Читать книгу "Заградотряд - Сергей Михеенков"

– Ребята! – крикнул он. – Что бы ни было, держаться своей позиции! И друг друга!

Это бы его первый боевой приказ. Он вдруг почувствовал, что руки его согрелись и что спина вспотела.

В лесу послышалась стрельба. Захлопали частым заполошным боем мосинские винтовки. Потом полыхнул немецкий пулемёт. Отяпов его сразу узнал. Снова зачастили винтовки. «Разведка, – понял Отяпов, – или боевое охранение – мотоциклисты. Наскочили на охранение ополченцев».

Так оно и случилось. Через несколько минут в поле замелькали фигурки бегущих со стороны леса. Они быстро пересекли обмысок белого поля и исчезли в противотанковом рву.

– Охранение отходит.

– Неужто танками попрёт?

– На телегах поедет, – хмыкнул Ванников.

В стороне шоссе зарокотало, сливаясь в единый вибрирующих гул. Казалось, проснулся лес и начал жить какой-то своей неведомой и зловещей жизнью, враждебной и городу, и им, притаившимся в своих окопах, и сейчас он стронется и поползёт на них всей своей несметной силой.

Туман всё ещё держался понизу, и Отяпов подумал, что он им поможет. Как-никак, а танкистам, да ещё в незнакомой местности, ориентироваться и вести огонь будет куда сложнее, чем нашим артиллеристам.

Отяпов оглянулся на позицию зенитчиков. Расчёт уже замер у орудия, изготовившись к стрельбе прямой наводкой.

Глава пятая

Бой на окраине Тулы

Гул разрастался, захватывал всё пространство перед ополченцами, артиллеристами и бойцами группы Отяпова, проникал через шинельное сукно и холодил тело.

Отяпов знал, что многих сейчас трясёт. Его тоже начало знобить и выкручивать суставы. Самое худшее в бою – ждать начала.

Танки сошли с шоссе и развернулись для атаки. Пехота машин не покидала. Грузовики замедлили ход и растянулись по дороге. Шли они с погашенными фарами. Иногда их скрывал косяк тумана, но потом пространство снова распахивалось, и в окопах становилось жутко: до чего ж большая сила пёрла на них!

Вскоре танки начали маневрировать. Они выстраивались группами. Первая – семь стальных угловатых коробок пошли вперёд, вдоль шоссе. Три отвернули к домам, остальные шли прямо.

«Ну и выдержка у этих ребят», – подумал Отяпов и оглянулся на позицию зенитчиков. И в это время бахнуло, и над окопами боевого охранения пронеслась, упруго шурша, струя раскалённого воздуха. Второе орудие тоже произвело выстрел.

– Мимо.

– Артиллеристы, в гроб их душу…

– Наплачешься с такими стрелками. Кровавыми слезами наплачешься…

Стало совсем страшно. «Неужто, – подумал Отяпов, – зенитчики стрелять не умеют? Может, и не умеют. По наземным-то целям – совсем другая стрельба…»

Танки, не сбавляя скорости, продолжали двигаться в первоначальном направлении. Они сразу открыли огонь. Из коротких хоботов их пушек часто полыхало пламя. Но стреляли они не прицельно, и ни одного снаряда ни на позиции зенитчиков, ни в окопы пехоты не попало.

Ещё один трассер резанул над полем мутную хмарь и на этот раз ударил точно в башню переднего танка. И тотчас сильный взрыв встряхнул железную коробку, отделил башню от шасси, и столб багрового пламени встал вертикальной колонной и некоторое время стоял так, подпирая серое небо, тоже, казалось, готовое упасть и разрушиться. Вот это был выстрел!

В окопах одобрительно закричали.

– Готовсь! – скомандовал Отяпов.

Тем временем немецкая пехота начала выскакивать из грузовиков и рассыпаться по полю. Заработали пулемёты.

– Огонь! – закричал Отяпов и тут же нажал на спуск.

Первый выстрел он сделал так, больше для шума, не целясь, и пуля полетела куда попало. Бойцы припали к винтовкам, захлопали затворами.

Из других окопов тоже вели огонь. Застучи пулемёты. Где-то правее, из-за противотанкового рва, резко били бронебойки.

Чем ближе подходили танки, сопровождаемые пехотой, тем плотнее и яростнее становился огонь из окопов. Артиллеристы начали стрелять чаще и точнее.

Горели уже три танка. Один, с сорванной гусеницей, осел набок и зарывался в землю. По нему вели огонь бронебойщики. Танк развернул башню и начал отвечать. Чёрные кусты взрывов мгновенно выросли за противотанковым рвом. Но и танк задымил. Открылся боковой люк. Оттуда что-то выбросили наружу, потом ещё. Похоже, выбрасывали стреляные гильзы. Танк по-прежнему вёл частый огонь в сторону противотанкового рва. Потом из люка вывалился человек и скатился вниз.

До подбитого танка было метров двести. Отяпов дрожащими от разбуженного азарта пальцами передвинул хомутик на прицельной планке. Прицелился. Немец копошился возле танка. Похоже, он был ранен. Дым всё гуще тянул из открытого бокового люка. Но башенное орудие продолжало вести огонь. Наконец оно затихло. Ещё один танкист выполз из люка. Вылезал он медленно, будто не верил, что его боевая машина уже горит. Отяпов выстрелил. Немец повис вниз головой. Отяпов знал точно, что попал именно он.

Бой шёл весь день. Танки отходили, перестраивались и снова атаковали. Пехота теперь передвигалась под прикрытием бронетранспортёров. С бронетранспортёров длинными очередями вели огонь пулемёты. Но ничего у них особо не получалось.

Двоих убитых уже оттащили в боковое ответвление и прикрыли сверху плащ-палаткой, на которой ещё недавно они чистили винтовки. Трое были ранены. Какое-то время раненые сидели на дне окопа без дела, но потом вернулись к своим стрелковым нишам и продолжили огонь. Санитаров нигде не было. Отяпов понял, что никто к ним не придёт. Он приказал перевязывать друг друга самим. Раненых взялся перевязывать Гусёк. Получалось у него неплохо.

После полудня затихло.

Пришёл посыльной от командира роты и сказал, чтобы составили донесение о потерях. Чуть погодя вернулся:

– Выделите двоих человек для получение горячей каши.

Есть хотелось. Но ещё сильнее хотелось спать. Отяпову казалось, что они не спали несколько ночей.

С поля тянуло гарью. Подбитые и сгоревшие танки чернели вдоль противотанкового рва и возле дороги. Их было порядочно. Раза три Отяпов пытался сосчитать их. Но каждый раз сбивался. Не потому, что их там, в поле, было так много. Досчитывал до пяти-семи и начинал так волноваться, что в глазах рябило, набегала слеза, он сползал с бруствера и несколько минут смотрел на затоптанное дно окопа, на стреляные гильзы, на раздавленные их дульца, обмётанные пороховой гарью. В конце концов решил: надо готовиться к новому бою, и людей готовить. А танки пускай считают те, кто их сжёг.

Глава шестая

Госпиталь

О том, что он ранен, Отяпов узнал через несколько часов после того, как его ослепила вспышка разорвавшейся на бруствере мины.

Ранение оказалось лёгким – мелкими осколками посекло лицо и руки. Но контузия была куда серьёзней. Вначале Отяпов ничего не слышал. Потом в ушах зашумело и снова, как в окопе, пошла кровь. Она текла из ушей и из носа. Он подумал, что умирает, и попросил вынести его на свежий воздух, хотя бы в коридор. Но никто его никуда не понёс.