Читать книгу "Холод, пиво, дробовик - Андрей Круз"

— Это да, с неподходящим сюда… Мне тут «кайенн» отдали битый, прикинь? В дрова. И что с ним делать? Сиденья там кто-то хочет забрать — ну и то хорошо.

— А с «буханкой» Хмеля чего?

— Двигун в дрова, радиатор тоже… в принципе, реально починить, но запчасти заказывать. Нет у меня этого движка сейчас. Радиатор есть где-то, а движка нет. Если только где-то другой убьют так, что от него один двигун останется.

Ну да, «уазик» чинится из любого состояния, убить его до конца — разве только взорвать, но думаю, что Хмелю машина быстрей нужна, чем получится ремонта дождаться. Ладно, посмотрим, что притащим, может, и будет что-то для него подходящее. Я думаю, что Хмель уже и не очень хочет свой «уазик» обратно после двух покушений и прочего, приходилось такое видеть.

В зале появился Хмель, сделал мне ручкой, а Беленький направился к нему, обсуждать «уазик» как раз. Поговорили они пять минут, потом Слава куда-то запропал. Ну а я, наконец, вплотную занялся едой.

Тут чарофон тренькнул на столе. Взял — Саня из магазина.

— Тут к тебе человек заехал, — сказал он. — Говорит, что ты его ждешь.

Мы вообще-то закрылись уже. Кого я могу ждать? Вроде бы никого не жду.

— Может, он представится как-то?

Саня, прикрыв микрофон ладонью, пробубнил что-то, потом кто-то еще пробубнил, затем Саня сказал:

— Марченко фамилия. Говорит, что вы недавно встречались.

— Понял. Скажи, что буду минут через пять, я тут просто с человеком разговариваю.

Твою мать. Мне дадут пожрать? Ладно, за пять минут докидаю в пасть что осталось. Марченко мне нужен, с Марченко полезно поговорить. И должок за мной, вполне неморального порядка, отдавать надо.

Дометал, чуть ли не давясь, все с тарелки, в два глотка выпил половину бокала, а вторую с сожалением оставил на столе. Схватил куртку и пошел к себе, махнув Ивану рукой.

Когда я вошел в магазин, Марченко сидел на подоконнике с газетой, а Саня с другой газетой восседал за своим прилавком.

— Добрый день, с наступающим! — поприветствовал я дознавателя. — Не ожидал сегодня, вроде на после Рождества планировали.

— Да я вижу, что вы закрылись уже, — Марченко поднялся навстречу, отложив газету. — Но вызвали неожиданно, а заодно решил Рождество в Форте встретить. Табличку про «закрыто» видел, но решил наудачу постучаться.

— Да все нормально, у меня просто встреча была в баре за стенкой, уже закончили.

— Я внизу буду, — сказал Саня и на всякий случай, чтобы я верх с низом не перепутал, показал пальцем под ноги.

— Понял.

Сам я подошел к двери и повесил на нее табличку «Закрыто», приписав на бумажке «до 10 января». Потом спросил:

— Чаю хотите? Или покрепче чего?

— А что покрепче есть? — эдак деликатно поинтересовался дознаватель.

— Бурбон, коньяк, водка хорошая, — я открыл шкафчик сбоку от кассы, продемонстрировав бутылки.

— Как в том анекдоте — «все такое вкусное», — засмеялся Марченко. — Давайте коньячку, если не затруднит.

Я плеснул «хеннесси» в два бокала, один протянул Марченко.

— Благодарю. Как у вас после того, без проблем?

— У нас без проблем не бывает, в Рудном в переплет попал, насилу уцелел. Но — уцелел, так что грех жаловаться.

— На кого напоролись?

— На бурю. А потом на ходоков. Машину побил и побегал потом.

Марченко удивленно вскинул брови, затем спросил:

— Машину-то спасли?

— Да, на второй день БАТом утащили, в сервисе сейчас, — я отпил немного коньяку, затем спросил сам: — Определились с предпочтениями?

— Да, с людьми посоветовался, вот они и подсказали, что у вас выпрашивать надо, — заулыбался дознаватель, при этом я обратил внимание на слово «выпрашивать». То есть следовало понимать, что Марченко твердо намерен зайти за грань разумного. Но это нормально — важно, что взамен.

— И что именно?

— Десятый калибр ведь только у вас, правильно? И револьверы под дробовой патрон?

— Да, только у меня. Но десятый я распродал, — соврал я, потому как три ружья в шкафу у меня лежало, как неприкосновенный запас. — На днях новый завоз будет. А револьверы… — я постучал по стеклу, закрывавшему витрину с револьверами, — остались только с самыми короткими стволами. И с самым длинным, притом утяжеленный, чтобы держал «четыре сорок пять». Я же не так просто рассчитывал, что вы позже заглянете. Перед Новым годом все разлетелось.

Я протянул ему два револьвера, длинный и короткий, и Марченко не слишком уклюже взял короткий «джадж» в руку, зажмурил один глаз, прицелился в стену, обхватив запястье другой рукой.

— Да мне и с коротким подойдет, — сразу обнадежил он меня. — Вроде как полицейского образца. Только скажите, он вообще как, стоит иметь?

— Вы стрелок хороший? — спросил я скорей из вежливости, потому что обращался с револьвером Марченко неумело.

— Да, хороший, — уверенно ответил он.

— Ну да, — решил я не вылезать с другими идеями, — тогда и с коротким подойдет. А если с ружьем горит, то смотрите, что в зале осталось, — я кивнул на висящие на стене ружья и винтовки.

— А завоз когда ожидается?

— Несколько дней.

— А как-то заказик можно оформить?

Заказики вообще-то с денежками оформляются, но ладно, мы как-нибудь этот моментик пропустим.

— Можно и заказик, — кивнул я, вытаскивая из-под кассы журнал. — Кстати, все спросить хотел: вы в Лисьих Выселках давно служите?

— Лет семь уже, как в дознаватели повысили, так с тех пор там все время.

— И как?

— Нормально. Дураков хватает, конечно, так где их не хватает? — как бы сам себя спросил и сам себе ответил Марченко. — Всякое случалось. Но дом неплохой, воздух свежий, сам себе генерал по большому счету — неплохо.

— У вас же там всегда что-то вроде биржи кондукторов было, так?

— Точно. В «Сугробе» они собирались, это у нас бар такой, не на главной улице. Да и сейчас собираются иногда. Но редко, и заказы не напрямик, а через бармена собирают.

— А такого мужика, как Валентиныч, не приходилось встречать? Не знаю полного имени. За тридцать немного, волосы редкие, тут на руке, — я показал на тыльную сторону левой ладони, — защитная татуировка, руны. Глаза голубые, уши оттопыренные, нос картошкой малость. Балагурный такой.

— Вроде бы помню такого, — чуть подумав, ответил Марченко. — Именно кондуктор. Пропал с год назад, наверное, или даже раньше.

— А с кем он обычно работал? Или под кем?

— Хм… — собеседник задумался куда глубже и надолго.