Читать книгу "Северная звезда - Татьяна Недозор"

– Дмитрий мой муж! Вы что, забыли об этом? Я имею право поговорить с ним, и я намерена это сделать. А вы оба, пожалуйста, уйдите. Все будет в порядке, не волнуйтесь.

– Маша, перестань!

Она уклонилась от его протянутой руки.

– Говорю вам, оставьте нас.

– Но, Мэри, я…

– Вы что, не понимаете, что вам говорят?

Подождав, пока за ними закрылась дверь, подошла ближе к Дмитрию. Он отложил ружье в сторону и сказал своим обычным, спокойным голосом:

– Как все это трогательно! Так о чем ты хочешь говорить?

– Дмитрий, пожалуйста, выслушай меня терпеливо. Мы с мистером Колетти и господином Устюжаниным хотим перевезти тебя в город.

– Вот еще! – расхохотался тот. – Я не хочу, чтобы этот тупой макаронник прикасался ко мне своими трясущимися от пьянства руками! Наверное, весь аптечный спирт выпил! И этот твой любовник пусть тоже убирается.

Мария не обратила на это никакого внимания:

– Ты сейчас не в том положении, Дмитрий, чтобы… Ты лежишь в собственном дерьме и гниешь заживо.

Одинцов заворочался в тряпье и застонал. Его жена всхлипнула:

– Милый, ты ведь умрешь. Как ты этого не понимаешь?

– Ну и умру. А может, не умру! – с философским апломбом ответил Одинцов.

– Умрешь. Если останешься один в этой отвратительной грязной лачуге, то умрешь. Тебе нужна… нужно…

– Отрезать ногу? Женушка, это не я сошел с ума, а ты! – Его голос был полон злобной насмешки. – Как… как я смогу искать золото без ноги? Как, ответь мне!

– Я не знаю, Дмитрий. Но если ты останешься тут, ты уже никогда в жизни не сможешь ничего. Ни искать золото, ни даже дышать, потому что умрешь.

В хижине надолго воцарилась тишина.

– Умру… Боже мой, умру!

Мария услышала сначала робкое всхлипывание, которое через секунду превратилось в громкие, безутешные рыдания.

– Машенька! Боже мой! Что же мне делать? Я не знаю. У меня никого нет, кроме тебя! Я… я так виноват перед тобой. Прости меня за все. Я не хотел… А теперь уходи или я не отвечаю за себя!

* * *

– Маша, ты сошла с ума, неужели ты и вправду решилась на такое!!!

Николай был вне себя, Мария никогда не видела его таким по отношению к себе.

– Да, решилась. Я долго думала и пришла к выводу, что ничего другого не остается.

– Нет. Не может быть! Ты соображаешь, что говоришь? Как же можно ставить на себе крест?! Выбрасывать себя на помойку, как ненужную ветошь! Этот человек не стоит тебя! Он не заслуживает…

– Дмитрий не заслуживает прежде всего того, что с ним случилось. Он мой муж и…

– Ради бога, Маша…

Устюжанин снова принялся убеждать ее, но Марья Михайловна упрямо пропускала его слова мимо ушей. Если она будет его слушать, то даст слабину, испугается, и у нее не останется выхода, кроме как броситься в его объятия и умолять увезти отсюда.

Дмитрий перенес две операции, которые провел Колетти при содействии местного плотника, который в бытность солдатом американской армии служил при госпитале. В качестве анестезии применялся джин с толикой опиумной настойки, ибо весь запас эфира у медика украли месяц назад, видать, чтобы вынюхать в тайных притонах.

При этом, как Колетти сказал Марии, ее супруг на удивление стойко перенес эту процедуру. Дмитрий лишился правой стопы целиком, четырех пальцев на левой, всех пальцев на правой руке и одного уха – полуоторванное в драке, оно стало гнить. Врач оставит больного у себя на несколько дней, чтобы окончательно убедиться, что опасность миновала. Итальянец согласился смотреть за ним, сколько будет нужно.

– Маша, послушай!

Голос Николая вернул ее к действительности. Она почувствовала, что он обнял ее за плечи и притянул к себе.

– Пожалуйста, отпусти меня.

– Не раньше, чем ты выслушаешь меня. Хорошо, допустим, что этот человек – твой муж. Не знаю, как с этим в России, но сейчас ты на Аляске, и тут свои законы. И согласно им он сам освободил тебя от всех обязательств по отношению к себе! Он предал тебя, разве ты забыла? Он оставил тебя в поисках золота. Скажем прямо: золото ему важнее тебя. Он выгнал тебя… Ему наплевать на тебя…

Купеческая дочь отвечала тихим, бесцветным голосом:

– Да, все верно. Но ведь ты сам привез меня сюда. Ты говорил, что мы должны ему помочь.

– Да, говорил. Он человек, и мы не вправе были обрекать его на смерть в беспомощном одиночестве. Но теперь мы выполнили свой долг и его жизнь вне опасности. Я куплю ему билет на пароход и отвезу в Дайю. Оттуда он доберется до Фриско, где есть русский консул. Что еще ты хочешь для него сделать?!

Николай тряс Марию за плечи, ее голова моталась из стороны в сторону. Если бы только она могла припасть к груди Николая и сказать, что любит его, что ненавидит Дмитрия и этот чертов Сэркл и проклятую Аляску!

Вместо этого она произнесла холодным, ровным голосом:

– Я хочу выполнить свой долг по отношению к нему. Если бы с ним все было в порядке, тогда другое дело. Но это не так. Он…

Блондин пришел в бешенство, его голубые глаза сверкали.

– Ты просто любишь этого ублюдка, своего Дмитрия, а не меня!

– Нет! Это неправда! Ник, ты не понимаешь. Я нужна ему.

– Ты нужна мне! Я люблю тебя, Мария. Как ты не можешь понять этого своей бестолковой головой?!

Он с силой притянул ее к себе и впился зло и яростно в ее нежный рот. Девушка задыхалась и пыталась вырваться, наконец, ей это удалось.

– Николай, я должна. Ведь он беспомощный, как младенец. Он даже одеться сам не может. У него нет никого, кто мог бы заботиться о нем. На всем белом свете у него есть только я. И он… он любит меня… по-своему. Я уверена в этом. Иначе он не стал бы так ревновать меня к тебе.

– Он просто кретин…

Слова Николая вызвали у нее яростное ожесточение.

– Он мой муж. Хорош он или плох – это так. Я обвенчана с ним перед Богом и людьми и не могу бросить его на произвол судьбы. «В горе и радости, в здоровье и болезни…» Я говорила эти слова, и это не просто так – для меня…

На ее глазах выступили слезы, и сквозь влажный туман она видела, как любимый отошел к окну и задумчиво смотрел на улицу. Наконец, он нарушил молчание:

– Я мог бы просить тебя остаться со мной. Но я не стану этого делать. Я никогда не унижался и не просил милостыню, это не по мне. Если ты любишь меня, то останешься, если нет – значит, нет.

Наступила пауза.

– Я так понимаю, что ты сделала выбор. Что ж, хорошо. Желаю тебе и твоему мужу счастья. Что касается меня, то я не останусь любоваться вашей… пасторалью. Я уезжаю.