Читать книгу "iPhuck 10 - Виктор Пелевин"

– Бытие к смерти! Бытие! – ругался он. – Такое только фашист мог выдумать. В какой момент времени герр Хайдеггер обладал бытием? Какой аспект герра Хайдеггера? Обладал ли когда-нибудь бытием весь герр Хайдеггер вместе и кто это засвидетельствовал, кроме районной комендатуры? И если даже он обладал бытием в какой-то момент, что случилось с этим бытием и самим герром Хайдеггером в следующий?

– А как надо? – спросила я.

– Небытие к смерти! Перемены к гибели! Какое еще бытие? Бытие чего? Когда? Разве оно хоть секунду длится? Ненавижу эти возведенные на выгребных пустотах небоскребы духа. Если бы философы строили свои дворцы из кирпичей, а не из слов, их сажали бы за профнепригодность после первой же кладки, потому что сила тяжести сразу вступала бы с ними в диалог. Но слова – это такие кирпичи, которые будут тысячу лет висеть в воздухе в любом месте, куда их воткнешь, поэтому дурить окружающих можно очень долго…

Сейчас он, наверно, сидит с герром Хайдеггером на каком-нибудь облаке в форме танка «Тигр» – и они всласть спорят о своем мальчишеском. Но эта фраза насчет небоскребов над пустотами мне запомнилась. Похоже.

Сама я Хайдеггера не изучала, Господь попустил. Да и Сартра знаю только потому, что он много говорил об искусстве и мне это нужно по работе. Но я видела, что бывает с теми, кто жадно читает этих двух и весь прочий список, чтобы скорее войти в бизнес – особенно когда бедняги относятся к прочитанному всерьез. Ой вей. Но почему-то сохраняется консенсус, что «есть вещи, которые знать необходимо».

Нет, понятно, что преподавателям так называемых «гуманитарных наук» нужна кормовая база. Но подобное положение дел – это, по-моему, вредительство. Сказать молодому и свежему уму: вот прочитай-ка для развития Хайдеггера, Сартра, Ведровуа и Бейонда – это как посоветовать юной деревенской красавице: чтобы познать жизнь, дочка, переспи по десять раз с каждым из двенадцати солярных механизаторов в вашем депо. Она это сделает, конечно – трогательная послушная бедняжка. И жизнь в известном смысле познает. Но вот красавицей уже не останется: во-первых, никогда не отмоет сиськи, а во-вторых, будет ссать соляркой до конца своих дней.

Философские тренажеры не воспитывают ум. Они его искривляют. Когда голову развивают подобным образом, в нее закачивают софт, который немедленно начинает участвовать в каждой вашей «встрече с бытием». И, закачав этот софт, назад вы его уже не откачаете.

Цепкий юный ум может освоить всех этих хайдеггеров и сартров. Но молодым, свежим и непредсказуемым после этого он не будет уже никогда. От него начнет смердеть при каждом его взмахе; мало того, он и качаться-то станет в ту сторону, где давно не осталось ни людей, ни рейхсмарок, которые там были в 1943 году. Откройте любую искусствоведческую статью, посмотрите на криво ссущего соляркой автора – и поймете, о чем я говорю.

По этой же причине, кстати, все блестящие специалисты по чужому творчеству оказываются так ничтожны в качестве творцов – более удачливые предшественники навсегда хакнули их головы, и оттуда теперь идет только вонь и дым. Дыма не бывает без огня, согласна, но это не делает печную трубу камином.

Я, увы, слишком хорошо знаю это на своем опыте – когда я была школьницей, я мечтала писать стихи и учила наизусть чудовищное число разных поэток и поэтов на трех языках. А надо было избегать стихов и читать хорошую прозу. Это я поняла уже потом, когда стала искусствоведом (кстати, очень может быть, что и в Жанне я на самом деле любила свою несостоявшуюся тень – Сафо).

Любой человек инсталлирует скачанные из сети программы на свой девайс с большой осторожностью. А их ведь можно стереть. В крайнем случае можно выбросить девайс и купить новый. Но на главный диск у себя в голове, который не поменять до смерти, человек доверчиво ставит что попало. Немедленно и с песнями выжигает в нейронах на все свое короткое «всегда».

Нет, я не хочу сказать, конечно, что весь мэйнстримный софт – полное говно. Это не говно. Это, как верно подметил Порфирий, сделанный из говна инструмент власти истеблишмента, закачанный вам под кожу. То есть даже не закачанный, нет. Доверчиво установленный вами же.

К булькающей в мэйнстриме информации следует подходить только в костюме полной биологической защиты и внимательно смотреть – что, откуда и как. А лучше не подходить вообще, довольствуясь наблюдением за подошедшими – например, в соцсетях. Этого обычно достаточно. Я вот, например, давно поняла, что меньше – это больше…

…и поэтому, наверно, накатала эти три страницы. Во как бомбануло, сама не верю.

Зато ясно стало, какую именно человеческую – ох, очень человеческую – особенность так искусно изобразил во «Взломпе» имитационный алгоритм Порфирия, рассуждая о критике.

Кино, одним словом, удалось. Брало за душу и будило мысль, как я только что доказала на личном примере.

Бонус за маркетинг анальной пробки пришлось в этот раз делить уже на шесть частей – но мне хватило, и я не жаловалась. Дистрибуция нормальная, пресса – просто отличная…

Перспективы завораживают.

***

Возвращаясь к теме через два месяца – что я могу сказать? Когда я писала прошлый абзац, все было хорошо. То есть все вообще. Но именно здесь, учит китайская натурфилософия, и появляется первая трещина на месте будущей пропасти.

Вскоре после выхода «Бейонда» начались проблемы.

Нет, пока еще не у меня. Проблемы начались у Ари Менахема – продюсера, которому я сбывала свои фильмы через партнеров в Промежностях (лично знакомы мы не были). Это его студии занимались пересчетом моих болванок во всемирно заметные шедевры.

Вернее сказать, проблемы у Менахема не начались, а кончились. Его убили – почему я и называю здесь его настоящее имя.

Это сделал слипер Халифата, подорвавший себя прямо на голливудском торжестве рядом с красной дорожкой, по которой Менахем проходил. В американских вилаятах в ходу бомбы, состоящие из множества проглоченных перед процедурой презервативов со взрывчаткой (научились у наркокартелей). Бомба без металлических частей – поражающие элементы в ней из пластика. Но он тоже убивает. Правда, гибнет при таких взрывах не так много народу. В этот раз – всего трое.

Подрывник сохранился для вечности в видеоотчетах множества камер – безукоризненная манишка, черная бабочка, изящно подбритая бородка, две татуированных слезы под правым глазом – все по последней моде. Жить бы и жить с таким лицом.

Среди жертв оказался один кросс-религиозный небинарный рэппер камерунской идентичности, недавно получивший «Грэмми», поэтому говорили в основном про него – а о Менахеме в прессе помалкивали, представляя его случайной жертвой акта ненависти. Но на самом деле молчали, конечно, потому, что на свет могло вылезти много неприятного.

Менахем был очень серьезным и богатым человеком, и сперва все подумали, что у него с Халифатом остались какие-то нерешенные финансовые вопросы. Но оказалось, что это идеологическая акция устрашения, связанная с его профессиональной деятельностью, конкретно – с фильмом «Блонди» (Порфирий упоминал его в своей рецензии на «Résistance»).