Читать книгу "Воин Яровита - Василий Сахаров"

Впрочем, свои мысли я оставил при себе. Векомир велел быть с ней вежливым и свести знакомство, глядишь, пригодится, и так как я ему доверяю, значит, так и будет. Поэтому я вежлив.

– Да, ты своя, – не вступая в спор с женщиной, согласился я. – Однако ты католичка, а моя жена в прошлом немало от них претерпела и даже была вынуждена принять крещение. Поэтому она иноверцам не доверяет.

– Значит, Нерейд христианка?! – удивилась гостья.

– Была.

– Если кто-то крещён, значит, это на всю жизнь.

– Не согласен. Мы стоим за родную веру, Мальмфрида Мстиславна, и прекрасно знаем, что человек не рождается рабом. Поэтому на протяжении всего жизненного пути он может выбирать и менять богов. При этом кому-то достаточно сказать всего лишь одно словечко и посетить храм, чтобы это понять. А иной идёт к такому решению долгие годы и для смены небожителя должен совершить какие-то обряды.

– Этого не может быть.

– Тогда давай рассмотрим твою веру. До принятия христианства даны, норги и свеоны были язычниками?

– Да.

– Но они смогли поменять небесного покровителя. Прошли через крещение и так отреклись от старых богов. Значит, всегда можно вернуться назад. Правильно?

– Получается, да.

– Вот и выходит, что свобода воли остаётся с нами, несмотря ни на какие запреты и внушения. Всё просто, и не надо придумывать сложности.

– И что, твоя жена прошла через какие-то обряды?

– Нет. Нерейд это было ненужно. Она родилась язычницей. Родная вера в ней сильнее непонятного католицизма, и этого достаточно.

Мальмфрида сделала очередной глоток взвара, поставила кружку на стол, поправила выпавшую из причёски прядь волос и спросила:

– А вот интересно, там, откуда ты родом, люди так же считают?

Вопрос, который Мстиславна задала самым обычным ровным тоном, как бы невзначай, был с подвохом. Это ясно, поэтому я усмехнулся и мотнул головой в сторону окна:

– Мой дом – Руян, а здесь всегда так было.

– Сдаётся мне, что и ты не хочешь быть со мной откровенным, Вадим. Ведь ты не варяг. Это я вижу так же ясно, как и то, что ты прирождённый воин, который служит одному из старых богов. Скажи мне, из каких ты краёв и почему Векомир, этот старый ненавистник христиан, так верит тебе?

– А почему ты решила, что я не из племени ранов?

– Признаков много. Говор, манеры и отношение к людям. Ты всё воспринимаешь совсем не так, как варяги, и живёшь по-другому. Вон, – она кивнула на печь в углу комнаты, – даже очаг у тебя не такой, какой делают руянцы, а значит, печники мастерили его на заказ. Кроме того, за тобой нет большой семьи, ты начинаешь всё с самого начала. Ещё пару лет назад о тебе никто не знал, а теперь имя Вадима Сокола из Рарога гремит по всему Венедскому морю.

– Так уж и гремит?

– Да. Слишком ты удачлив и расчётлив. Не так давно рядовым воином в Сигтуну ходил, а теперь один из самых сильных зеландских владетелей, о котором при дворе моего пасынка Свена Эстридсена только ленивый не слышал. Так что нет, ты не с Руяна и вообще не с берегов Венедского моря.

– А сама-то что думаешь по поводу моего происхождения? – продолжая улыбаться, спросил я собеседницу.

