Читать книгу "Пограничник - Павел Мамонтов"

– Я тебя хотел спросить не о войне с Факториями.

– Да? – Вот тут я по-настоящему удивился. – А о чём же?

Бахрушев впервые посмотрел на меня с момента моего прихода и спросил:

– Я слышал, ты коньяк пьёшь?

– Пью, но если разговор серьёзный, то лучше всё обсудить на трезвую голову.

– Что ж, похоже, ты прав. Так вот. Я хотел поговорить с тобой об Аглае.

– Об Аглае?!

– Да.

* * *

Аглая спала на лежаке в одиночной камере. Здесь было даже уютнее, чем дома в последние дни домашнего ареста. Никто не сидел рядом, не следил за каждым движением и не обыскивал. Постель была мягкой, на тумбочке стояла тарелка с приличной едой, на стене горела яркая лампочка. Ей даже принесли из дома магнитофон, обмотанный серебряной и золотой проволокой. Только Аглая его всё равно не слушала. Она лежала на кровати, и ей было абсолютно всё безразлично.

Дверь в камеру с тихим лязгом открылась.

Аглая безучастно повернула голову и впервые за несколько недель ощутила всплеск эмоций. По большей части, гнева. В камеру вошёл её наставник, тот, кто выковал и подарил ей браслет Профсоюза магов, – Алексей Бахрушев.

– Ну, здравствуй.

– Здравствуй, – хрипло ответила волшебница. – Чего тебе?

– Смотри, что я принёс.

На ладони Алексея лежал браслет в виде трёх переплетённых виноградных лоз, тот самый, что когда-то носила Аглая.

– Убери это.

Аглая смахнула его рукой, браслет отлетел в угол и громко зазвенел, ударившись о стену.

– Зачем ты его принёс, что тебе надо? Я больше не состою в вашем поганом Профсоюзе. Ты меня сам оттуда выгнал. Не нужно мне ничего от тебя. Убирайся!

– Я тебя не выгонял из Профсоюза.

– Как же не выгонял, вы все меня предали, и бросили, и упекли в тюрьму. Надеялись, что там и сгнию, а вот не вышло. Чего ты ещё хочешь? Ты…

Аглая замолкла, потому что Бахрушев сделал то, чего она никак не ожидала. Вдруг опустился на колени и, склонив голову, заговорил:

– Ты спрашивала, зачем я пришёл? Потому что хотел попросить прощения. Я знаю, я твой наставник, я должен был защищать тебя и оберегать. А я тебя бросил, оставил наедине с бедами и врагами. Из-за этого всё и произошло. Я виноват, и прошлое не исправить уже. Лишь об одном я могу просить: прости меня.

– Ты… ты… да при чём тут ты?! Я сама приняла решение. Я сама этого захотела. Это только моё дело! Не вмешивайся, не лезь! Это ты… ты виноват! Ненавижу!

Аглая вдруг подскочила к Алексею, ударила его кулачком по груди:

– Ненавижу, ненавижу!

Бахрушев сначала никак не реагировал, а потом резко стиснул Аглаю в объятиях. Она сперва сопротивлялась, пытаясь вырваться, но вскоре успокоилась и разревелась у него на плече. Аглая почувствовала, как Алексей начал нежно целовать её в шею.

– Прости меня, золотко, я таки виноват.

От этих слов Аглае стало так тепло на душе, что она больше и не думала вырываться. Ей так захотелось любви и ласки, чьих-то нежных объятий, да и тело отозвалось на поцелуи.

Вскоре тюремная одежда Аглаи полетела на пол. Алексей нежно ласкал волшебницу, не так как Лику, по-другому, но всё равно от его поцелуев Аглая таяла и уплывала куда-то на волнах блаженства. А потом девушка даже не поняла, что случилось. Алексей вдруг оказался над ней, её ножки были раздвинуты, потом лёгкий укол боли, и они соединились.

Несколько движений – и Аглая достигла пика наслаждения. Как обычно в такие моменты, в помещении замерцали красные огоньки, замигала лампочка. Молодая волшебница выгнулась, закусила губу, утопая в удовольствии.

Уже после всего, когда Аглая и Алексей разъединились и лежали, обнявшись, на тюремной койке, Аглая спросила:

– Ты ведь сейчас опять уйдёшь, да?

Она аккуратно потёрла свой лобок. Крови не было, после того как они всё сделали, её наставник прошептал несколько слов, и кровотечение остановилось.

– Нет.

– Что? – Аглая была не слишком сосредоточена на мыслях. Ей было хорошо.

– Мы уйдём вместе. Собирайся, – сказал Бахрушев, и сам принялся натягивать штаны.

– Куда мы пойдём?

– Ко мне домой или на какую-нибудь квартиру. Можешь к себе вернуться. Кстати, я и встречу с отцом могу устроить, он уже вышел из комы и идёт на поправку. Через пару месяцев танцевать будет.

– Ты уверен? – Аглая не верила в происходившее.

– Да, уверен. Расследование по твоему делу закончено. Ты признана невиновной. Собирайся и пошли вместе.

– Ну мне, наверное, браслет Профсоюза надо надеть.

Магистр улыбнулася.

– Если хочешь.

Виктор Ахромеев

– Ну ты даёшь, товарищ магистр, – я мысленно присвистнул.

Алексея передёрнуло от этого обращения, а я находил какое-то садистское удовольствие в поддразнивании.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это значит? – спросил я. – Аглаю всегда будут считать связанной с эгрегором и во всём подозревать.

– Да, понимаю.

– Я даже не спрашиваю тебя, почему ты именно меня попросил помочь разобраться в этой ситуации. Я догадываюсь из-за чего. Вернее, из-за кого. Ты понимаешь, что твою связь с Аглаей будут использовать против тебя при малейшей возможности. И ты не сможешь встречаться с ней тайно. Если сложится такая ситуация, рвать с ней придётся всерьёз и навсегда. Она действительно полностью отсечена от эгрегора? Ни на неё, ни на тебя вирус не влияет?

– Да, конечно, я её не раз проверял. Или считаешь меня глупцом, не веришь мне?

– Вообще-то, все под влиянием эгрегора так говорят, – я усмехнулся. – Что смотришь на меня, Алексей? Не нравятся мои слова? А другие не только говорить будут, но и делать. А ещё одни будут верно служить, а потом предадут в самый неожиданный момент. И станут использовать в своих целях тот факт, что ты спишь с девушкой, бывшей под властью эгрегора. Тебе власть над Городом доверили, а ты что сейчас делаешь?

– Понятно, Виктор, спасибо за совет, я учту твоё мнение.

– Погоди, ты хотел услышать мой совет, товарищ магистр, так ведь? А я ещё не договорил. Ты тоже знаешь, что я тебе скажу насчёт Аглаи. Если любишь кого-то и хочешь быть с ним, будь, а дальше… как пойдёт, – я помолчал немного, вспомнил Лику, и боль, которая, казалось, давно прошла, вернулась с новой силой. – А что касается Аглаи… Обвенчайся с ней, и как можно быстрее. Раз ты говоришь, что она полностью отсечена от эгрегора, то обвенчайся с ней на глазах всего Города, хоть в городской церкви, хоть в армейской часовне. Но скрывать ничего не надо. Собственно, вам и нечего скрывать – вот это и покажите людям.