Читать книгу "Операция "Пророк" - Игорь Атаманенко"

Через минуту скульптурную группу баснописец Крылов — профессор Шильбаум дополнил прославленный велосипедист по кличке «ДУБ».

О том, что он прибудет на старт без привычных колес и в новом прикиде: голубом блейзере и бежевых брюках, сыщики были уже оповещены.

* * *

Явка продолжалась двадцать семь минут. Вопреки ожиданиям фигуранты так и не дошли до Большого Патриаршего переулка.

Пройдя метров тридцать, они вынуждены были остановиться в тени дерева, на котором были развешаны гирлянды лампочек. «ЛЕСБИЯНЫЧ» действительно приволок на встречу весь свой золотой запас и отказался гулять по аллеям ввиду тяжести саквояжа.

После короткого доклада об имеющихся заделах — появившихся кандидатах на разработку и перспективах их возможного использования в интересах англичан, профессор вынул из портфеля конверт с видеофильмами и, передав его «ДУБУ», тут же обратился к нему с просьбой переправить фамильные драгоценности тем же путём, что и кассеты.

Англичанина это предложение застало врасплох, однако он быстро нашёлся и ответил, что золото в ближайшее время заберут его друзья из посольства и отправят за границу дипломатической почтой. О предстоящей встрече с дипломатами Центр дополнительно уведомит профессора обычным путём, по радио.

«ДУБА» очень заинтересовали фамилии, названные агентом в докладе, и он попросил дать пояснения.

— Господин Вуд, вы не ослышались. Действительно, у меня есть перспективы выхода на одного из бывших руководителей КГБ Филиппа Бобкова.

Этот в прошлом талантливый организатор борьбы с диссидентами работает сейчас советником по международным делам у моего пациента, одного из самых крупных банкиров России по фамилии Гусинский. Кроме Бобкова в банковской сфере работает также один генерал-полковник, в своё время руководивший военной контрразведкой бывшего Советского Союза. На него я постараюсь выйти также через Гусинского…

В «Микродине», где у меня много добрых знакомых, трудится ещё один бывший генерал госбезопасности Виктор Глушко, в прошлом разведчик…

— Я прошу вас, господин Вульф, не обольщаться и помнить, что вам придётся иметь дело с элитой бывшего КГБ — это крайне осторожные люди, вы должны рассчитать всё строго математически…

— Перечисленные лица сами сделали этот расчёт за меня!

— Каким образом?

— Согласитесь, господин Вуд, трудно допустить, что в банках они занимаются организацией охраны и безопасности, это удел исполнителей помельче. Значит, тот факт, что они были приняты туда на работу, можно расценивать в виде платы за какие-то их заслуги перед банками в перестроечный период, когда они ещё находились при должностях. Не исключено, что золото партии, о котором сейчас взахлёб твердят все местные газеты, исчезло не без их помощи. В своих рассуждениях я бы пошел ещё дальше. Вполне допускаю, что это пресловутое золото никуда не исчезало, а попросту было переведено и осело в тех самых банках, в штате которых и состоят бывшие сановные держиморды… На мой взгляд, банкиры используют в своих целях их оперативные контакты, включая агентуру и информацию, которой они располагали, будучи при должностях. Так что, беседуя с каждым из них с глазу на глаз, я ничем не рискую…

— Что ж, не могу не согласиться с вашими доводами, господин Вульф! Советы оказались в новых для них условиях. Многие не смогли к этим условиям приспособиться, но отдельные руководители бывшего КГБ, если верить вашим выводам, похоже, неплохо вписались в новую схему взаимоотношений… Единственное, о чём я бы просил вас, это отложить вопрос о вступлении в контакт с упомянутыми лицами до получения радиосигнала…

— Как долго придётся его ждать? Да и не только его, а вообще… Психологические перегрузки — это не усталость от физического труда, это много серьёзнее, господин Вуд… Мне ведь в будущем году исполнится семьдесят лет…

— Профессор, вы, оказывается, чуть старше меня, всего лишь на десять лет! Вместе с тем, ваши нагрузки просто ни в какое сравнение не идут с моими… И потом, вы же у себя дома, не на чужбине. Вокруг вас столько красивых доступных женщин, вы же, помнится, большой до них охотник… Да и общение с умными людьми, которых вы находите для нашей общей пользы, разве в этом не заключён определённый элемент релаксации?

— Знаете, господин Вуд, среди медиков моего поколения в ходу была такая байка. Приходит на приём к молодому врачу некий старец и говорит: «Сынок, помоги, сделай что-нибудь. С первой я справляюсь с большим трудом. Вторую одолеваю едва-едва, ну а третью — так и вообще уже не могу…»

«Дедушка, — спрашивает с усмешкой врач, — сколько вам лет?»

«Да уж девятый десяток разменял…»

«Ну чего же вы хотите? Мне вот, в мои тридцать пять, вторая уже с трудом даётся, а третью — так и вообще не осиливаю!»

«Ты о чём, сынок?»

«Ну как, о чём? О бабах, конечно!»

«А я — о ступеньках…»

— Так и мы с вами, господин Вуд, рассуждая об усталости, вкладываем в это понятие разный смысл… Боюсь, вам трудно понять, что такое одиночество в толпе, которая говорит на одном с тобой языке, но мыслит иными, чем ты, категориями… Даже, если в этой толпе много красивых и доступных женщин, до которых, как вы успели заметить, я так охоч… Моя шкала ценностей, кстати, на них не заканчивается!

«ДУБ» понял, что его отказ немедленно переправить драгоценности за границу спровоцировал резкость высказываний профессора, и постарался снять возникшее напряжение.

— Дорогой профессор, вы — высококлассный профессионал, вы с лёгкостью овладеваете умами, психикой, душами своих пациентов… Не пора ли уделить внимание себе? Вы должны, обязаны сделать себе установку на рациональное восприятие окружающей среды… Убедить себя, что всё, чем вы сейчас занимаетесь, — лишь вынужденная необходимость, которая вскоре благополучно закончится…

Полагаю, один эпизод из моей служебной биографии будет для вас поучителен. Заметьте, не нравоучителен, отнюдь! Вы достаточно искушены в психологии и знаете, каким весом и силой обладает для нас чужой опыт… Не хотелось мне ворошить старый хлам, но…

Знаете, тридцать пять лет назад я начинал службу в Африке, в Чаде. Это было время лихорадочной коммунистической экспансии на Черный континент. Я выступал в роли журналиста, аккредитованного при одной французской газете, публиковался под псевдонимом Жан-Мария Лумье.

— Простите, господин Вуд, но если память мне не изменяет, Чад в то время являлся вотчиной Франции. Какое отношение…

Англичанин не дал договорить собеседнику.

— Совершенно верно, профессор. Чад был колонией Франции, но она утрачивала своё влияние, а геополитические интересы Великобритании требовали нашего там присутствия… Нашего и американского. В общем, — англосаксонского.

Так вот, нам стало известно, что русская резидентура, действовавшая с позиций посольства, обрабатывает в вербовочном плане наследника императора Чада.