Читать книгу "Россия в большой игре. На руинах потсдамского мира - Михаил Делягин"

А дальше вступает нормальное бухгалтерское сознание. Господин Кудрин в 2004 году, наверное, года полтора накапливал этот финансовый резерв, все на него ругались, что ваш финансовый резерв съедает инфляция. Это правда, съедает инфляция. Значит, чтобы защитить от инфляции, нужно переложить в более надежный инструмент – в твердую валюту, и вложить в государственные ценные бумаги – это самый надежный инструмент. Это не есть элемент политики. Это есть бухгалтерский подход. Если мы не развиваем страну, но имеющиеся деньги хотим сохранить, значит, кубышка должна быть надежной. Где надежная кубышка? В кармане людей, которые идут против нас экономической войной.

В.К.: А переговоры, которые сейчас пытается вести Россия, чтобы прекратить войну санкций, приведут к успеху? Было объявлено, что Дмитрий Медведев как человек, приемлемый для Запада, с либеральными взглядами, может приехать в США и там договариваться о сотрудничестве.

М.Д.: Господин Медведев приемлем для Запада – это сказки для внутреннего потребления. Трагедия сегодняшних либералов и сегодняшняя трагедия России в том, что наше руководство привыкло быть младшими партнерами США. Они привыкли быть младшими партнерами глобального бизнеса: это очень комфортное состояние. Да, есть так называемое акционерное общество «Планета Земля», и у вас там меньше 10 % в совете директоров, потому что у вас товарищ Сталин сделал атомные ракеты. Да, вы не можете навязывать свое мнение, у вас нет права вето, но вы сидите за столом, ваш голос учитывается. Очень комфортная, очень внятная позиция, при этом вы ни за что не отвечаете, потому что за все отвечают старшие товарищи. Это позиция европейской элиты, вы дополнительно чувствуете себя еще и европейцами. Но мир-то меняется, в мире глобальный кризис, нужно сокращать издержки. А что значит рубить косты, выражаясь языком финансового директора, которого назначили генеральным? Сокращать издержки. А что такое издержки? Это, в том числе, и управленческие издержки.

Почему уничтожили Ливию, почему пытались уничтожить Сирию, почему ликвидировали Ирак, почему все собираются ликвидировать нас? Потому что взаимодействовать с самым сильным полевым командиром или, если угодно, с самым сильным мэром условного Сургута – это значительно дешевле, чем взаимодействовать с самым слабым национальным государством по поводу той же самой нефти. Уничтожение государственности – есть вопрос уничтожения издержек. Наши либералы этого понять не могут по двум причинам. Во-первых, они считают, что солнце восходит на Западе и все западное хорошо. А во-вторых, потому что это не противоречит их мировоззрению. У нас-то борьба идет между теми, кто хочет быть младшими партнерами Запада и патриотами государства, и между теми, кто хочет быть младшими менеджерами Запада, это либералы: Кудрин и компания, Чубайсы, Волошины, Шуваловы. Это люди, которые хотят быть младшими менеджерами, а их не берут.

В.К.: Они пытаются договориться, они пытаются найти мирное решение.

М.Д: Знаете, процесс переговоров – это процесс взаимодействия между примерно равными по силе сторонами. Я начинаю с вами договариваться, когда мне не удается вас съесть. Если мне можно вас съесть, то о чем с вами договариваться? Отношение Запада к России ровно такое. В чем плюс Путина по Украине, Крыму, Сирии? Не в том, что он говорит, что есть международное право. Забыли, нет никакого международного права! Он говорит, ребята, вам не удастся нас съесть, вам придется с нами договариваться. Все, точка. Он действует инстинктивно, он не понимает, что говорит прозой. Поэтому в старой парадигме, где есть законы, где есть он, есть какие-то государства, хотя в мире есть глобальный бизнес и разговаривать с Обамой – это такой же нонсенс, как прийти к людям в гости и разговаривать с официантом вместо хозяина дома.

В.К.:А кто хозяева?

М.Д.: Глобальный бизнес.

В.К.: А как с ними разговаривать?

М.Д.: Путин ведет переговоры мимикой и жестами. Сирия – не удастся вам нас съесть. Крым – не удастся вам нас съесть. Мы под санкциями живем, все погано, но у меня рейтинг 90 %. Терпите ребята, договаривайтесь. Трагедия Путина в том, что он не видит субъекта, с которым ведет диалог, у него все на ощущениях. С другой стороны, глобальный управляющий класс тоже неоднороден, там есть элементы пророссийские, просто они слабенькие пока. Конечно, то, что Путин ведет переговоры в старой парадигме, то, что он ориентируется на государство, на право – это очень сильно снижает эффективность. На самом деле, можно было обойтись и без сирийской войны, все бы там было нормально и без наших самолетов, если бы в августе прошлого года ввели болезненные санкции против тех, кто эти санкции ввел.

8 миллиардов годового ущерба для Евросоюза – это словно дуновение ветерка. Второе, мы по кому ударили? Мы ударили по странам, которые в Евросоюзе – никто, и звать их – никак. Прибалтика – я боюсь, что в результате наших санкций, большинство европейцев наконец-то узнали, что это члены Евросоюза. Финляндия – ой, что это? Они еще не вступили в НАТО? Мы напомнили европейцам про Финляндию, и они стали запихивать Финляндию в НАТО. Польша. Ущерб Польши – это радость для немцев. Свободная и сильная Польша – это залог хороших российско-немецких отношений. Пока она есть – любой конфликт с любым немцем решается простым обсуждением поляков. Какими бы ни были страшными ваши отношения, каким бы страшным ни был ваш конфликт, вы можете орать, топать ногами. Но вы тратите 5 минут на обсуждение Польши – вы друзья не разлей вода, к вам хорошо относятся.

Если бы мы ввели санкции, мы бы закрыли свой рынок для алкоголя Евросоюзу и США, для вин или для всего алкоголя, и для автомобилей. Машинокомплекты, которые у нас собирают в Калуге и в других местах – пожалуйста, поставляйте, нет проблем. Но готовые автомобили – нет, закрываем дорогу. В этих условиях, я думаю, мы бы уже забыли, что такое санкции.

А сейчас санкции введены не потому, что мы что-то не так сделали, а потому, что мы существуем. Такая «наглая котлета» в холодильнике лежит и орет, что она требует переговоров. Вот, что такое наши сегодняшние контрсанкции. У Запада когнитивный диссонанс. Только в Сирии мы начали им доказывать, что мы не совсем «котлеты», может быть. Это очень затратный способ объяснения. Есть люди, которых нужно бить по голове, а есть люди, которые этого не понимают, их нужно бить по кошельку. Мы по самому чувствительному органу глобального управляющего класса не ударили: за это расплачиваемся.

В.К.: Новоселова Светлана и многие другие зрители интересуются, почему президент Путин поддерживает либеральное правительство?

М.Д.: Централизация власти – это особенность нашей сегодняшней ситуации. Один человек не может принимать все решения сразу. Чем занимается Путин? Он занимается стратегией, на мой взгляд, плохо занимается, но это моя оценка, может быть, ему нравится. Он занимается военными вопросами, он занимается обеспечением национальной безопасности. Украина, Сирия – это безопасность. Выстраиванием международных отношений, новой международной архитектуры, он же предлагает, он же кричит Западу в своей мюнхенской речи, ребята, давайте договариваться, давайте вести переговоры, давайте заниматься сотрудничеством. На него показывают пальцем и говорят, что «котлета» совсем озверела. Если реакцию Запада на мюнхенскую речь перевести на русский язык, то «эта котлета ведет себя как человек, это ненормально».