Читать книгу "Стоя на краю неба - Екатерина Белецкая"

Доверять нельзя уже никому. Вообще никому.

Времени не оставалось вовсе.

А дела, как выяснилось, обстояли еще хуже, чем они раньше думали.

С экспертизой ничего не получалось. То есть, конечно, можно было бы вызвать сюда и встречающих, и связующих, и аарн, способных дать заключение о том, что Мотыльки – действительно живые существа, но…

Но это бы ничего не решило, а лишь помешало.

Во-первых, операция тут же бы оказалась раскрытой – это тебе уже не просто «звонок в дверь», это то же самое, что выйти на главную городскую площадь с плакатом «Я агент Официальной службы, и сейчас я вам все расскажу».

Во-вторых, если судить по внешней обстановке, экспертов на планету просто никто бы не пропустил.

И, в-третьих, даже если бы и пропустили, разбирательство заняло бы никак не трое суток, его можно было бы оспорить, и волокита затянулась бы надолго.

Кроме того, арест Гоуби ничего бы не дал. Ну хорошо, допустим, доказательства есть, Мотыльки признаны живыми. И что? Ее взяли бы под стражу, тут, на Онипрее. Но от нее слишком мало зависело, чтобы этот арест хотя бы на что-то мог повлиять. Ну, живые. Ну, мучила. Ну, издевалась. А я не знала, что они живые. Да и потом, какие ко мне вообще могут быть претензии? Как это почему?.. Я приобрела эти экземпляры законным путем, мне их продали как самых обычных кукол, меня не предупредили. Зачем издевалась? А я фетишист. Мой любимый эротический образ – замученная кукла. Закон не запрещает играть дома в то, во что хочется.

Бездоказательно.

А значит, бесполезно.

Можно не начинать.

Вариант с убийством Вудзи Анафе тоже не подходил – время, время, время. Минимум сутки – поднять давно закрытое дело. Еще пара дней – выйти на след исполнителя. Если он на планете (в чем и Скрипач, и Ри, и Ит сильно сомневались) – потратить еще самое меньшее сутки на его поиски. Уже четыре дня, и очередной тупик: допустим, они найдут исполнителя, докажут его связь с семейством Гоуби, кто-то будет арестован… и снова этот арест не даст ровным счетом ничего.

– Ри, ну ты же умный мужик. Ну придумай ты хоть что-нибудь, а? – Скрипач запустил руки в волосы. – Ну не может быть, чтобы зацепок совсем не было.

– А чем я, по-твоему, занят последние три часа? – раздраженно буркнул Ри. – От всего застраховались, сволочи! Даже рауф, и тех спишут на Ойтмана, и мы снова ничего не сумеем доказать. Был незаконный въезд? Был. Но власти о нем не знали. Это подлый Ойтман, а не святое семейство Гоуби или кто там еще, протащил на планету полтора миллиона рауф. Все, что я узнал, все – косвенно, без единого прямого подтверждения. Хотя знаешь, Рыжий, одна мысль у меня есть…

– Какая? – с надеждой спросил Скрипач.

– Ит сказал про восемнадцать порталов. И про одновременное включение.

– Но это же законно, – Скрипач поскучнел. – Никто не запрещает покупать точки, создавать проходы и включать…

– Порталы – не запрещает, – кивнул Ри. – А корабли?

Скрипач восхищенно посмотрел на Ри.

– Вот я всегда говорил и буду говорить – голова у тебя все-таки золотая! Черт, Ри, я про это вообще не подумал. Ведь ты прав! Вторая стадия не имеет права на создание боевого флота такого размера. А гражданский тут по реестру, кажется, десять. Я прав?

– Да, прав. Замечу, что эти десять им обошлись в огромную сумму, пробили в бюджете существенную дыру. Так что с теми кораблями им явно кто-то помог. Угадаешь, кто именно?

