Читать книгу "Акулы из стали. Туман - Эдуард Овечкин"

– Хули ты тут стучишь? Я, конечно, понимаю, Родина слышит, Родина знает… Но, блядь, потерпи ты, пока я режим тишины сниму, и стучи себе хоть до посинения костяшек! Усвоил?

– Дык я это… я как бы…

– Хуякбы! Меня особенности твоей службы ни в один сустав не ебут! Я кончил! Только раз мне тут стукни ещё!

– Сей Саныч! – запищали из каюты управленцев. – А дверцу нам заодно закрыть не будете ли так любезны, когда на особиста наорётесь?

– Вы чё, раклы, вообще страх потеряли?

Но дверь, правда, прикрыл. Велоцираптор внутри него, обнаружив и покарав жертву, немедленно засыпал.

– Вот я одного не пойму, – говорил потом всхлипывающий особист, просидевший в шкафу без малого два часа, – как он сразу понял, что я в шкафу сижу?

Управленцы, которые отпаивали его чаем из соображений гуманности и человеколюбия, вполне логично отвечали:

– Ну если ты из каюты стучишь, а в каюте тебя нет, то где ты можешь быть, как не в шкафу? Ну это же логика, царица этих… как их… о, наук!

– Нет, ну хорошо, допустим. Но он даже не удивился тому, что я в шкафу сижу! Это как вообще возможно – не удивляться тому, что человек в шкафу сидит! И ладно бы я ещё в его шкафу сидел, ну работа такая, но я же в своём! Собственном!

– А ты который годок-то служишь, карась?

– Да уж пятый пошёл!

– А у старпома пятьдесят пятый небось в льготном исчислении! Да чтоб старпома удивить, ты должен был в шкафу голый сидеть, вверх ногами и с бабой! И то старпом удивился бы только тому, как ты посмел бабу свою в штатно-численный список на выход в море не внести! Удивить он старпома захотел, в шкаф забравшись, – ну и «детства синие глазёнки!». Старпом, когда привидение в левой аппаратной завелось, удивился только одному: почему ему до сих пор не выданы ветошь и метёлка для наведения там чистоты и флотского порядка! А он решил шкафом этого титана с ума свести! И чему вас только учат в бурсах ваших?!

Но к слову стоит заметить, что цели своей особист таки добился: и зам, и старпом, и весь экипаж знатно отсмеялись после того, как управленцы всем это рассказали под страшным секретом. Не ту немного цель он ставил – это да, но всё почему? Всё потому, что план не до конца продумал, не учёл, так сказать, особенности рельефа местности своей операции, вот и потерпел полный крах уже на этапе отработки.

Так что тщательнее продумывайте свои планы! Намного тщательнее!

А особист так и ходил до конца автономки с грустными глазами и вздыхал, глядя на органы управления стержнями компенсирующих решёток. И если вы думаете, что когда-то попадали в крайне незавидные положения, то хочу вам сказать, что завидовал в те моменты особист Володя даже герою древнегреческих мифов Сизифу, потому что даже бесполезный труд, не приносящий плодов, всё-таки предпочтительней, чем вязкая, серая и беспросветная Скука. Запомните это, а лучше – законспектируйте.

Туман

Залив кипел. Плотная шапка испарений была похожа даже не на взбитые сливки, а на зефир, и казалось, что вполне возможно дойти вон до того берега, если сильно не прыгать, а осторожно ступать и мелочь из карманов вытряхнуть. Нет, ну а как? Назвали тебя незамерзающим – старайся теперь и терпи: испаряйся, волнуйся и шелести по камням на берегу. Тяжёлая вода выныривала из-под тумана и, осторожно потрогав берег, тут же убиралась обратно: там, под шапкой, было наверняка теплее. От мороза в носу слипались волосы и на ресницах смешно вырастали махонькие сосульки. Жалко, что глазами почувствовать температуру нельзя – было бы интересно узнать, как это: смотреть на мир из замёрзших глаз, раз уж всё равно отсюда никуда не деться…

– …издец, Анатолич! Надо опять костры разводить! Тут…

…во всяком случае, в ближайшей перспективе. Если понаблюдать за туманом, то станет понятно, что и ему тоже на берег охота; там, в воде, ноги у него, может, мёрзнут или штаны намокают, но периодически он вытягивал щупальца и пытался воткнуть их в промёрзшие камни и, обжигаясь, тут же втягивал их обратно: в воде хоть и мокро, но явно теплее…

– …на хую вертел! У меня даже волосы на жопе замёрзли, если мне сейчас дать пендаля, то высыпятся через штанины! И вообще…

…а на суше, если выскочить на пирс, не постояв на резиновом корпусе, пока остынут ботинки, то подошвы прилипают к железному пирсу и смешно чпокают, когда идёшь, а если побежишь, то они наверняка оторвутся. Надо как-нибудь попробовать…

– …компрессора! Гидравлику надо перегнать, холодилки хуй знает когда последний раз проверяли! А потом ебать будут: хули вы, бездельники, вовремя сделать не могли? А я через день на вахте стою! Как будто…

…хотя здесь, в двадцать четвёртой дивизии, пирсы короткие и узкие – и разогнаться-то особенно негде: с одной стороны вода, с другой – колючая проволока. Её тут натянули совсем недавно вследствие чрезвычайного напряжения международной обстановки. Она на морозе красивая – вся облеплена пушистым кристаллическим инеем, и ею впору украшать ёлку, а не бояться. Ещё поставили новые КПП на каждом пирсе с турникетом, карточками и вохрушками…

– …и, блядь, где эти обещанные матросы с бербазы? Доколе я, целый мичман, буду хуярить, как паровоз системы Шея! В меня хоть бы кто топлива заливал, я бы ещё понял, а то и с перегаром на службу не приди, как будто…

…правда, когда ставили эти новые КПП, то что-то проебали, и на них нет отопления. В будочке из железных тонюсеньких листов у вахрушки нельзя определить не то что половую и расовую принадлежность, но даже и к какому отряду млекопитающих она относится. Вполне себе может и дельфином оказаться или нерпой, если расплести с неё все шали, шарфики, тулупы и пуховые платки. От холода даже птицы не летают – как они греются, интересно?

– …и в море как идти-то? Опять не спать неделю и жрать не отходя от боевого поста? Да как это вообще? За какой такой хуй и кто меня так наказал?…

Губы замёрзли, и кажется, что если сейчас кто-то хорошо пошутит, то они треснут в уголках и посередине как минимум, а если их потрогать, то они твёрдые и гладкие на ощупь. Правда, чтоб их трогать, нужно вытащить руки из рукавиц, и кожа на тыльной стороне ладони сразу натягивается и становится беловатого оттенка, как у свежего трупа. Сама ладонь что к высокой, что к низкой температуре более терпелива, и только кончики пальцев индевеют. И кстати, чего это военные учёные вывели формулу узнавания плюсовой температуры рукой (40 – тыльная сторона, 70 – ладонь), а для минусовой не вывели? Это же можно докторскую написать, ну, или кандидатскую как минимум! Надо это запомнить, да. Блядь, кто меня за штаны-то дёргает из моих глубоких философских омутов?

– Анатолич! Ты меня не слушаешь, что ли?! А? – это мичман Вова из-под пирса торчит.

– Некогда мне, Вова, тебя слушать. Я чрезвычайно занят удержанием своего душевного состояния в нейтральном положении.

– Блядь, ну я тебе тут душу изливаю, ну!