Читать книгу "Королевы смеха. Жизнь, которой не было? - Сергей Капков"

– В Праге я уже освоилась, но своей все равно не стала. Во-первых, никак не могу овладеть чешским языком. Говорить – говорю, но с чудовищным акцентом. С этим, правда, все примирились, никого это не оскорбляет, но я переживаю. Во-вторых, я здесь все равно русская, а к русским отношение холодноватое. Здесь больше немцев любят – к ним до границы полтора часа езды на машине. Вот ведь судьба: в СССР была еврейкой, а в Чехии стала русской!

Прага мне напоминает Таллин, в котором я родилась и который очень люблю. И в котором делала первые шаги на сцене. Мне безумно повезло – моим режиссером стала Наталья Николаевна Паркалаб, ученица Ивана Берсенева. Она пришла в наш театр, где я играла одну-единственную роль – в сказке «Кольца Альманзора». Она посмотрела весь репертуар и на худсовете сказала: «… А вот эту девушку я видела только в одном спектакле. Хуже, чем она сыграла, можно только придумать. Я, во всяком случае, такого не видела. Но хочу предупредить худсовет, что на этой актрисе я буду строить весь свой репертуар». Что и случилось. И я за пять лет в Таллине сыграла сорок шесть ролей! Если я и стала хоть какой-то артисткой, то это заслуга Натальи Николаевны, которая не боялась давать мне роли всех возрастов и всех характеров.

– Лиля, признайтесь, вы любили поозоровать на сцене? Любили розыгрыши?

– Если это помогало роли. Например, в Театре на Таганке мы репетировали «А зори здесь тихие». Я играла две роли: офицершу, которая отправляет девчонок на фронт, и маму Сони Гурвич с Гошей Ронинсоном – папой. Работала в двух составах. И если я играла командиршу, то Вика Радунская играла просто бойца, и наоборот. Но мне не интересно было играть просто бойца, тем более что на меня всегда обращали внимание, так как я смешная. И я придумала себе новую роль бойца Катеньки. Юрий Любимов это дело поддержал, и с тех пор боец Катенька появилась во всех постановках других театров, так как писатель Борис Васильев ее одобрил. Я стала придумывать всякие глупости. Когда мы все сидели в грузовике, направляясь в баню, я вдруг выдала фразу: «Девочки, а я мыло проглотила!» Все страшно хохотали. Так мы и решили – вот это кайф, каждый раз будет дикая ржа! Но, уже начиная с генеральных репетиций, никто ни разу не засмеялся. Надо было что-то решать. Так как сцена шла почти в темноте, я в первый же раз показала девчатам рукой по локоть – ну, знаете, что это за жест. Все заржали, и с тех пор каждый раз, когда я говорила эту фразу и не смеялись, я это делала.

Но однажды я ужасно поругалась с актрисой Славиной: когда я вошла в гримерку, она страшно кричала на маленькую старушку-костюмершу, обзывала ее, материла. Я схватила эту Славину за горло, стала бить ее об стенку, ну и она затаила на меня злобу. Тут же рассказала Любимову, что я делаю во время своих слов в машине. На следующем спектакле я совершенно определенно увидела, что один из прожекторов в этот момент направил на меня луч. Это дело просекли. Вызывает меня Любимов и говорит: «Ну, что ж вы, товарищ Малкина?.. Ну, как это так? Вы же взрослый человек… Я думал, что беру вас в театр, чтобы вы как-то пресекли хулиганство в труппе, что вы такая серьезная… Пятое-десятое. И что же выясняется?.. Как вы там показывали?» – «Как? А вот так!» – сказала я и показала. – «Ну, хорошо-хорошо… Но чтобы этого больше не было!»

– Переходя из театра в театр, вы хорошо расставались с коллегами, с главными режиссерами? Или скандалили?

– Везде по-разному. Со многими актерами я до сих пор дружу – и с московскими, и с питерскими. И уходила из театров по разным причинам. Например, в ленинградском Театре комедии я сыграла пятнадцать главных ролей, но открыто выступила против того, чтобы главным режиссером стал Петр Фоменко. «Ты – гений, но руководить труппой тебе не надо», – так и сказала ему в лицо. И тут же была уволена.