– Ха, – удовлетворенно произнес Рыжий. – Давай попробую. Есть такая симпатичная организация, называется «Карающий молот». Достаточно богатая и более чем заинтересованная. Ага?

– В точку. Дело за малым. Первое – найти корабли, второе – убедиться в том, что они военные, третье – можно раскрываться и звонить в дверь. Будет хотя бы один повод для того, чтобы ввести в систему боевиков.

– И нам поотрывают головы, – проворчал Скрипач. – Самое поганое, что придется нам снова брать у тебя машину и мотаться вдвоем.

– Втроем.

– Вдвоем, Ри. Мотыльки.

– О, Боже… Слушай, им, наверное, уже получше? – с надеждой спросил декан. Скрипач с сомнением покачал головой. – Рыжий, я тебя прошу – устрой их временно у Джессики. Пожалуйста! Ну что я, нянька, что ли?

– Нянька сейчас Ит, – захихикал Скрипач. – Тебе настолько противно с ними сидеть?

– Ох, Рыжий… да нет, не противно, конечно. Почему – противно? Мне сложно их понимать, это да, и потом – мне их жалко, и мне, признаться, трудно это выносить.

– Догадываюсь, – вздохнул Скрипач. – Мы того первого Мотылька сами тут же спихнули Джессике. Все-таки женщины к этому делу лучше приспособлены.

– К какому делу? – не понял Ри.

– Ухаживать за кем-то, помогать, – объяснил Скрипач.

– Вы еще гермо, вам все-таки проще, – проворчал Ри. – А я вообще ни в зуб ногой. Они мне говорят что-то, а я сижу и не соображаю – то ли он хочет, чтобы теплее стало, то ли набок повернуться, то ли руку куда-то подвинуть. Мрак полный.

– Во-во, – покивал Скрипач. – Не совсем понял, с какого бока тут гермо…

– Потому что гермо – это все-таки гермо, а не мужик, – подсказал Ри.

– Ты издеваешься? – ласково спросил Скрипач. – Ри, прекращай. Мы такие же гермо, как ты балерина, и об этом прекрасно знаешь. Вот Гира, да, это гермо. Замми, которого мы с Итом вытащили, – тоже. Вудзи Анафе – и он был гермо. Мы – нет. Кто угодно, но только не гермо. Понимаешь, гермо можно быть только по отношению к кому-то. А именно – по отношению к тому, кто тебя любит. Что у нас дома… ты в курсе и, кажется, знаешь даже больше, чем мы.

– Ну, в таком случае, я не мужчина, – криво усмехнулся Ри. – Если говорить про отношения и про «кто тебя любит». Ты сам отлично знаешь, что именно она любит и что я такое в ее глазах.

Скрипач посмотрел на Ри задумчиво.

– Ты очень мало рассказываешь нам, – тихо произнес он. – Что, все настолько плохо?

– Как тебе сказать… – Ри замялся. – Последние полгода вроде бы неплохо… было. А месяц назад она собрала вещи и улетела. По ее словам, работать в какой-то первой стадии. Тема – благотворительность. Я проверил…

– Ты проверяешь? – изумился Скрипач.

– Последние пять лет – да, – обреченно признался Ри. – Ни в какой первой стадии ее, понятное дело, нет.

– И где она?

– Суэл, разумеется. Вернее, не сам Суэл, а одна из связок. Не знаю, чем это кончится. Пока что у нее ничего не получается, но она… ты же знаешь, какая она упрямая. Она не отступится от своего, никогда и ни за что.

– Ри, скажи, а ты ее вообще любишь? – Скрипач нахмурился.

– Порой мне кажется, что да, люблю. Сейчас… не кажется. Я запутался, Рыжий, – произнес Ри после недолгого молчания. – Вот честно, не знаю. Можно сказать, что люблю… ниже пояса, – он невесело усмехнулся. – Такой женщины, как Гира, у меня никогда не было и, видимо, никогда не будет. Но…