Читать книгу "Последний роман Владимира Высоцкого - Юрий Сушко"

После 1989 года Медведева стала бывать в России. После жуткого покушения в Париже, когда на рассвете мартовского дня на Наталию у ресторана «Балалайка» напал неизвестный и нанес шесть ударов отверткой в лицо, Медведева окончательно возвратилась на родину. В Москве она создала шоу-программу «Трибунал Наталии Медведевой», осуществила антивоенный проект «HAТO». Ее новым спутником жизни стал солист рок-группы «Коррозия металла» Сергей Високосов. Но неумолимо приближаясь к критическому для женщины возрасту, стала страдать. Не хотела и боялась стареть. Была неудобным человеком. Эдичка считал ее смерть самоубийством. Медведева ушла и унесла с собой тайны отношений с Владимиром Высоцким.

О ком слагала она стихи, не берусь судить.

Лечь с тобой рядомСкуки радиВлить в себя тяжестьТоски твоей. . . . . . . . . .Делай со мнойЧто хочешьНутро —Изнанкой выверниТелоВ судорогах пророчащихНе прислушивайсяПростоВы…би!

«То была не интрижка – ты была на ладошке…»

Присутствие Оксаны Афанасьевой в последние годы жизни Высоцкого оказалось полной неожиданностью для многих его друзей и вызвало самые противоречивые толки. После смерти Владимира Семеновича Валерий Золотухин, который был, казалось бы, в курсе всех жизненных и сердечных перипетий поэта, и тот недоумевал: «…что это за девица? Любил он ее, оказывается, и два года жизни ей отдал… Ничего не знал… Ничего. Совершенно далек я оказался в последние годы от него…»

Говорили, Владимир Семенович называл Ксюшу своей последней любовью. Когда они впервые встретились в конце 1977 года, ему уже было под сорок, ей – вдвое меньше, восемнадцать. И он с ходу, как утверждала она, «что называется, обалдел».

Как все случилось? Да очень просто, по-совковски: родная тетка Оксаны, стоматолог, помогала всем таганским звездам, а они, соответственно, ей – чем могли, то есть театральными билетами. Оксана вспоминала: «Зашла в администраторскую в антракте, чтобы позвонить. Там сидел Володя, и администратор Яков Михайлович Безродный сказал: «Ксюша, это Володя Высоцкий. Володя, это Ксюша». Володя в это время разговаривал по телефону, но сразу повесил трубку. Почему-то мимо аппарата… Володя в тот день не играл – он просто заехал кому-то заказать билеты. «Куда вы после спектакля?» – спросил он. «Домой». – «Не бросайте меня, я вас подвезу». Тут же взял телефончик, предложил встретиться».

Девочка не только самостоятельная, но и самолюбивая, Оксана долго сомневалась, идти ли ей на свидание. Ее терзания возмутили подружку: «Ты что?! Да все бабы Советского Союза просто мечтают оказаться на твоем месте!» Она мысленно представила бесчисленное количество этих женщин – и пошла… Потом рассказывала: «С первой минуты разговора у каждого из нас было ощущение, что встретился родной человек. У нас было очень много общего во вкусах, привычках, характерах. Иногда казалось, что мы и раньше были знакомы, потом на какое-то время расстались и вот опять встретились… Володя даже вспомнил, что бывал у моих родителей дома и знал мою маму…»

У театрального подъезда забавные случались сцены. Неутомимый жуир Вениамин Смехов, усаживаясь за руль своих зеленых «Жигулей», предложил: «Ксюша, давайте скорее, я вас жду». – «Нет, нас уже подвозят». – «И кто?» Девушка показала на машину Высоцкого, и Смехов сразу скис: «Конечно, что мои «Жигули» против «Мерседеса»!»

А на следующий же день после знакомства с Владимиром Семеновичем Ксюша рассталась со своим потенциальным женихом Женей. Ее покорила колоссальная энергетика Высоцкого, умение подчинить своему обаянию любую аудиторию – будь то один или два человека, или десятитысячный зал Дворца спорта. Оксана откровенно признает, что «была безумно влюблена… Такое ощущение, что жизнь была заполнена только им… Мне было достаточно, что мы вместе. И хотя, конечно, были и чувства, и накал, и страсть, но о том, что он меня любит, он мне сказал только через год. И для меня это стало сильнейшим потрясением, моментом абсолютного счастья…»

Оксана божилась, что не была «театральной сырихой», и Высоцкий не являлся для нее божеством. Общение со звездами было для нее не в новинку. У них дома, на Пушечной, отца, литератора Афанасьева-Севастьянова, много писавшего для эстрады, частенько навещали известные люди. Ксюша вспоминала Леонида Енгибарова и Льва Прыгунова, и… Тут обычно следовала долгая паузу.

Высоцкий же для девочки оставался загадочной, таинственной фигурой. О нем ходили легенды. Она боялась, что чувства с ее стороны будут сильнее и искреннее, чем с его.

Владимир Семенович был нетерпелив. Как-то после спектакля пригласил поужинать. Поехали на «Грузины». Там сразу попросил: «Не надо называть меня Владимир Семенович». Он нежно ухаживал, угощал деликатесами. Было вино, хозяин жарил печенку, которая таяла во рту. Вкусно! Она вспоминала: «Когда я в первый раз у него ночевала, мы утром встали и я убрала постель. Для него это было потрясением. Он сказал: «Ты – первая женщина, которая убрала за собой постель…» Я же не знаю, как другие, но получалось, что они им пользовались. А тут он вдруг понял, что я делаю это не потому, что он – Высоцкий, а человек, которого я люблю…»

«Худенькая блондинка невысокого роста, очень милый, застенчивый человек, – долго присматривался к Ксюше Эдуард Володарский. – Когда собирались друзья, она выходила довольно редко – то ли к своим занятиям готовилась, то ли просто пряталась. Может, побаивалась оравы пьяных похабников – каждый же норовил за ляжку ущипнуть. Не думаю, что в отношении Володьки вынашивала матримониальные планы: ничего хищного – такого, что в избытке есть в Марине, – я в ней не приметил».

Но почему-то невзлюбил девушку с первого дня знакомства… А Володька ему говорил: «Не дай бог подохнуть. Ксюха одна останется, а я же ей и отец, и любовник, и опекун…»

По словам Оксаны, она «старалась отгородить его от иглы и «колес». По ее версии, Высоцкого просто «посадили» на наркотики. Все началось на гастролях в Горьком. Одна женщина-врач посоветовала свой рецепт, как выводить Володю из запоев хотя бы на время концертов. Она уверяла, что своего мужа-алкоголика приводила в чувства только с помощью таблеток и инъекций. Решили попробовать. Сделали один укол – помогло. Потом – второй, третий… Запоя нет, похмелья нет. Володя работает. Все вроде замечательно. Оставалось побороть только стресс и адскую усталость. Постепенно он стал принимать наркотики, только чтобы расслабиться, снять напряжение… Но потом состояние эйфории, энигмы сменялось глубокой депрессией и немощностью… Володя осознавал, что превратился в раба «искусственного рая»… И это его убивало уже морально. Он сам мечтал избавиться от наркотического плена. И… безумно боялся за меня. Однажды он сказал: «Если я узнаю, что ты попробовала эту дрянь, я убью тебя собственными руками».

Валерий Янклович видел, что «Володя очень серьезно относился к этой девушке. Хотя меня тогда она немного раздражала… Но я видел Володино отношение: он принимал участие в ее жизни, вникал в ее студенческие дела… Конечно, она сыграла в жизни Высоцкого определенную роль…»