– В одном из замков моего первого супруга короля Сигурда жил скальд Гуннар, которого он привёз из Святой земли. Этот сказитель был очень стар, настолько, что помнил ещё прадеда моего мужа, и я видела его всего несколько раз. Однако он мне запомнился, потому что его истории были интересными и правдивыми, а одна запомнилась особо, так как Гуннар рассказал о своей жизни. Не всегда он был певцом, в молодости служил в варяжской гвардии императора ромеев. Немало подвигов совершил храбрый норг. Как-то раз его сотню послали далеко на восток. Гвардейцы должны были добраться до сказочной горной страны, где правит великий волшебник, текут молочные реки и растут сады, в которых есть плоды, продлевающие жизнь человека. Воины поклялись доставить эти чудесные фрукты государю и пошли через земли сельджуков и газневидов к горам, верхушки которых задевали облака. Прошёл год, другой, отряд терпел нужду и холод, голодал и бился с воинами иноземных государей. И наконец они нашли эту сказочную страну, крохотное княжество в одной горной долине, куда трудно добраться, потому что торных путей не было, а вокруг бродило множество огромных и злых волков. Только в этой долине не росли молодильные яблоки, а в реках текла обычная вода. Воины были разочарованы и собирались вернуться в империю. Однако местные жители не отпустили их, и тогда гвардейцы решили вырваться с помощью оружия. Но против них вышли могучие бойцы, каждый из которых был равен трём воинам ромейского государя. Произошла жестокая битва, все северяне полегли, и только Гуннар выжил, потому что его приняли за мертвеца и бросили на заснеженном перевале.

Женщина прервалась, а я поинтересовался:

– И какое отношение эта история имеет ко мне?

Мальмфрида хмыкнула:

– Гуннар сказал, что обитатели чудесной страны были венедами или русами. Они говорили на том же языке, что и варяги из гвардии императора, только немного иначе. И ещё он добавил, что правитель этого народа, князь-оборотень, лично срывал с тел гвардейцев кресты, у кого они имелись, и клялся, что запад ответит за пренебрежение верой предков. Он очень гневался и кричал, что вырастит погибель носителей креста и пошлёт против европейцев и мусульман одного из своих потомков, рядом с которым на белоснежном жеребце будет скакать сам бог войны.

– А викинг не думал, что это угроза ничего не стоит?

– Нет. Сказитель верил, что рано или поздно с востока придёт великий завоеватель, который сметёт со своего пути все преграды, и он боялся этого. А потом, когда Гуннар умер, я сама не заметила, как подспудно тоже стала верить в приход карателя.

– Это не я, – развёл я руками, – честное слово.

– Понимаю, что не ты, ибо твой бог предпочитает гнедых жеребцов. Но ты можешь оказаться разведчиком, который наблюдает за тем, что происходит в Европе, и готовит венедов к приходу того, кто рядом со своим походным шатром станет держать белого жеребца. – Мальмфрида сделала паузу, смерила меня оценивающим взглядом и спросила: – Так ты разведчик?

– Нет, я сам по себе.

– Значит, ты не хочешь говорить о своей настоящей родине?

– Повторяю, Мальмфрида Мстиславна, моя родина – Руян, хотя вырос я на Руси и много путешествовал. Отсюда несколько иная речь и манеры, а ты придумываешь себе лишнее.

– Тяжёлый ты человек, Вадим. – Женщина встала. – Пойду прогуляюсь.

– Охрану выделить?

– Не стоит. Я буду во дворе.

– Как скажешь, дорогая гостья.

Посланница датских ярлов вышла, а я остался сидеть, мелкими глотками пил взвар и думал. Есть ли истина в рассказе норвежца Гуннара? Кто знает, очень даже может быть. Взять хотя бы историю Темучина, более известного как Чингисхан. Он потомок Бодончара, который произошёл от матери Алангоа, а её любовником, если верить многочисленным степным легендам, был сам солнечный бог, приходивший к женщине в образе жёлтого человека, а покидавший её в виде жёлтого пса. Вот тебе оборотничество и несвойственная монголам внешность Темучина. А если вспомнить, что вблизи шатра великого завоевателя всегда стоял белый конь, на котором сидел невидимый бог войны Сульдэ, то это ещё одна параллель. Правда, говоря о белом коне, Мальмфрида подразумевает жеребца из храма Святовида, а о монголах ничего не знает. Такие вот расклады, и, при желании, под эту теорию можно подвести некоторую базу. Но, по-моему, не нужно. Не до того сейчас. Поэтому история Гуннара-гвардейца не более чем интересная быль, которую позже я перескажу Векомиру или Огнеяру.