Кстати, тут я хотела бы вспомнить один важный эпизод, о котором я тебе раньше никогда не рассказывала. Когда я еще работала в Театре комедии, один актер погадал мне по руке. Он в этом разбирался, и всем все время что-то предсказывал. Так вот что он мне сообщил: «Твоя жизнь круто изменится после пятидесяти лет. Ты будешь жить в другой стране, в окружении других людей, будешь много работать, станешь очень известным человеком…» Какая тут началась ржа! Все вокруг попадали, а я хохотала громче всех. Мы с ним даже поспорили на ящик коньяка. Когда все это свершилось, я этот ящик ему привезла.

– А все-таки, Лиля, почему вы выбрали именно Прагу?

– В Петербург приехала чешская труппа, с которой я очень подружилась. Мы много встречались, общались, смеялись, и руководитель труппы, режиссер Лида Энгелова, предложила мне свою помощь. Ее семье возвратили недвижимость в Праге, и она стала владелицей нескольких квартир. Так что жилищный вопрос – главнейший при переезде в другую страну – был решен.

* * *

Новый ангел-хранитель Лили Малкиной – Лида Энгелова встречает нас в своей уютной квартире. Стол уже накрыт. Как оказалось, недавно Лилиан выпустила толстую книгу с рецептами, так как устала раздавать их разным кулинарным журналам. В этот вечер мне посчастливилось попробовать часть блюд из этой книги. Признаюсь, было не только вкусно, но и несколько экзотично, раньше ничего подобного я не пробовал.

Со времени нашей последней встречи кое-что изменилось в жизни актрисы. За ее плечами – уже около десятка ролей на сцене театра «На Фидловачке» и несколько любопытных спектаклей в антрепризе. Кроме того, Малкину приглашают на съемки студенты киношколы и режиссеры телерекламы. Недавно она вернулась со съемок экранизации романа Льва Толстого «Воскресенье» – работала с самими братьями Тавиани. Лиля призналась, что очень устает и мечтает о более спокойной жизни: все-таки пора задуматься и о здоровье.

А потом Лида повезла нас на своем автомобильчике по ночной Праге, показывая любимые места коренных пражан. Экскурсия завершилась в кабачке «У Швейка», который содержат Тепфер и Тепфер – руководитель театра «На Фидловачке» и его родной брат. Лилю Малкину встретили с распростертыми объятиями. Полилось пиво, заиграла музыка, и актриса выдала очередной экспромт – под аккомпанемент баяна и тубы просвистела «Венгерский танец» Брамса.

– Однажды я привела сюда своего старого дружка Мишу Барышникова. Что тут началось! Автографы, фотографирование, лучшие блюда и напитки – такая честь для кабачка! Когда мы собрались уходить, мой шеф говорит: «Все за наш счет». Я даже разозлилась, говорю: «У Барышникова столько денег, что не обеднеет, если расплатится!»

– Лиля, а какие отношения у вас с местными актерами?

– Такие же, как везде. Актеры же одинаковые во всем мире. Однажды после спектакля «Скрипач на крыше» я вошла в знаменитое актерское кафе «Славия», и меня встретил гром аплодисментов. Я дико перепугалась, абсолютно не знала, как себя вести. Оказывается, русская актриса на пражской сцене, к тому же играющая на чешском языке, – это сенсация.

* * *

В 2002 году Лилиан Малкина снова побывала в Москве. Она приехала проститься с Татьяной Кирилловной Окуневской: «Я узнала, что Тата совсем плохая, и позвонила ей из Праги. Сказала, что буду в Москве 9 мая. Тата ответила: «Ты меня уже не застанешь, до девятого я не доживу». Нет, говорю, с вашей выдержкой, с вашим характером – еще как доживете. Посидим, выпьем, посмеемся! Она же очень крепкая женщина, я никогда не могла соревноваться с ней по количеству выпитой водки. Но по голосу я поняла, что все намного хуже…»