Читать книгу "Пора убивать - Джон Гришэм"

– Вернуть, а не выклянчить.

– А в чем разница?

– Выпрашивать, клянчить действительно неэтично. Но я никогдане слышал, чтобы стремление человека закончить им же начатое дело признавалосьне соответствующим морали.

– Но это же не так, Джейк. Карл Ли нанял другого адвоката,так что тебе пора забыть об этом деле.

– Как я понимаю, ты считаешь, что Маршафски – высокоэтичныйчеловек. А как же, по-твоему, он заполучил это дело? Его нанял человек, которыйникогда раньше и не слышал о нем. Да Маршафски просто вцепился в это дело.

– Поэтому теперь и тебе можно цепляться за него?

– Добиться его возвращения в мои руки, а не цепляться.

Ханна потребовала печенья, и Карла принялась рыться вкорзинке. Опершись на локоть, Джейк смотрел в сторону. Он размышлял о Люсьене.Что бы предпринял тот в такой ситуации? Нанял бы самолет, отправился бы на немв Чикаго, разыскал бы там Лестера, сунул бы ему какие-нибудь деньги, привез бысюда и убедил его наставить на путь истинный Карла Ли. Он смог бы дать понятьЛестеру, что Маршафски не может практиковать в Миссисипи, что, поскольку онявляется здесь чужаком, жюри присяжных, состоящее из местных, не оченьобразованных жителей, не поверит ему. Он мог бы позвонить Маршафски и облитьего грязью за то, что тот гоняется за чужими делами, угрожать ему представлениемжалобы в ассоциацию адвокатов. Он связался бы со своими чернокожими друзьями идоговорился о том, чтобы те стали осаждать Гвен и Оззи телефонными звонками,убеждая их в том, что единственным адвокатом, имеющим хоть какие-то шансывыиграть дело, является только он, Люсьен Уилбэнкс. И в конце концов Карл Лисдался бы.

Вот что стал бы делать Люсьен. Именно это. Он не говорил быоб этике.

– Чему это ты улыбаешься? – нарушила ход его мыслей Карла.

– Просто мне очень хорошо здесь с тобой и Ханной. Давненькомы не совершали таких вылазок.

– Но ты разочарован, разве нет?

– Конечно. Такого дела у меня больше никогда не будет. Еслибы я выиграл его, то стал бы самым известным в наших краях адвокатом. Тогда намникогда больше не пришлось бы беспокоиться о деньгах.

– А вдруг бы ты его проиграл?

– Даже в этом случае я не прогадал бы. Но нельзя проигратьто, чего не имеешь.

– Это тебя расстраивает?

– Немного. С подобным трудно примириться. Сейчас надо мнойсмеется каждый юрист округа, за исключением, пожалуй, Гарри Рекса. Но с этим ясправлюсь.

– Что мне теперь делать с газетными вырезками?

– Не выбрасывай ни в коем случае. Тебе еще представится возможностьзаполнить свою тетрадь до конца.

* * *

Крест был не очень большим – всего девять футов в длину ичетыре в ширину, как раз чтобы поместиться в кузове грузовика, не привлекаялюбопытных взоров. Для торжественных ритуалов использовались кресты гораздобольших размеров, с маленькими же было просто удобнее обращаться во времяночных рейдов в жилые кварталы. Прибегали, однако, к ним нечасто или не оченьчасто, если верить устроителям мероприятия. В округе Форд последний такойслучай имел место много лет назад. Тогда крест установили во дворе ниггера,обвиненного в изнасиловании белой женщины.

В понедельник утром, за несколько часов до рассвета, крестбыстро и без шума сняли с грузовика и установили в яму дюймов десяти глубиной,вырытую в газоне перед фасадом викторианского особняка на Адамс-стрит. Коснованию креста был брошен маленький пылающий факел, и через мгновение сухаядревесина была охвачена языками пламени. Растворившийся в ночи грузовик черезнесколько минут остановился у телефона-автомата на окраине городка, и секундамипозже на столе у дежурного офицера полиции звоном взорвался телефонный аппарат.

Выехав на Адамс-стрит, Маршалл Празер издалека увидел водворе Джейка Брайгенса горящий крест. Свернув на подъездную дорожку, Празеростановил полицейский автомобиль позади «сааба». Поднявшись на крыльцо, оннажал на кнопку звонка, не спуская глаз с вздымающихся к небу языков пламени.Была почти половина четвертого утра. Он еще раз нажал на звонок. На улице былопустынно и тихо, если не считать треска дерева, горящего в пятидесяти футах отдома. Наконец по ту сторону двери раздались шаги Джейка, и через мгновение,окаменев от изумления, он стоял бок о бок с Празером. Казалось, мужчины былизагипнотизированы не столько видом огня, сколько тем, что символизировал собойпылающий крест.

– Доброе утро, Джейк, – выдавил Празер, не в силах оторватьвзгляда от мрачного зрелища.

– Кто это сделал? – Язык еле поворачивался во внезапнопересохшем рту Джейка.

– Не знаю. Никаких имен названо не было. Нам простопозвонили и сказали, что здесь происходит.

– Когда был звонок?

– Пятнадцать минут назад.

Джейк запустил пальцы в шевелюру.

– Долго он будет гореть? – спросил он, зная, что Празерразбирается в горящих крестах так же, если не меньше, чем он сам.

– Трудно сказать. Похоже, пропитали керосином. Так, вовсяком случае, пахнет. Пару часов погорит. Хочешь, чтобы я вызвал пожарных?

Джейк посмотрел на спящую улицу – дома слева и справа отнего стояли без света, полные покоя и тишины.

– Нет. Не стоит будить людей. Пусть горит. Вреда от этоговедь никому не будет?

– Тебе виднее – двор-то твой.

Празер продолжал стоять неподвижно: руки в карманах,огромный живот нависает над кожаным ремнем.

– Давненько не видел ничего подобного. Последний раз что-тотакое было в Кэрауэе, в шестьдесят...

– Седьмом.

– Ты помнишь?

– Да. Я учился тогда в колледже. Мы подъехали туда намашинах посмотреть, как он горит.

– А как звали того ниггера?

– Робинсон. Какой-то там Робинсон. Поговаривали, что онизнасиловал Вельму Тэйер.

– А на самом деле? – спросил Празер.

– Присяжные этому поверили. Теперь ему до конца жизнисуждено перебирать хлопок в Парчмэне.

Празера ответ Джейка, похоже, удовлетворил.

– Пойду разбужу Карлу, – на ходу бросил ему Джейк.

Через несколько минут он вновь вышел на крыльцо вместе сженой.

– Боже, Джейк! Кто это сделал?