Читать книгу "Отель сокровенных желаний - Антон Леонтьев"

— Чему обязан?

— Нам надо поговорить! — заявил Лялько и практически силой затолкал Роберта Ильича в подсобное помещение.

— Вы в бегах? — осведомился Величай. — Вас ведь наверняка должны были арестовать за причастность к этой афере. Потому что именно вы подтасовали отпечатки, ведь так?

Лялько усмехнулся:

— Значит, это вы комитетчикам всякие небылицы про меня наплели? Они пытались под меня подкопаться, но не вышло… Потому что я к этому непричастен!

Величай парировал:

— Конечно же, причастны! Да, вы сами сказали — «снова номер сто восемьдесят четыре». И я понял — за всем этим стоит незаурядный ум. Да, имеется Михаил Прасагов, который то ли предоставил свою дачу, то ли помог с наводкой на этого самого Муху, рука которого должна была стать рукой моего преступного зятя и убедить весь мир в том, что он убит! А ведь он к тому времени был еще жив!

Осклабившись, Лялько произнес:

— И зачем весь этот сыр-бор с одним трупом, потом с другим, с отрубленными руками и прочей лабудой?

Роберт Ильич произнес:

— Эта история своего рода картинка в калейдоскопе — чтобы получить требуемый узор, нужно смотреть под особым углом и совместить все детали головоломки. Имеется этот самый Стивен Кошкин, бывший князь, американский атташе по культуре, а на самом деле, подозреваю, резидент ЦРУ. Попав в Союз, он активно знакомится с представителями «золотой молодежи», среди которых и отпрыски высокопоставленных и, что немаловажно, имеющих доступ к секретным документам людей. Как, например, Яна Ставрогина. Имеется и честолюбивый и алчный Виктор Сипливый, который хочет много денег, а еще больше — оказаться с этими деньгами в капиталистическом раю. Наверняка Кошкин пытался завербовать или даже уже завербовал Сипливого, но тому было мало поставлять информацию, получать за это гроши и жить в страхе, что его рано или поздно разоблачат. Ему хотелось удрать на Запад, только вот как?

Лялько молчал, а Роберт Ильич продолжил:

— Ему требовалась, во-первых, ценнейшая секретная информация, в обмен на передачу которой американцы согласились бы вывезти его из СССР. И он заполучил ее, охмурив Яну Ставрогину, которая то ли сама украла у своего высокопоставленного папы документы, то ли Сипливый, воспользовавшись халатностью ее родителя, стянул бумаги у того из московской квартиры. А во-вторых, требовался труп самого Сипливого, ведь сбеги он в американское посольство в Москве, это бы вызвало небывалый дипломатический скандал, который бы закончился его выдачей советским властям, осуждением за шпионаж и расстрелом. Да и вывезти его из СССР американцы смогли бы только в том случае, если бы все было шито-крыто и никто бы, по крайней мере на первых порах, не искал Сипливого. Но как сделать невозможное возможным?

Лялько продолжал молчать, но его лоб был покрыт бисеринками пота.

— Ему требовался собственный труп! Но, если у тебя нет брата-близнеца, наличием которого Сипливый похвастаться не мог, это нереально. Значит, нужен был не труп, а часть трупа, которая бы была объявлена частью его трупа. А когда бы правда выяснилась, он бы уже оказался за океаном, в логове своих вашингтонских хозяев. И тут его мысль заработала. Часть трупа, например, левая кисть, была бы уместна только в подходящем антураже, например, в номере сто восемьдесят четыре «Петрополиса»! Легенды-то о проклятии номера все слышали, и это всех напугает и запутает. Но Сипливому требовался доступ в «Петрополис», сведения о тайных ходах и возможность, не привлекая внимания, пронести в номер тело. То, что он убьет Яну, было понятно: ему лишняя свидетельница, которая бы сразу указала на него, была не с руки, простите за циничный каламбур.

Собеседник усмехнулся, а его рука скользнула в карман плаща. Роберт Ильич вздрогнул, но не прервал рассказ.

— Остальное — дело техники. Завязав роман с моей дочкой, он влюбил ее в себя, даже женился, прекрасно зная, что вскоре сбежит на Запад, где начнет совершенно иную жизнь, а заодно выведал сведения о секретных ходах и потайных дверях, которыми обладает Тонечка. Она мне сама об этом рассказала! Далее — все по заранее разработанному плану: пока Тонечка после поездки в Прибалтику хворает дома, пытаясь отойти от пищевого отравления, которое устроил ей любящий супруг, мой драгоценный зять убивает Яну, а также несчастного мелкого бандита Муху, от которого ему нужна только рука. Тела он прячет на даче Прасагова, который посвящен в происходящее то ли полностью, то ли частично и после побега наверняка обещал устранить тело Мухи так, чтобы его никто никогда не нашел. Тело Яны вместе с рукой Мухи по потайному ходу доставляют в номер сто восемьдесят четыре, а когда их на следующее утро находят, то на сцене появляетесь вы, ретиво принимаясь за расследование и объявляя всем, что отрезанная левая кисть — рука Сипливого. Что заставляет всех скинуть его со счетов и исходить из того, что он мертв!

Наконец Лялько подал голос, хрипло заметив:

— Но он на самом деле мертв! Что-то не сходится… Ведь его кто-то должен был убить?

— Вы и убили, — сказал Величай. — Сначала я думал, что это сделал Кошкин, ведь он получил секретные документы и мог теперь отказаться столь незамысловатым образом от обещаний организовать побег из страны. Или, к примеру, Прасагов, который польстился на деньги, наверняка немалые, наверняка в иностранной валюте, которые Сипливый получил от Кошкина за документы в качестве первой части их ужасной сделки. Но только вы могли объявить отпечатки руки Мухи отпечатками руки Сипливого! Значит, убийца и истинный злодей — вы! Не удивлюсь, если выяснится, что и Яну убил не мой непутевый зятек, а вы сами. И Муху тоже. У него кишка тонка, а вот вам укокошить троих…

Лялько извлек руку из кармана, но вместо ножа или пистолета, как опасался Роберт Ильич, в ней была зажата пачка заокеанской жевательной резинки. Отправив себе в рот одну из пластинок, Роман Романович произнес:

— Увлекательное повествование, прямо в духе майора Пронина, но, увы, в корне неверное. Точнее, отчасти все же верное, что касается попытки вашего зятя бежать на Запад и подменить себя телом другого. Но ко всей этой катавасии я не имею ни малейшего отношения! Да, отпечатки были намеренно подменены, но не мной, а тем, кто работает у нас по совместительству в криминалистической лаборатории. Этого мерзавца уже арестовали. Наш злодей Стас Можейко.

Роберт Ильич оторопело уставился на Лялько, а тот продолжил:

— У него нашли изобличающие причастность к этому запутанному делу улики. Он был напарником вашего зятька и получил от американцев солидный куш, часть которого нашли у него на квартире на антресолях. Как, впрочем, и нож, которым был убит Сипливый, и кое-какие другие улики.

Изменившимся голосом директор произнес:

— Я вас недооценил. Вы ловко ушли из-под удара, подбросив улики несчастному Можейко и сделав его вместо себя козлом отпущения. Но, думаете, это сойдет вам с рук? Он будет все отрицать…