Читать книгу "Планета смертной тени - Алексей Калугин"

– Он уходит?..

Корпус стального гиганта медленно сползал за горизонт – как будто врастал в землю.

– Он уходит.

– Зачем он вообще приходил?

– А с чего ты решил, что он приходил к нам? Быть может, он просто шел мимо, по своим делам.

Ну вот, уже и шутить начали…

– Он стоял и смотрел в нашу сторону!

– Ты видел, куда он смотрел?

– Я чувствовал его взгляд!

Александр куснул слишком отросший ноготь на большом пальце.

– Это было предупреждение. По всей видимости, последнее.

Сделав над собой усилие, Чики усмехнулся:

– Это ты сам так решил?

– Ты что, совсем глупый, да? – с тоской посмотрел на него Ут-Ташан. – У нас есть три дня на то, чтобы убраться отсюда. После этого здесь будет Армагеддон.

– Что ты сказал? – удивился Чики.

– Армагеддон, – повторил уурсин. – Иначе говоря – резня.

– Откуда ты знаешь это слово?

– Резня?

– Нет, Армагеддон.

– Я думал, ты тоже его знаешь.

– Я-то знаю, но ты… Ты не можешь его знать.

– Знаю, – только и сказал уурсин.

И начал перебирать стрелы.

Ут-Ташан поправлял на каждой оперенье и пробовал острие наконечника пальцем. Если наконечник казался ему не слишком острым, уурсин доставал нож и начинал плавно водить краем наконечника по его широкому лезвию. В отличие от остальных, Ут-Ташан не испытывал сомнений. Уурсин точно знал, что ему нужно делать. Любой поворот событий не мог застать его врасплох. Он видел то, что под циновкой.

Глава 24. День 283-й

(Последний день)

С того самого момента, как над горизонтом так и оставшейся безымянной планеты поднялось Второе Солнце, у Александра стало что-то сжиматься внутри, а временами начинала бить дрожь. Ощущение как при простуде, в самом начале, когда еще сам толком понять не можешь, заболел или нет, но уже чувствуешь что-то неладное. Противно и муторно.

Колонисты толклись возле площадки, на которую должен был опуститься посадочный модуль. Переглядывались, обменивались порой короткими односложными, ничего не значащими замечаниями. И ждали. Еще никогда не ждали они с таким нетерпением появления тюремщиков.

О плане бегства был осведомлен каждый – без этого трудно было рассчитывать на успех. Из всей группы лишь четверо высказали сомнения в целесообразности задуманного. Остальные готовы были идти до конца. С обреченной уверенностью в том, что другого пути у них нет и, скорее всего, уже никогда не будет. За каждым из сомневающихся должны были присматривать трое добровольцев. На тот случай, ежели доброхоты попытаются предупредить тюремщиков о мятеже. В случае необходимости предателей следовало нейтрализовать. Каким образом, объяснил добровольцам Кефчиян. Александр предпочел ничего об этом не знать. У него и своих забот хватало.

Сержант должен был выронить стоппер. А что делать, если этого не произойдет?.. Вот не случится, и все тут!.. Нет же, грех, растоптанный ногами, он непременно его уронит! Иначе…

У Александра никак не выходило продолжить начатую фразу. Так, чтобы без лишней самонадеянности и пафоса. И при этом не слишком мрачно.

Не меньше проблем, чем с сомневающимися, было и с энтузиастами. Восторг Дика-4, узнавшего, что готовится захват посадочного модуля, а затем и корабля, не знал границ. Он повсюду следовал за Чики и постоянно надоедал, требуя, чтобы ему, именно ему, Дику-4, а не кому-то другому, поручили самое опасное задание. Если потребуется, он готов был броситься грудью на стволы трассеров, чтобы прикрыть от пуль товарищей. И, как ни странно, это была вовсе не пустая бравада. Дик-4 на самом деле чувствовал то, что говорил.

– Как думаешь, кем он был в прошлой жизни? – улучив редкую минутку, когда Дика-4 не оказалось рядом, спросил у Александра Чики.

– Мне бы интереснее было узнать, как он умер. Этот человек так рвется под пули, что можно подумать, он всю свою жизнь только об этом и мечтал.

Ближе к полудню второго солнца Александр, непонятно с чего вдруг, решил, что корабль сегодня не прилетит. И это несмотря на то, что прежде тюремщики строго придерживались графика. Постепенно мысль эта переросла в твердую уверенность. Он уже собрался поделиться своими сомнениями с Чики и начал искать его взглядом, когда кто-то из колонистов вознес к небу руку и крикнул:

– Вот он!

Крошечная черная точка, похожая на гнилую горошину, неспособную дать начало новой жизни, падала сверху на землю.

– По местам! – крикнул Чики.

Колонисты суетливо забегали.

– Ох, зря мы это, – сокрушенно покачал головой Александр.

– Что именно? – спросил оказавшийся рядом Гейс.

– Зря заранее каждому свое место определили. Смотри, они ж стоят, как истуканы. Сразу видно, что дело неладно!

– Да все в порядке. Никто внимания не обратит.

– Хуже будет, если начнется бестолковая суета.

Александр посмотрел на лепившуюся к стене кирпичную пристройку, в которой укрылся Ут-Ташан. От нее до места посадки модуля было чуть больше ста метров. Уурсин уверял, что с такого расстояния попадет стрелой в ноготь большого пальца. И он действительно мог это сделать. Александр это видел. Но в условиях, когда стрелку никто не мешал и мишень была неподвижной.

Черное пятно в небе становилось все больше. Вскоре уже стало возможно различить неровные, грубые, будто топором вырубленные очертания посадочного модуля. Приплюснутый, словно раздавленный, нос, срезанный, точно обрубленный, хвост. Уродливый символ нечеловеческой злобы.

– Надеюсь, я вижу это в последний раз, – услышал Александр у себя за спиной.

– А я бы предпочел, чтобы он потерял управление, грохнулся на землю и расшибся в лепешку.

– И как мы тогда улетим?

– Ну, ради того, чтобы увидеть такое, я готов остаться здесь навсегда.

– Шутишь?

– Вовсе нет.

Низкий рокочущий гул ударился о землю, рассыпался и затерялся среди камней. Модуль выбросил посадочные опоры.

Александром вдруг овладело странное оцепенение. Время как будто страшно замедлилось, почти остановилось. Воздух втекал в горло, как густой, вязкий сироп. Звуки растягивались, голоса становились неузнаваемыми. Александр отчетливо видел, как по округлому камню, которого коснулась посадочная опора модуля, поползла изломанная трещина. Поначалу тонкая, нитевидная, она постепенно расширялась. Невыносимый хруст резанул по барабанным перепонкам. Из трещины на боку камня вырвалось сразу несколько фонтанчиков мелкодисперсной пыли, и камень превратился в россыпь острых осколков, тотчас же придавленных плоской стопой летательного аппарата.