Читать книгу "Ультрасовременный ребенок - Алла Баркан"

И цель жизни для многих из них – удержать «красоту» как оружие флирта. Все свободное время они в фитнес-клубах или у косметологов. Липосакции или подтяжки лица, масса разных пластических операций заполняют их дни и недели.

Они заняты полностью только собой, и ребенок для многих из них как игрушка или связующее звено с мужем, ведь мужчина мечтает всегда о наследнике. Иногда дети – просто обуза, помеха… Материнство у многих лишь только в зачатке. И его проявление – тоже откупиться подарками, чем дороже, тем лучше. Откупиться подарками – значит любить. А воспитывать могут другие – «Мэри Поппинсы» и «фрекен Боки». Причем их нанимают нередко сейчас даже в семьи, где мама почти всегда дома. Иметь нянь, гувернанток – престижно, а особенно если к тому же у них также семь пядей во лбу. Пусть узнают цену интеллекта.

Но современные «Мэри Поппинс», имеющие своих собственных детей, ради которых и соглашаются на подобное рабство, кроме своих энциклопедических знаний приносят в роскошный дом и завуалированное презрение вместе с завистью, считая, что жизнь их по сравнению с этой «царской» семьей просто не удалась, хотя они достойны ее больше своих хозяев. А настоящей Арины Родионовны сейчас даже и днем с огнем не найти. Вот и приходится новым «наследным принцам» жить среди снежных королев, начиная от мамы и кончая чужими людьми. Тут уже можно говорить и о «синдроме мамы ребенка нового русского».

Хорошо, если рядом есть бабушки, дедушки, искренне любящие своих милых внуков. Но для тех, кто живет в заповедниках, вроде Рублевки, это редкость. Зачем портить свой имидж бедными родственниками? И чему они могут детей научить?

Да, действительно, надо отдать должное, что в большинстве семей новых русских образованию ребенка придается огромное значение. Все элитные школы за рубежом заполняются этими детьми, и сумевшие справиться с их программой подростки по объему полученных знаний нередко превосходят своих столь успешных родителей. Но они только книжно умны… А у пап интуиция!

Безусловно, учиться у лучших из лучших преподавателей – это неплохо, но смотря в каком возрасте, где: дома или вдали от него. Ведь под маркой учебы теперь для ребенка маскируется снова разлука – новый стресс и разочарования да обида на своих родителей, если тебе лишь десять… двенадцать… и так хочется еще немножко мамапапиной капли любви, хоть, казалось бы, то, что к разлуке эти дети привыкли давно, и особенно если семья их, а вернее, ребенок и мама жили за рубежом. Сейчас этот стиль жизни стал модным. Особняк на Рублевке – лишь только один из подобного клана подобных. А семье все же лучше живется в Европе. Безопаснее там, можно и сэкономить на телохранителях.

В общем, как бы это ни звучало парадоксально, но большинство семей новых русских относятся к разряду неблагополучных для проживающего в них ребенка, несмотря на материальную феерию.

Лишенные безоценочной родительской любви, ведь даже в школах такие дети должны быть впереди других, чтоб не позорить маму с папой, «кронпринцы» зябнут на роскошных виллах, в роскошных шубах, мечтая лишь о «ватнике» родного очага, благодаря которому могли б согреться.

Их постоянные разлуки с родителями превращают их жизнь в нескончаемый хронический стресс, ведь так хочется поделиться своими успехами или же неудачами с мамой и папой. О, как хочется им лишний раз обнять маму и папу и прижаться к ним, как к самым близким! О, как хочется, чтоб и они бы обняли тебя!

Если бы только знали родители, как ужасно с рожденья слышать ночью и днем о каких-то разборках, ходить в туалет, когда кто-то тебя охраняет чужой, и рассказывать этим чужим о своих детских тайнах и «страшных» секретах. Больше некому ведь, а так хочется… хочется… Но и этих чужих мамы вечно меняют. Не успеешь привыкнуть, уже кто-то другой.

Почему-то все чаще и чаще вспоминаются мне слова маленькой девочки, одной из таких «новых» шестилетних «принцесс», у которой родители, пытаясь найти для нее суперняню, устроили кастинг проживающих в их семье нянь, постоянно вышвыривая их, как ветошь, на глазах дочери. Та неправильно вешала платья в шкафу, эта – плохо помыла посуду. И хоть девочка плакала, чтобы их не меняли, ее голос не слышал никто. И однажды она вдруг сказала родителям, когда ей покупали щенка: «Если вам даже кто-то понравится больше, я его не отдам, ни за что не отдам, потому что он сразу привыкнет ко мне, а к другим не привыкнет и будет скулить. Кто ж его пожалеет? Это же не игрушка».

К счастью, девочка еще не понимала сама, как и, впрочем, ее очень-очень заботливые родители, что и все невротические реакции у нее были тесно связаны с тем, что и ее саму принимали в семье за игрушку, кормя утром, днем, вечером черной икрой, заставляя носить только платья из бархата, но при этом всем чаще всего воспитывая по мобильному телефону.

Ведь даже ради нее, а она в самом деле была желанным ребенком, ее мама во время беременности не отказалась от «нужных» привычек, вопреки рекомендациям врачей колеся по всем континентам и странам, сопровождая мужа, меняя климатические пояса, а после рождения дочери оставляя ее с первых дней на случайных кормилиц и нянь, к мельканию новых лиц которых девочка не успевала привыкнуть. Да и лица знакомых в этом доме менялись, как дни и недели, потому что степень сближения с ними была прямо пропорциональна степени толщины их кошелька, а девочка так мечтала о постоянных привязанностях и чувствах.

Если бы только знали родители, что ей снилось всегда по ночам… Но им некогда было про это спросить. И виной этот вечный домашний цейтнот. И все ради того, чтоб у дочери их «завтра» было бы лучше «вчера». Но ведь есть же еще и сегодня!

Я смотрю на Алису. Вспоминаю ту девочку. Сколько общего у них в судьбе. Роскошь и нищета отношений с близкими им людьми. Страх в толпе их охранников.

Вечный испуг – потерять вдруг лицо свое перед другими, опозорив родителей несовершенством. Или же вакханалия чувств вседозволенности.

* * *

Я смотрю на Алису, надевшую все же на себя модный бронежилет, в лексиконе которой чуждые мне слова – «крутой», «тачка», «заложник», несмотря на ее юный возраст.

– Все равно не пойму, для чего он тебе?

– Я же Вам говорила, чтоб прикрыть, что внутри.

– Сердце, легкие?..

– Папа не рассказал… А еще что имеется там?

– Там душа. Но ее нельзя нам прикрыть бронежилетом.

– Почему?

– Потому, что он ранит ее.

– Как же ранит, когда он спасает от ран? Вы не знаете, что ли, зачем бронежилет? Если носишь его постоянно, то не будешь бояться вообще ничего. Он спасет, понимаете, он защитит…

– Но тебя защищать должны мама и папа, а не бронежилет.

– Но они… но они… – Девочка разрыдалась и прижалась ко мне, совершенно чужой, больше в этот момент было не к кому.

Чтобы у ваших детей не было синдрома «ребенка нового русского»

Желательно учитывать и оборотную сторону медали всех Ваших благих побуждений ради счастья Вашего ребенка и…