел на нее.

И снова думал, что все хорошо. Только завтра она в консерваторию не пойдет. И послезавтра тоже. Туда могут вернуться журналисты. Пара дней прогулов – это нестрашно. Позанимается дома.

А у него нервы от постоянного напряжения в последнее время совсем ни к черту.

Но, в конце концов, должна же грянуть новая сенсация.

***

– МайМихална, ты почему сегодня на занятиях не была?

– Потому, что у МайМихалны есть друг. Который очень любит совать нос не в свое дело! И я теперь под домашним арестом.

– Что я опять натворил?

– Сева, ты зачем Илье звонил?!

– Знаю я тебя – ты бы сама не сказала.

– Сказала бы! Нормально сказала бы, а не как ты!

– А я чего?

– Того! Тебе, Сева, все шуточки, а человек разнервничался, между прочим.

– Нежный какой.

– Да! Именно! Нежный!

В разговоре между Контрабасом и Скрипкой повисла пауза.

– Ладно. В следующий раз буду разговаривать с Илюшей… нежнее.

– Вообще не звони ему! Это не твое дело!

– Пока ты в консерватории, я перед ним за тебя отвечаю.

– Это кто так решил?!

– Это мужчины так решили. Ладно, пока, МайМихална. Надеюсь, тебя выпустят досрочно. За примерное поведение.

Майя смотрит на телефон в своей руке.

Севка, а ты-то когда повзрослеть успел?

***

Сенсация грянула. Буквально наутро после случая с журналистами.