Читать книгу "Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947 - Франц фон Папен"

Французское правительство 11 сентября дало резкий ответ на наш меморандум. Наши претензии были охарактеризованы как скрытое перевооружение. На это мы ответили, что Германия не видит для себя возможности принять участие в заседании комиссии по разоружению, которое должно было начаться 21 сентября. Британский посол в Париже сообщал о реакции на этот шаг французов следующим образом: «И месье Эррио, и месье Леже, временно исполняющий обязанности генерального секретаря министерства иностранных дел, независимо друг от друга самым убедительным образом заверили меня, что они рассматривают ситуацию как самую серьезную начиная с 1919 года. Франция не потерпит сокращения собственных вооружений при одновременном увеличении германских… невозможно убедить ее в том, что нынешние настроения в Германии не направлены против нее…» Это привело к получению нами от Великобритании, в полном соответствии с предложением мистера Стимсона, «нескольких резких слов». «Ввиду экономических трудностей, испытываемых Германией, открытие острой полемики в сфере политики следует считать неразумным. Кроме того, ввиду уступок, совсем недавно сделанных Германии ее кредиторами, такие действия должны расцениваться как крайне несвоевременные». Мы посчитали тон этого документа оскорбительным, а германская пресса называла ноту напоминанием о том обращении с нами, которое считалось приемлемым в 1919 году. Мы решили не отвечать ни Лондону, ни Парижу. Бумажная война вела в никуда. Я только сообщил британскому послу, что крайне разочарован недружелюбной позицией его правительства, в особенности ввиду полученных мной в июле в Лозанне заверений их премьер-министра в том, что он готов сделать все возможное для поддержки моего правительства. Я также сказал послу, что Эррио, после того как наши переговоры по вопросу заключения консультативного пакта были прекращены, выразил желание продолжить дружеский обмен мнениями.

Я ответил Эррио в интервью, данном германскому агентству новостей Вольфа: «Способ, которым воспользовался месье Эррио для того, чтобы известить другие правительства о нашем предложении, не озаботившись хотя бы из простой вежливости сначала проконсультироваться по этому поводу с германским правительством, доказывает, как мне кажется, малую заинтересованность Франции в заключении любого соглашения… Мы никогда не настаивали на своем перевооружении до уровня Франции или какого-то другого государства. Мы стремимся к достижению паритета на основе общего сокращения вооружений». Боюсь утверждать, но французы, по-видимому, вовсе не были расстроены полученным нами выговором. Франсуа-Понсе писал в своих воспоминаниях с очевидным удовлетворением: «…et cet echec, loin de rester secret, s'etale en plien jour!»[100]

Напротив, британцы, кажется, понимали, что дров ими наломано уже вполне достаточно. Через два дня после моего интервью Вольфу мы получили от британского правительства еще одну депешу, сообщавшую, что нам отправлена новая нота, и далее говорилось: «Очевидно, что в случае, если данная ситуация сохранится без изменений, то могут возникнуть самые серьезные последствия как для будущего конференции по разоружению, так и для перспектив европейской стабильности». Собрание документов британской внешней политики, из которого я почерпнул все эти выдержки, показывает также, что сэр Горас Рэмболд был достаточно любезен, чтобы обратить внимание Форин Офис на то, что первое предложение о заключении консультативного пакта для согласования европейской политики было получено от меня в Лозанне.

Новое британское предложение предполагало немедленную организацию в Лондоне встречи министров иностранных дел Германии, Франции, Италии и Великобритании. Французы выказали мало энтузиазма по этому поводу. Сэр Джон Саймон отметил после очередной беседы с Эррио: «Он [Эррио] назвал предложение о проведении лондонской встречи «в высшей степени неблагоразумным» и настаивал на том, что Германия непременно заявит об ее успехе, в то время как результаты работы будут «унизительными» для него самого и для Франции». Тем не менее сэр Джон приложил громадные усилия для организации этой конференции. Мы, со своей стороны, также были сильно заинтересованы в возможности нахождения путей для выхода из тупика. На заседании кабинета 7 октября я еще раз зачитал заключительное коммюнике Лозаннской конференции, особо отмечая то место, где говорилось о задаче «создания нового порядка, который сделал бы возможным установление и развитие отношений доверия между государствами в духе обоюдного примирения, сотрудничества и справедливости». Едва ли стоило отправлять такие возвышенные фразы в мусорную корзину, а потому мы решили принять приглашение. Эррио все еще искал способов уклониться от участия, а потому предложил, чтобы конференция была проведена в Женеве и на нее были бы приглашены также поляки и чехи. Это предложение мы отвергли.

Британское правительство продолжило свои поистине похвальные усилия, призванные заставить Эррио переменить свое мнение, а я оказал им в этом посильную помощь в своем выступлении перед «Ассоциацией иностранной прессы» 8 ноября в Берлине. Я упомянул о необходимости пересмотра устарелых договоров с согласия всех сторон, в свое время их подписавших. «Другие государства должны поддержать нашу инициативу и встретить с пониманием наши устремления, поскольку ни с помощью уловок, ни с помощью угроз нельзя заставить нас оставаться навеки связанными обветшалыми решениями, навязанными нам силой. Нашим путем станет путь мирного взаимопонимания. Мы встали на него в Локарно, продолжили двигаться по нему в Лозанне и собираемся идти этим путем и впредь, с тем чтобы великие принципы, которые мы приняли в 1918 году, когда отложили оружие, могли бы восторжествовать по всей Европе».

Макдональд и Эррио встретились в Женеве в начале декабря на ассамблее Лиги Наций. Там же присутствовал и Нейрат, предпринявший последнюю попытку отыскать какую-нибудь формулу, которая позволила бы нам принять участие в работе конференции по разоружению. В результате появилось знаменитое коммюнике, опубликованное 11 декабря, в котором наконец признавались наши требования равенства отношений: «Правительства Соединенного Королевства, Франции и Италии объявили, что один из принципов, которые должны направлять работу конференции по разоружению, должен быть применим и к Германии… принцип равенства прав в системе, которая обеспечивала бы безопасность всех государств…»[101] Как обычно бывает, помощь пришла слишком поздно. За неделю до этого я был вынужден уйти в отставку с поста канцлера. Политические события в Германии принимали такой оборот, что западным державам оставалось только сожалеть, что они вовремя не предприняли ничего, что могло бы укрепить позиции моего правительства. Мое место занял Шлейхер, и рассказ об этом составит следующую часть моей истории.

Глава 12

Конституционный кризис

Новый состав рейхстага. – Постыдная сцена. – Парламент распущен. – План восстановления экономики. – Новые выборы. – Нацисты теряют голоса. – Невозможность создать парламентскую коалицию. – Предложение Шлейхера. – Президент готов нарушить свою присягу. – Интриги Шлейхера. – От армии хотят слишком многого. – Доклад майора Отта. – Я ухожу в отставку